Рунный след - Инна Живетьева

От отчаяния хотелось рычать. И когда спутник снова чихнул, Антон еле сдержался, чтобы не двинуть его в бок локтем.

Деревья только издали выглядели обычными. Аля тронула ветку — листья оказались неестественно жесткими — словно пластмассовые. Они не отрывались, а только отламывались. Девочка отдернула руку и вытерла о штаны. Казалось бы — те же ветки, какие висят в школьных кабинетах, заменяя прихотливые комнатные цветы. Но прикасаться к ним противно. Разница как между куклой и забальзамированной мумией. Недаром лошади так не хотели спускаться в долину, и их пришлось оставить с горными воинами. Дайарена взяла с собой только двоих — пажа и высокого молчаливого охранника.

Аля присела и дернула травинку. Она поддалась с неприятным хрустом, словно косточка переломилась. Девочка встала и брезгливо поджала пальцы в сапогах.

— Ну что, пойдем? — Талем тоже застрял на опушке, оглядывая лес, словно какую-то гадость.

Риктор шагнул первым, отведя ветку замотанной в плащ рукой. За ним в образовавшийся проход скользнула дайарена, подбирая и плотнее запахивая накидку из перьев.

Не проглядывались тропинки, и, чтобы попасть вглубь, шли напролом. Круглые проплешины в массиве леса, хорошо просматривавшиеся сверху, оказались ничем иным, как гнездами, и Талем непременно желал попасть туда.

Чем дальше, тем труднее становилось пробираться. Поваленные стволы деревьев, плотно сбитые, оплетенные корнями, вырастали в настоящие стены, напоминавшие замковые. Хорошо еще, можно было всегда найти, куда поставить ноги и зацепиться руками. Рик вырвался вперед и карабкался, как ловкий жучок по стенке. Аля уже притерпелась к ощущению мертвых тел под руками, а ведун морщился от брезгливости. Он поджал губы и за время восхождения не произнес ни слова. Горные воины тоже часто оглядывались на свою повелительницу, но дайарена легко двигалась вперед с грацией, неожиданной для пожилой женщины. Алька, запыхавшаяся и растрепанная, с сожалением отметила, что даже белая накидка не сбилась на ее плечах.

Алешка протянул сверху руку, и хоть девочка вполне бы вскарабкалась сама, она уцепилась и взобралась на край огромного гнезда. Все спутники вылезли наверх и остановились.

— Как тихо, — заметила Машка и обхватила себя за локти. В этом мертвом лесу не орали птицы, да что птицы — даже листья не шумели. А ветер был — в чаше гнезда дуновение взъерошивало огромные белые перья. Гнездо не покинули неожиданно — хозяева забросили его, и стенки в некоторых местах провалились, а выстилавшие его трава и перья сбились в неряшливые комки. Посреди гнезда, словно в насмешку, лежала каменная глыба в форме яйца. На ней той же нестирающейся краской, какой нанесены руны в Лабиринте, чья-то рука нарисовала стрелку, указывавшую в глубь леса.

Прошли уже четыре гнезда — с четырьмя каменными яйцами-указателями. Пора было сделать привал, но ведун так жалобно уговаривал идти дальше, что, хоть ноги уже и не держали, все согласились. И теперь, стоя на краю пятого, молча рассматривали лежавший в центре камень с руной, обозначавшей «Найдено». Прямой под руной виднелся отпечаток ладони, вплавленный в камень.

Никто не рвался прикоснуться к нему, словно оттягивая минуту, когда будет отгадана хотя бы одна загадка этого мира. Аля сняла с пояса фляжку, глотнула неприятно-теплой воды.

— Ну и чего ждем? — грубо поторопил Риктор, но и сам не коснулся отпечатка.

Ведун что-то неразборчиво пробормотал под нос.

— Опасности нет, — негромко сказала дайарена. Она даже не запыхалась, и лоб остался прохладно-чистым, без бисеринок пота.

— Я открою, хорошо? — торопливо и умоляюще спросил Талем; Маша фыркнула.

Ведун обтер ладонь о кафтан и приложил к камню:

— Горячо!

Продолжить не успел, рядом словно жахнули из пушки. Аля рывком прижала руки к ушам и больно долбанула себя фляжкой по голове:

— Зараза! Не могут без звуковых эффектов!

Камень раскололся, так ровно, что срез блестел зеркалом. Посередине темнело углубление, и там лежал свернутый в трубку пергамент.

— Без спецэффектов — тоже, — заметила Сима. — В Голливуд бы их!

Их словно накрывало темно-синим зонтиком — так стремительно, что выбежать не оставалось шансов. Высокий купол коснулся края гнезда, скользнул темнотой меж поваленных деревьев, закрывая ловушку.

— А, по-моему, мы и так в кино, — заметила Аля, глядя, как над их головами купол превращается в закатное небо.

Багрово-красный диск слепил глаза, и в черных точках у самого горизонта не сразу удалось разглядеть парящих драконов. Темно-вишневый и золотой — они блестели под солнцем, словно только что вынырнули из воды. По краям гребней переливались огоньки — от красного до фиолетового — всеми цветами радуги.

Ящеры казались более реальными, чем фантом на перевале, но каждый из присутствующих почему-то твердо знал, что это всего лишь картинки, запись, которая не может причинить вреда.

Темно-вишневый дракон выгнул крыло, заходя на вираж. Гигантская туша выделывала в небе такие кренделя, что перехватывало дыхание от восторга. Вот он рухнул на спину, распластав крылья, на несколько мгновений завис кверху брюхом, забавно дрыгая лапами. Его спутник, изящный золотистый дракончик меньших размеров, испуганно дернул хвостом, и вишневый тут же ринулся вверх, выравнивая полет.

— Вот выпендривается! — засмеялась Маша, и до Али только сейчас дошло, что она видит драконье ухаживание.

— А вы говорили, они любить не могут, — с укором заметила Риктору Лера. Проводник сплюнул на землю, давая понять, что ошибку не признает. Мало ли что там могут выделывать ящеры?

Темно-вишневый высунул длинный язык и огладил шею подруги. Драконы уже кружились над самыми головами, закрывая огромными крыльями небо. Чешуя отражала закатное солнце, отбрасывая разноцветные отблески, словно тысячи маленьких зеркал. Облака, плывущие над ними, становились розовыми, красными, рыжими. Золотые и вишневые полотна то расправлялись, то выгибались куполом, то прижимались к бокам — и тогда казалось, что дракон вот-вот рухнет на землю и разобьется. Но он вытягивал вперед лапы, расправлял крылья и снова взмывал в небо…

Когда пара скрылась за горизонтом, превратившись в точки, Аля отерла слезящиеся от ярких всполохов глаза.

— И они все-все умерли? — у Маши меж бровей легла горькая складочка.

— Да, — тяжело уронил Талем. — Больше драконов нет.

Пленка, изображавшая закатное небо, стремительно светлела. Но так и не истончилась до конца, гнездо словно остался прикрывать мыльный пузырь. Аля с надеждой взглянула наверх: может быть, им еще покажут драконов? Такого потрясающего зрелища она не видела даже в кино, в самом красочном фильме. Но ничего не происходило, и Талем решительно наклонился к камню, вытащил пергамент.

— «Если вы пришли сюда и читаете мою записку — значит, вы уже поняли, какая беда грозит нашему миру», — Талем растерянно оглянулся на спутников.