Песня моряка - Кен Кизи

И вы, господа, допускаете, чтобы подобное вранье распространялось как просветительские материалы? Как научные сведения? Что бы сказали ваши ученые предки? Все они от Фрэнсиса Бэкона до Маршалла Мак-Лугана переворачиваются в гробах от бессильной ярости!

Подпись: Хранитель Истины и Защитник Короны «.

Билли сочинял следующее письмо генеральному секретарю ООН, когда от налетевшего ветра задрожало здание и вырубился факс. Мгновенье он сидел, уставившись в темный экран, после чего вскочил и с диким криком вылетел на улицу:

— Значит, говоришь, огонь?! Где же твой огонь?! Кларк Б. Кларк не то чтобы бодрствовал, а так, кемарил в подвесной койке в каюте скоростного катера, прислушиваясь к сообщениям береговой охраны. Напротив него в таком же коконе покачивался другой представитель «Чернобурки» — бывший гонщик на моторных лодках. Именно Кларку Б. принадлежала идея бросить якорь неподалеку от берега, на случай, если поступят какие-нибудь сообщения о двух престарелых алкоголиках и надо будет срочно возобновить их поиски. Гонщику не очень понравилась эта идея, и Кларку пришлось звонить на яхту. Левертов сладким голосом поддержал своего приспешника, но добавил:

— Если хочешь — оставайтесь, и можешь не волноваться. Прогноз благоприятный и море спокойное. У них просто кончилось горючее и им ничего не грозит.

Однако ураган внес свои поправки. Катер начало трепать с такой силой, что он взлетал, как обезумевший заарканенный мустанг. Голоса дикторов были полны смятения и полного непонимания. Кларк Б. тут же снова связался с Левертовым.

— Дрейфовать в тихую погоду это одно! А в такую — это совсем другое! Вызывай поисково-спасательную службу!

— Успокойся, — повторил Левертов. — Никто не станет их искать, пока не рассветет. Может, шторм и выманит этих старых идиотов из их укрытия. А если нет… — Кларк воочию увидел, как Левертов пожимает своими белесыми плечами, — значит, они сами виноваты. Так что будь что будет. Ложись спать.

Кларк Б. положил на место телефонную трубку и умиротворенно забрался в койку. К этому времени из кокона выполз бывший гонщик с побледневшим лицом.

— Что он сказал? Идти к причалу? Я же тебе говорил. Эта крошка не приспособлена к штормам.

— Он сказал ложиться спать, — успокоил Кларк Б. перепуганного спортсмена. — Ну и ветерок, — и больше он уже не возвращался к этому.

Поисковые вертолеты прилетели из Бристольского залива на рассвете. Погода стояла тихая, и никто не сомневался, что им удастся обнаружить надувной спасательный плот. Они-таки его обнаружили у скалы Безнадежности, но он был пуст. К вечеру сообщения береговой охраны начали звучать довольно пессимистически, а к полудню следующего дня все, за исключением Кларка Б. и его начальника, утратили всякую надежду. Повсюду сновали журналисты. Бывший боулинг был битком набит секретарями и всяческими ассистентами, оравшими в телефонные трубки свои сообщения на дюжине разных языков. Одновременно верещали три закодированных станции — одна от воздушной поисковой группы, другая от морской и третья от телеграфного агентства «Юнайтед Пресс», ожидавшего официального сообщения. Все новости начинались со слов: «Всемирно известный режиссер Герхардт Стебинс унесен в море неожиданным штормом вместе с рыбаком. Уже два Дня без вестей… Опрокинутый „Зодиак“ найден у скалы, называемой Безнадежной… Пресс-секретарь „Чернобурки“ опасается худшего… Подробности в одиннадцатичасовом выпуске».

Алиса слушала приемник, складывая холодные простыни в сумрачной прачечной мотеля. Последние два дня ей, не переставая, звонили со студии, на которой она провела большую часть предыдущего дня, следя за свежими сообщениями спасательной службы. Но больше она не могла выносить суматоху и гвалт, царившие в бывшем боулинге — такого грохота там не бывало, даже когда Омар проводил соревнования на всех дорожках. Она вставила в прорезь идентификационную карточку и отправилась домой — она и по приемнику могла узнать все необходимое, а грохота он издавал все же немного меньше.

Она все еще не испытывала особого беспокойства, несмотря на прошедшее время. Просто она стала внимательнее и полностью погрузилась в ожидание. После сообщения о найденном катере оставалось узнать всего лишь одну простую вещь: найдут их живыми или нет. А этих сведений она могла дожидаться дома, спокойно складывая простыни и прислушиваясь к радиосообщениям.

Она сняла свое официальное платье и спустилась в прачечную в брюках и малиновом замшевом пуловере. Однако привычная работа на этот раз мало успокаивала. Во-первых, простыни были оставлены в барабанах мокрыми и теперь скукожились и не желали разглаживаться, а во-вторых, Алиса все больше начинала ощущать, что дело было не только в ожидаемых ею сведениях. Ее мучило что-то еще, что — она никак не могла определить. Это напоминало смутную тревогу, которая посещает человека, когда он остается один на один с самим собой. И вскоре это чувство стало настолько сильным, что даже затмило беспокойство Алисы из-за отсутствующего мужа. Она ни на минуту не допускала мысли о том, что Кармоди утонул. Каким бы толстым и глупым ни казался Майкл Кармоди, он ничем не походил на неуклюжего Алексея Левертова. Да, он был пьяницей, но не оболтусом, способным утонуть. Она вспомнила Гавайи, когда он даже не мог погрузиться в горячую ванну из-за того, что постоянно всплывал. Скорее всего, причалил куда-нибудь или попал в очередной переплет, но только не утонул. Он просто исчез, а когда кто-нибудь догадается, где искать старого балбеса…

Алиса в изумлении замерла: ее мучило не что-то, а кто-то! И самое отвратительное заключалось в том, что она была вынуждена признать: именно этот кто-то был единственным человеком, способным найти пропавших мореплавателей. Кому-то надо было отправиться на свалку и пробудить к жизни этого несчастного типа. Поскольку местонахождение Грира было неизвестно, братья Каллиган были мертвецки пьяны, а Беллизариус наглотался дури до такой степени, что бродил по улицам, разговаривая сам с собой, было совершенно очевидно, кто остается.

Алиса натянула короткую замшевую юбку, которая являлась второй половиной ее диско-костюма, и начала смешивать следующий кувшин «Маргариты», чтобы собраться с силами. Она терпеть не могла обращаться к кому-нибудь за помощью. Тем более к Айку Соллесу. Если бы ее смыло за борт, она предпочла бы утонуть, чем попросить его бросить ей канат. Однако в настоящий момент за бортом находилась не она.

Она перелила «Маргариту» во фляжку, завинтила крышку и, выйдя из прачечной, двинулась к машине, у которой нос к носу столкнулась с Шулой. Та стояла, держа за руку свою шестилетнюю сестренку Нелл, а за ту, в свою очередь, цеплялась самая младшая девочка. Все три были облачены в серебристо-черные цвета.

—« Вы куда? — осведомилась Шула, с хмурым видом оглядывая малиновый костюм Алисы и походную фляжку с зеленой „Маргаритой“. А когда Алиса сообщила ей, она тут же принялась канючить: — Мы тоже хотим. Мы можем помочь… — ее голос дрожал от нескрываемого желания, и Алиса с трудом поборола злорадный смех, полагая, что делает это из сочувствия. Но больше это походило на ревность, столь же зеленую, как жидкость, плескавшаяся в банке. Маленькая эскимоска догадалась, что кто-то намеревается пробудить прекрасного греческого героя. Интересно, сколько времени она ждала со своими сестрами, когда хлопнет дверь? Подумать только! Первобытные страсти в наше время. И к кому?! К никчемному отщепенцу с правильным носом и грустными глазами. Алиса почувствовала легкий укол совести при виде этой безрассудной страсти: сама она никогда не испытывала таких чувств по отношению к собственному мужу, каким бы симпатичным моржом он ни был.