Визбор - Анатолий Кулагин

Одинокий гитарист… Всякий настоящий художник в каком-то смысле одинок. Он одинок в тот момент, когда стоит в мастерской за мольбертом, сидит в своей комнате за пишущей машинкой или в палатке — с блокнотом и карандашом. Но он никогда не бывает один в том смысле, что поблизости или вдалеке от него работают его собратья — по кисти ли, по перу… Искусство — всегда диалог, и оригинальный голос мастера слышнее и неповторимее от того «многоголосья» (визборовское, как мы помним, слово), которое звучит вокруг. Поэт и гитарист — то есть бард — Юрий Визбор был тесно связан с бардовским движением своей эпохи и с крупнейшими его представителями.

Среди его близких друзей были — и это уже явствовало из предыдущих глав нашей книги — такие видные барды, как Виктор Берковский и супруги Никитины. Виктор и Сергей представляли собой так называемую «композиторскую ветвь» авторской песни — то есть сочиняли мелодии к чужим стихам и сами исполняли их в бардовской манере — доверительной, камерной, предполагающей ответную эмоциональную реакцию близких по духу слушателей. В этой компании родились как плод совместного творчества (Визбор и тут был командором, руководил процессом) замечательные песни, некоторые из которых нами уже упоминались. Но невозможно обойти вниманием ставшую очень популярной, даже разошедшуюся на цитаты песню 1973 года, стихи которой написал Визбор, а музыку, совместно, «кусками», — Берковский и Никитин. Правда, музыка (Берковский называл её «компотом») сочинилась раньше и стихи при ней были другие — их написал Дмитрий Сухарев. Но всё вместе как-то не очень звучало, Визбор это почувствовал и… сочинил свои стихи на ту же мелодию. Так возникла песня «Ночная дорога», и они любили исполнять её вчетвером, великолепным квартетом — Юрий, Виктор, Татьяна и Сергей.

Характерный для Визбора поэтический мотив: дорога, с постоянным движением и постоянными новыми впечатлениями, лечит — «штопает ранения души» — в те моменты жизни, когда что-то рушится и не складывается… Позже, уже в 1979 году, появится ещё одна известнейшая песня, созданная в дружеском кругу — правда, Берковский здесь уже не участвовал, музыку писал один Никитин, а стихи получались соавторскими, но поневоле. Это была лирическая «Александра», написанная для мелодрамы режиссёра Владимира Меньшова «Москва слезам не верит». Фильм стал большим событием в нашем кино, получил даже в 1981 году американскую кинопремию «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке». Так вот, стихи для песни изначально написал Сухарев, но когда понадобилось кое-что в них изменить, он оказался в отъезде и поработать с текстом Никитин попросил Визбора. Сохранившийся автограф показывает, что́ именно в песне принадлежит ему. В исполнении самих Никитиных «Александра» в фильме и звучит. В этой песне лечит душу уже не дорога, а город — для героинь киноленты постепенно становящийся обжитым и своим, а для Визбора родной изначально: «Александра, Александра, / Этот город наш с тобою, / Стали мы его судьбою — / Ты вглядись в его лицо. / Что бы ни было вначале, / Утолит он все печали. / Вот и стало обручальным / нам Садовое кольцо!» Этот припев сочинён Визбором, для которого Садовое кольцо было не пустым звуком: там находился его дом.

Отношения с Сергеем и Татьяной в последние годы, увы, разладились. Что тут поделаешь… Зато дружба с Берковским оказалась крепкой, хотя ситуации бывали всякие. У Визбора, Берковского и Мартыновского установилась традиция раз в неделю в определённый день и час встречаться и играть в преферанс. В очередной раз должны были собраться у Виктора Семёновича — у него как раз уехала жена, и квартира была свободна. Но вот незадача: работавшего в Институте стали и сплавов профессора Берковского в самый неподходящий момент вызвал к себе ректор. Время было потеряно, и успеть домой к приходу друзей было уже невозможно. В двери квартиры Берковский нашёл обидчивую записку: «И не звони». Мол, ты виноват до такой степени, что прощения тебе нет. Переживая свою вину, сразу поехал к Аркадию, где преферанс (с участием Юли Мартыновской) уже шёл полным ходом. И никто не произнёс ни слова — как будто ничего и не было. Да разве друзья на такое обижаются…

Визбор имел прямое отношение к Московскому клубу самодеятельной песни. Бардовское движение в столице в 1975 году получило, так сказать, юридический статус: городские власти приняли постановление об учреждении Московского КСП. Директором клуба был назначен Михаил Баранов. Через два года клуб получил помещение в доме 33 по улице Трофимова, в районе автозавода; ещё два года спустя вышел первый номер стенной газеты клуба под названием «Менестрель», редактором которой стал Андрей Крылов, он же — заведующий образовавшимся при клубе архивом. Визбор стал одним из авторов «Менестреля». Стенгазета — название условное. Внешне она выглядела, конечно, именно так: большие ватманские листы с фотографиями, рисунками, наклеенными машинописными страницами. Но фактически это был самиздатский журнал. Листы имели такую пропорцию высоты и ширины, чтобы при уменьшении соответствовать стандарту фотоотпечатка — 24×30 сантиметров; их перефотографировали, затем копировали. В ту пору немногочисленные ксероксы стояли только в учреждениях, и то не во всех, и находились под бдительным оком сотрудников «спецотделов», так что сделать копию «на сторону» было непросто. Но каэспэшники ухитрялись. Само собой, постоянно проходили слёты и концерты — в основном на сцене Дома культуры им. Горбунова в Филях, прозванного в народе «Горбушкой», но не только там. Например, иногда барды собирались на издавна любимой Визбором подмосковной станции Турист. В условиях жёсткого идеологического контроля, постоянных запретов и придирок властей судьба клуба складывалась трудно. Но он, вопреки всему, держался и был в эпоху «позднего застоя» одним из немногих очагов вольномыслия, отдушиной для тех, в основном молодых, людей, кто был отравлен советской риторикой и официозной культурой и не хотел дышать этим лживым воздухом.

Каэспэшники издавна подружились с Визбором — общались, приглашали его выступать, делали домашние записи песен. В 1970-е годы популярность барда была так велика, что зал ДК «Москворечье», где он должен был выступать (шёл 1977-й), не мог вместить всех желающих, и толпа снесла стеклянную дверь. Поразительный штрих, характеризующий атмосферу КСП: во время этого концерта по залу была пущена коробка, куда слушатели клали деньги — кто сколько мог, — чтобы компенсировать расходы на новую дверь! Деньги были тут же вручены директору ДК. Работая в жюри городских конкурсов самодеятельной песни, Визбор внимательно следил за молодыми бардами. Будучи в 1979 году председателем жюри, обратил внимание Игоря Каримова, сопредседателя Московского КСП, на новый дуэт в составе одарённых авторов-исполнительниц Марины Анисимовой и Елены Малышевой. Каримов вспоминает об одном «жутком», по его выражению, случае, когда он пригласил Визбора выступить в своём НИИ радио (это уже 1982-й) и Визбор попросил его со сцены принести воды — горло пересохло. Игорь ринулся в местком, где Визбора и встречали перед концертом, налил из графина воды в стакан и тут же назад, но — слава богу! — навстречу шла предместкома Анна Дмитриевна: «Да вы что, это же удобрение для цветов, я его в графине развела!» Но откуда он мог знать… Вот так чуть не отравил любимого барда.