Священная Военная Операция: от Мариуполя до Соледара - Дмитрий Анатольевич Стешин

по Дарьевскому мосту, всю атаку ПВО отбить не смогла. Отправились в Херсон, вроде и недалеко, а посуху дороги нет. Антоновский мост искалечен, его даже бросили чинить, нет смысла. Точнее, будем объективны — не дадут. Везде, вокруг и на подступах к переправе, стоят системы ПВО, месят антеннами воздух, по асфальту валяются обломки и американских «хаймерсов», и украинских реактивных систем залпового огня «ольха», аналог нашего «смерча». «Ольху» стали все чаще использовать, смешивая с «хаймерсами» и атакуя стаей, чтобы раздергать и перегрузить наше ПВО множеством целей.

Людей у Дарьевского моста убили прямо на остановке, где автобусы принимают и высаживают пассажиров. Под удар попал грузовичок с продуктами, и детские рюкзачки перемешаны с обгоревшим луком. Проходящая мимо бодрая бабушка с авоськой (ездила из-за реки Ингулец в Херсон закупаться продуктами) неожиданно говорит нам на суржике:

— Побачьте, что бандеры зробили.

Из-за забора, издырявленного осколками, выходит дед Юра с костылем. Рассказывать ему нечего. Прилетели ракеты теплым осенним днем. Ни свиста, ни рева. Взрывы и пятеро погибших. Обычный рассказ, но есть деталь: мы не можем выдавить из деда, кто стрелял! Дед говорит: «Прилетело оттуда», и понимай его, как хочешь. Боится.

Спустя десяток минут получаю объяснения от херсонского журналиста:

— Люди тут боятся говорить. На камеру тем более. Правда, тот, кто не боится, выскажет тебе все до донышка! Особенно наши женщины.

— Понимаю, сложно оценить, но кто тут за кого?

Оказывается, мой собеседник все давным-давно обдумал и высчитал:

Угледарское направление, плановые тренировки с бойцами

— Смотри, от довоенного населения тут осталось жителей процентов 50. Из этого числа 70 процентов абсолютно наши, пророссийские, а среди остальных 30 процентов много затаившихся. Ждут возвращения бандеровцев.

— А где найти тех, кто не боится?

— Я покажу, поехали.

«НЕ ЗАШЛА, А ВЕРНУЛАСЬ»

Не боялись говорить учителя, у них в этот день был праздничный концерт во Дворце культуры. В фойе встречаю семейную пару — спасателя Григория и его жену Викторию. Так и спрашиваю их:

— А вы почему не боитесь говорить с журналистом?

Виктория удивляется:

— А чего нам бояться? С нами Бог, с нами Россия. А можно приветы передать? В Якутию, в Нерюнгри, в Москву брату?

По словам семейной пары, именно референдум дал какую-то уверенность людям. Выбор сделан, отступать некуда. Спрашиваю: какие признаки прихода России на земле, в быту?

Виктория перечисляет:

— Медицина бесплатная, бесплатные кружки в школах. Образование опять нормальное. Вы представьте, в херсонских школах при Украине уже учили, что папа и мама — это не обязательно мужчина и женщина… Тарифы на коммуналку стали ниже, теперь ждем мирного неба, спасибо ребятам, которые нас защищают.

В кафе, через дорогу от Дворца культуры, нахожу его директора и выступавших артистов. Меня усаживают за стол, и Сергей меня поражает первыми же словами:

— Не все люди у нас понимают главное. Россия слишком быстро открыла для них свое сердце, а они относятся к этому как к должному. «Россия зашла, значит, она обязана». Не все люди ценят, что практически не платят коммуналку, что пенсии увеличились в 2–3 раза. А Россия не зашла, она вернулась навсегда! Она вернула свои земли.

— Вас не коробят пророссийские билборды с людьми в вышиванках? По всему городу висят. Умом я понимаю их задачу — показать, что не будет гонений по этническому признаку, но мне кажется, так это не работает…

— Вышиванка — это пена. Вышиванки есть в большинстве южных российских регионов, почему ее превратили в украинский символ, я не понимаю. Но догадываюсь зачем.

Сергей вдруг рассказывает удивительную историю своей семьи, это модель, уменьшенная копия идущих процессов:

— У меня отец русин, родом со Львовской области. В начале XX века половина семьи осталась русскими, половина вдруг стала украинцами и заговорила на диалекте, считая его языком, называя своих же родственников «москалями». Вот о чем нужно рассказывать людям.

ПРОТИВНИК ОТКАТЫВАЕТСЯ

В ночь на субботу обстановка резко изменилась — атака на Крымский мост смешала множество карт. В Херсоне, особенно не афишируя, решили вывезти детей в прилегающие области. Дороги освобожденного Приазовья на какое-то время стали единственным сухопутным путем в Крым и внезапно получили важнейшее стратегическое значение. В ответ враг начал разгонять слухи о «решающем ударе на Мелитополь». По карте и в украинских фантазиях этот удар действительно имел бы катастрофические последствия для нашей приазовской группировки — он бы ее разрезал на две части. Решил получить информацию из первых рук, от одного из командиров черноморских морпехов. Боцман воевал всю жизнь — Первая и Вторая Чеченская, потом Донбасс, штурм Мариуполя, где был ранен осколками в лицо, но вернулся в строй, летом — угледарское направление, а теперь Приазовье. В общем, ситуацию на фронте Боцман оценил так:

— Мы ведем активную позиционную оборону. Противник каждый день пытается ее прорвать, но откатывается.

— Что-то изменилось в оперативной обстановке после подрыва Крымского моста?

— У нас — нет, у нас все было запасено заблаговременно. Помешать подвозу противник не может.

— Украинские войска смогли как-то расширить свой прорыв в Дудчанах (север Херсонщины)? Знаю, что мы оставили этот поселок…

— Удалось организовать оборону. За этот прорыв противник заплатил большую цену. Пытался реализовать свой численный перевес, но снарядов хватит на всех. Поголовье я точно не подсчитывал, но техники украинскими войсками потеряно больше ста единиц. В том числе и американские боевые машины пехоты «Бредли».

— Иностранцы воюют против вас?

— Поляки активно, слышим и англоязычных инструкторов.

— Есть бойцы, которые отличились и вы это запомнили?

— Офицер с позывным «Истина» атаковал Безыменное, получил ранение, перевязался и продолжил воевать. В этом же штурме ранило восемь бойцов десантно-штурмовой роты, после оказания помощи они продолжили бой. Как они сказали, «вернулись к нашим ребятам». Всех представили к наградам.

— Если посмотреть на сегодняшнее положение наших войск и противника, первое, что бросается в глаза, — две такие длинные кишки. Над Днепром и Каховским водохранилищем и в Приазовье. Есть ли опасность в такой конфигурации?

— Тут опасность есть и для нас, и для противника. Война — это цепь ошибок, а побеждает тот, кто их меньше делает. Что мы, что украинские войска тут могут получить «локальный Армагеддон». Все решат человеческий фактор, умелое командование, разведка и поражение целей. Кто лучше справится с этой задачей, тот и победит.

Было ощущение, что Херсон и окрестности оставят. На уровне предчувствий, и они сбылись через несколько недель.

На позициях «Востока» в лесопосадке

Я дописал этот репортаж под звуки работы ПВО в Новой