Обещанный рай - Конни Мейсон

Она легко прочитала мысли Дюка по его затуманившимся глазам и теперь хотела лишь одного — как можно скорее выслушать требования своего похитителя и постараться выбраться из этой западни.

— Я хочу «Красную Подвязку» и оба прииска. Подпиши дарственную — и можешь быть свободна.

«Отдать этому проходимцу отцовские прииски? Навеки похоронить его мечту? Ни за что!» — подумала она и ответила:

— «Красную Подвязку» ты получишь. Прииски — нет. Тем более что они для тебя не представляют ценности. Как известно, найти материнскую жилу так и не удалось и, скорее всего, не удастся.

— Она там, эта жила, просто никто, кроме меня, не знает, где ее нужно искать, — ответил Дюк. — И не думай отделаться от меня одной только «Красной Подвязкой». Ха! Этого мне мало! Я хочу гораздо большего, Гленна, и ты мне все это дашь.

— Бери, что дают, и будь доволен. Ты отпускаешь меня, я никому не говорю о том, что случилось, сажусь завтра утром на поезд и уезжаю. Договорились?

— Нет, Гленна, так дело не пойдет. Мне нужно все. И «Подвязка», и прииски.

Всю жизнь у Дюка не было ничего, кроме долгов, и теперь его жадность не знала предела. Он намеревался выбить из этой рыжей ведьмы все, что ему хотелось, а может быть, и больше.

— Прииски ты не получишь. Они дороги мне как память об отце, и я не отдам их никому, так же как Кейна или своего сына.

— Тогда будешь торчать здесь, пока не передумаешь. Я уже сказал: мне нужно все.

— С ума сошел! Меня же будут искать.

— Кто? — рассмеялся Дюк. — Ты сама сказала, что уезжаешь завтра утром. Я все знаю. Ты заплатила за номер и приказала отправить на станцию свой багаж. Пройдут недели или даже месяцы, пока тебя кто-то хватится.

«Да, Дюк неплохо подготовился к нашей встрече», — подумала Гленна.

— Ошибаешься! — сказала она вслух. — Кейн сразу же хватится меня. А уж если он приедет в Денвер, то перевернет весь город, ты его знаешь.

— Морган сидит в тюрьме, и я думаю, что он очень не скоро оттуда выберется. А может быть, и вовсе никогда. Его повесят за убийство, вот и все.

— Опять ошибаешься, Дюк, — торжествующе возразила Гленна. — Кейна больше не обвиняют в убийстве Джадда. Нашлись свидетели, которые видели его в коридоре гостиницы в тот момент, когда в номере Джадда прозвучал выстрел. Я думаю, что Кейн уже на свободе.

— Лжешь! — закричал Дюк, но лицо его стало испуганным. — Я ничего не слышал об этом.

— Вчера вечером брат Кейна прислал мне телеграмму. Потому-то я и решила уехать из Денвера.

Дюк тяжело задумался. Если все именно так, как сказала Гленна, его дела плохи. Но она может и блефовать. Нет, пока он все-таки будет исходить из того, что Морган по-прежнему сидит в тюрьме, и сидит крепко.

— Вот чернила, перо и бумага, — сказал он. — Напиши несколько строк, поставь свою подпись — и можешь спокойно уезжать.

Гленна немного подумала, а затем взяла перо и медленно окунула его в чернильницу. Дюк со злорадной улыбкой смотрел на лежавший у нее под рукой чистый лист бумаги. Гленна написала несколько строк, помахала листом бумаги, просушивая чернила, а затем протянула Дюку. Тот взял его, быстро прочитал, побагровел от гнева и разорвал лист в мелкие клочья.

— Я вижу, что напрасно теряю с тобой время, — сказал он, тяжело шевеля челюстями. — Ну что ж, придется тебе посидеть здесь, пока не одумаешься.

Он еще раз окинул Гленну похотливым взглядом, и она невольно схватилась рукой за отвороты халата, стремясь поплотнее запахнуть его. Ей хотелось, чтобы Дюк ушел, и как можно скорее. Пусть запирает ее здесь и уходит. А уж с запорами она сама разберется.

Но потом произошло то, чего Гленна никак не могла предвидеть. Дюк скрутил ее, заткнул рот кляпом, туго связал за спиной руки и бросил Гленну в дальний угол хижины, на охапку грязной соломы. Затем хлопнула дверь, и Гленна осталась одна.

«А может быть, нужно было согласиться на условия Дюка? — подумала она, безуспешно пытаясь пошевелить запястьями. — Отдать ему то, что он хочет, и не дразнить гусей».

В той записке, которую изорвал Дюк, не было ни слова о том, что к нему переходят «Красная Подвязка» и прииски. Вместо этого Гленна написала на листе бумаги все, что она думает о Дюке, не стесняясь при этом в выражениях.

«Нет, — решила она. — Я не сдамся. Разве я могу отдать ему отцовскую мечту? Ведь все равно меня найдут, это лишь вопрос времени».

Она кое-как свернулась на соломе и вскоре погрузилась в сон, согретая мыслями о дорогом и далеком Кейне.

— Ты действительно посылал ей ту телеграмму, Джеймс? — в сотый раз переспросил Кейн.

— Посылал, посылал, — терпеливо откликнулся тот. — И не только посылал, но в тот же день получил от Гленны ответ. Она написала, что немедленно возвращается. А теперь перестань метаться, словно дикий зверь в клетке, присядь и поешь.

Кейна выпустили на свободу вчера вечером, после того как стало очевидно, что он непричастен к убийству Джадда. Однако Кейн и дома не находил себе места, неотрывно думая о Гленне, оказавшейся по его милости в далеком Денвере, и одному богу известно, какие опасности поджидают ее в этом змеином логове. От этих мыслей Кейн лишился не только аппетита, но и сна, и все чаще ему казалось, что он напрасно сидит в Филадельфии, что его помощь нужна Гленне, и причем немедленно.

— Ради бога, присядь же, Кейн! — повторил Джеймс. — Тебе надо поесть. Ты так исхудал в тюрьме, что Гленна, пожалуй, тебя и не узнает.

— Мне кажется, что я должен ехать в Денвер, у меня предчувствие опасности, — твердо сказал Кейн.

— Просто у тебя голова кружится от голода, — улыбнулся Джеймс. — Бьюсь об заклад, что Гленна вернется в Филадельфию еще до конца недели.

— И я буду встречать ее на вокзале со священником, — подхватил Кейн. — Мы тут же отправимся в церковь, обвенчаемся, и тогда конец всяким слухам. Ах, я не могу больше ждать!

Дюк вернулся на следующий день. Он развязал Гленну. Она тут же избавилась от кляпа и стала массировать затекшие запястья, едва не крича при этом от боли.

— Как я погляжу, ты еще не передумала, — заметил Дюк, наблюдая за Гленной и не дождавшись от нее слов, которые рассчитывал услышать.

— Мне нужно выйти, — бесцветным голосом сказала Гленна.

— На горшок сходи, — хрипло хохотнул Дюк, указывая на грязное помятое ведро, стоящее возле стены.

Гленна посмотрела на него, поморщилась и повторила:

— Мне нужно выйти.

— Сбежать пытаешься? Выброси из головы.

— Я не сбегу, обещаю, — спокойно солгала Гленна. — Прошу тебя, Дюк. Я уже не в силах терпеть.

— Ну, ладно, — неохотно согласился Дюк. — Но знай: я с тебя глаз не спущу.