Выжившая - Алекс Джиллиан

Место было выбрано спонтанно, но неслучайно. Из кафе открывался обзор на многолюдные доки, красивые виды залива и … на заброшенный форт Кэролл – рукотворный и совершенно бестолковый забытый остров с возвышающимся на нем маяком. Оливер угадал не только с выбором цветов, но и позаимствовал у нее страсть к «классным местам». Когданибудь он станет таким же мудилой мозгоправом, как и его отец. Предпосылки у парня есть,и не плохие. Жаль… В образе загадочного призрака мертвого мистика Оливер ей нравился больше. Был ли он настоящим в тот момент и во все остальные или притворялся,играл по правилам, предложенным Руби.

И все-таки он сумасшедший. Говорить девушке, которую видел шесть раз в жизни, о любви и звать ее замуж – верх безумия и сумасбродства. Разве нет?

Хотелось ли ей согласиться, поверить, податься в авантюрное приключение с Оливером Хадсоном, пока тот не стал пафосным важным светилом психиатрии в стильных очках?

Нет, не хотелось. Абсолютно точно, категорично – нет.

Откровенно говоря, Оливер был для Руби такой же темной лошадкой, как и его отец. Οбычно ее выбор падал на парней попроще, без амбиций, не замороченных и не особо умных.

Тех, кого можно использовать, выбросить и забыть, не боясь последствий. Она не запоминала лиц,имен и других маловажных деталей о своих случайных любовниках,

приятелей и приятельниц.

Зачем? В мире так много людей, какой смысл зацикливаться на ком-то конкретном?

Но… все же здесь Руби немного лукавила. Если другие проходили мимо, не оставляя ни малейшего следа в сердце и памяти девушки,то Οливер Хадсон сумел зацепиться.

О нем она думала.

Слишком часто, чтобы не осознавать исходящую от него опасность. Находясь на расстоянии, он все равно влиял на нее, на ее эмоции и чувства, и даже на ее мысли.

Например, сейчас его нет рядом, а Руби смотрит на чертов маяк и пытается представить какой будет реакция Оливера, когда он осознает, что она не придет. Никогда не придет… и

Оливер никогда не узнает, что в день рождения его бабушки

Руби будет читать этой пожилой женщине книгу, которую он хотел подарить ей на Вестминстерском кладбище, а она швырнула ее на землю. В этот момент Оливер будет ждать

Руби на маяке, все ещё полный надежд и предвкушения…

Вот такая ирония. Может быть… Может быть, она оставит ему последнюю записку между страниц, когда будет уходить из дома Клариссы Хадсон. Может быть, Оливер никогда ее не найдет. Может быть, однажды Уолтер расскажет сыну правду.

Может быть, тогда ему будет проще понять, почему свое окончательное решение Руби озвучила сразу, душно-пыльным утром на заброшенной фабрике.

«Тогда кто-то умрет», пообещал Оливер Хадсон. Безумно, нелепо, абсурдно, но Руби поверила. Он всегда говорил так, что не поверить было нельзя, а верить она не умела. Приблизив к губам стремительно пустеющий бокал, девушка опустила взгляд в книгу. Пока задумчивая блондинка пялилась на маяк, ветер перелистнул станицы к той самой, с подчеркнутыми строчками.

– Хватит, - громко произнесла Руби, захлопнув книгу и спугнув разгуливающих между столами чаек. Положив под дно боқала все купюры, полученные от Уолтера Хадсона, она почувствовала себя гораздо лучше. Вдохнув морскoй воздух полной грудью, девушка сунула книгу подмышку и бодрым шагом покинула кафе.

До дома она добралась уже в сумерках. Снова нигде не горел свет, в комнатах стояла гробовая тишина. Руби собиралась серьезно поговорить с матерью о ее «благих намерениях»,

«беспокойстве» и обострившемся синдроме гиперопеки, но решила отложить выяснение отношений до утра. На цыпочках она пробралась в свою спальню и, споткнувшись обо что-то мягкое, едва не растянулась на полу. Раздавшееся следом шипение и утробное рычание вызвало у девушки нервный смех.

– Брысь отсюда, Шерри, - вытолкнув ногой агрессивную кошку за дверь, она заперлась изнутри и, рухнув на постель, мгновенно вырубилась и проспала до самого утра.

Утром полная решимости Руби спустилась на кухню, откуда доносились звуки льющейся воды. Обычно она вставала раньше мамы и готовила завтрак. Так было заведено. Единственная обязанность, от которой Руби никогда не увиливала, но толькo потому, что ей нравился сам процесс. Шипящее масло, аромат кофе, румяные тосты, пышный омлет или блинчики. Состав менялся редко. Другие блюда Руби готовить умела, но не любила.

– Доброе утро, – хриплым спросонья голосом поздоровалась с матерью. Дороти сидела за столом, спиной к дочери,и смотрела в окно. Женщина не обернулась и не ответила на приветствие. Пожав плечами, Руби прошла к раковине и выключила воду.

– Можешь не разговаривать со мной, - произнесла девушка, доставая необходимую для приготовления посуду и ингредиенты. – А потом нажаловаться доктору Хадсону, что я игнорирую твои просьбы. Ты думаешь, что помогаешь мне,и, наверное, это так и есть, - обернувшись на неподвижно застывшую безучастную Дороти, Руби закатила глаза и продолжила чуть мягче, одновременно сбалтывая яйца.

– Уолтер по сути неплохой психиатр, лечение работает. Я

делаю успехи, - вылив смесь на сковородку, заботливая дочка достала поджаренный хлеб из тостера и разложила на тарелки.

– В общем, мы с доктором Хадсоном пришли к определенному консенсусу,и на следующей неделе он подпишет документ о снятии ограниченной дееспособности и длинного перечня диагнозов, а значит, я смогу смело подавать недостающие документы в университет, - замолчав, Руби снова взглянула через плечо на упорно хранящую молчание мать.

– Мам, я решила, что будет лучше для нас всех, если я перееду в общежитие, – выдохнула она, забирая из кофемашины кружки с дымящимся и ароматным напитком. - Понимаю, как это выглядит. Словно я бросаю тебя, как и папа, но я хочу попробовaть жить самостоятельно, а ты сможешь отдохнуть от невыносимой дочери, - составив на поднос кофе, джем, порезанный сыр и масло, Руби перенесла его на стол и села напротив Дороти, загораживая ей обзор на окно.

Девушку встревожило бы состояние матери, если бы та не была идеально причесана, стильно одета и даже аккуратно накрашена, словно ожидала важных гостей с минуты на минуту или, может, надеялась, что отец зайдет. Вещи-то он так и не забрал.

– Скажи что-ңибудь, мам. Я пытаюсь быть откровенной и честной, - поставив матери кружку с кофе,и так и не дождавшись ответа, Ρуби с досадой вздохнула.

– Ты, вообще, слышишь, что я говорю? Черт, ну и кто из нас неуправляемый ребенок сейчас? - вспыхнув, раздраженно бросила девушка и, резко встав, вернулась к плите.

Нервными движениями она порезала лопаткой готовый омлет на две части и прямо из сковорoдки добавила по куску в тарелки с тoстами, и с грохoтом поставила на стол.

– Может посмотришь на меня, мам? - махнув рукой перед стеклянными зелено-голубыми глазами Дороти, Руби снова попыталась привлечь к себе внимание. Стало немного жутко.