Аллигат - Жанна Штиль

— Кофр разобрать?

— После завтрака решу, — поморщилась Ольга от всплеска головной боли.

Верила ли она в то, что ситуация может разрешиться в пользу Шэйлы? Она не знала. Как и не знала, что может предпринять Стэнли в данной ситуации. Он сказал ждать его решения, и она терпеливо ждала, больше не предпринимая попыток завладеть подброшенным письмом.

Завтрак прошёл в тягостном молчании.

Виконт не смотрел на жену, как и она не смотрела в его сторону. Завершив трапезу «муж» встал и швырнул смятую салфетку поверх тарелки.

— Зайдите в библиотеку, — жёстко и спокойно сказал он, уставившись на Ольгу.

Он с ней уже на «вы»? Она твёрдо встретила его взгляд, распрямила плечи и молчаливо кивнула. В этот момент до неё окончательно дошло, что возврата не будет. Перед ней прежний незнакомец — тот самый Айсберг — с мрачным лицом, скованным внутренним напряжением. И разговор с мужчиной предстоит нелёгкий.

Она застала его стоящим у окна. Во всём его облике читалась элегантная небрежность: ноги слегка расставлены, руки заложены за спину, голова высокомерно приподнята. Он — хозяин положения.

Повернувшись вполоборота на звук шагов, лорд Хардинг кивнул ей на стул у стола.

Ольга проигнорировала молчаливое предложение сесть и подошла к мужчине.

— Сейчас я уеду в Лондон и займусь разводом.

Он глянул на неё, и тьма его глаз показалась ей опасной и настороженной, без капли просвета и тепла.

С непроницаемой маской спокойствия на лице, заострившей его скулы, виконт продолжил:

— Поскольку у вас нет возможности жить отдельно от меня, я сниму для вас дом на два года. Вы должны будете жить в нём безвыездно, предельно ограничив общение с подругами и ни с кем не обсуждая случившееся. Чем меньше об этом будут знать, тем быстрее забудут о вас. Слухов не миновать, но и не нужно их поддерживать, — мужчина умолк, глядя перед собой.

Разговор? Ольга заблуждалась. Говорил его милость — чётко, внятно, с расстановкой. А она слушала — молча, — всеми силами запоминая и постигая смысл сказанного им. Она невольно поёжилась: от лорда веяло арктическим ходом. Взгляд серых глаз промораживал насквозь, парализуя. Никогда раньше она не думала, что серый цвет может быть таким убийственным. Айсберг.

— Со своей стороны я обещаю вам ответное молчание. О вашем проступке никто не узнает. Через два дня я вернусь, и вы подпишете документ об условиях нашего договора и размера вашего содержания. Вам хватит для скромного проживания вдали от Лондона и его соблазнов.

Он замолчал и отвернулся к окну, видимо полагая, что разговор окончен.

— Проступке? — переспросила Ольга. — Вы даже не выслушаете меня?

Виконт повернулся; на его щеке дрогнула мышца.

— Шэйла, я не стану утверждать, что с вашей стороны была плотская измена, — снизошёл он до ответа. — Мне достаточно духовной измены, чтобы расстаться с вами. Вы приняли ухаживания другого мужчины.

— Значит, письмо без подписи, — уронила она, почему-то вспомнив недавний разговор о дуэли и смерти Пушкина. — И вы поверили в то, во что верить не следовало.

Лорд Хардинг поморщился:

— Я всё сказал.

Он всё сказал! В этот момент боль и обида Ольги трансформировалась в лютую злость. Женщина вскинула голову и отчеканила в напряжённое лицо мужчины:

— Я не всё сказала. У меня есть подозрение, что это вы затеяли весь этот спектакль. Вам больше не нужна жена. А поскольку избавиться от неё путём физического устранения не получилось, то вы решили поступить иначе — сослать её на два года в ссылку. За это время может всякое произойти. Верно? — сжала она кулаки, сдерживая слёзы горечи и отчаяния. — У вас есть любовница и молоденькая обожательница. Вам не нужен ребёнок. Свобода и никаких обязательств — это то, к чему вы стремитесь.

Что на ум пришло, то с языка и слетело.

Лорд нахмурился, вертикальная складка залегла между бровями, не предвещая непокорной собеседнице ничего хорошего. На виске пульсировала синяя жилка. На миг черты его лица разгладились, губы дрогнули в болезненном изгибе:

— Шэйла, я никогда не видел в твоих глазах любви ко мне. А отсутствие любви рано или поздно непременно приведёт к измене.

— Не было измены, — упрямо шепнула Ольга.

Бесстрастный взгляд «мужа» окатил её ледяным душем.

— Уйдите, — услышала она. — Я всё сказал.

Шэйла ушла, а виконт продолжал стоять у окна. Невидящим взором он окинул яркое весеннее небо, прошёлся по макушкам деревьев, проводил взглядом летящую крупную птицу. Скорбная складка залегла у губ.

Ему было больно и невыносимо горько. Леди Хардинг переступила черту дозволенного. Сделала первый шаг, после которого последует второй. Стоит ли его ждать? Всю ночь он думал об этом. Разумеется, можно было выслушать жену. Но что он услышит? Заверения, что измены не было? Что всё игра и ничего не значащие знаки внимания? Что пылкий воздыхатель что-то себе надумал, а она оказалась не в силах воспротивиться ему и приняла ухаживания, потому что… потому что жить без любви невозможно?

Именно так: жить без любви! Жить в покое, тоске и одиночестве. Жить тяжело и бессмысленно. Между ним и Шэйлой никогда не было любви. Если он хоть как-то мог восполнить свою душевную пустоту, то виконтесса ступила на этот путь только сейчас. Вероятно, рождение ребёнка сблизило бы их. Но череда произошедших несчастий ясно дала понять о нежелании леди Хардинг иметь от него детей.

Стэнли вздохнул и отошёл к столу. Что их ждёт впереди? Каким станет будущее? Он ожесточённо потёр ладонями лицо.

Стоит признать, Шэйла никогда не любила его. Он это видел со дня свадьбы. Знал, но гнал невыносимую мысль прочь, надеясь на невозможное. Надеясь, что его внимание и забота о жене растопят её заледеневшее сердце.

В последнее время она очень изменилась. Повеселела, стала общительной и игривой. Её разительные перемены в поведении он приписал себе и отчасти её болезни. Но, как он выяснил — заботясь о её здоровье, — Шэйла давно перестала принимать лауданум, и всё это время думала о другом мужчине. А он, глупец, сгорал от желания и строил планы. Хотел ли он знать, кто тот — другой? Если только для того, чтобы исключить его из своего окружения. Мысль, что он может быть с ним знаком приводила в ярость.

Лорд Хардинг достал из ящика письмо и задумчиво повертел в руке.

Если бы Шэйла любила, ничто не заставило бы его не доверять ей. Никогда бы он не поверил никаким безымянным письмам. Поверил бы её словам, её взгляду, улыбке, нежному голосу. Поверил бы её молчанию и немому укору. Получи он такое письмо при других обстоятельствах, даже не стал бы ничего выяснять, предав его огню и забыв о нём навсегда.

Стэнли смотрел на сложенный вчетверо лист бумаги и думал, может ли он сию минуту сжечь его и забыть обо всём? Сейчас, когда нет любви, а значит, всё бессмысленно.