Молли Блэкуотер. За краем мира - Ник Перумов

Вервольфа и медведь переглянулись.

— Нынче ночью, — твёрдо сказала Молли.

Таньша подняла брови.

— Мы втроём? Против всего авангарда? Не смеши меня, сестра. Ты храбра, как девять волков, моя маленькая сестрица, но нам с ними не справиться. Даже когда с нами была Предслава Вольховна…

— Я — не она! — Молли гордо задрала нос. — Она не знала, куда бить. Я — знаю!

Медведь и Волка молчали.

— Послушайте, вы только помогите мне добраться, — почти взмолилась Молли. — А дальше я сама.

— И опять разбудишь вулкан? — в упор спросила Таньша.

— Тебе сказали? — вздрогнула Молли.

— Сказала. Вольховна Средняя и сказала. Госпиталь ты спасла, но и вулкан разбередила. Только–только мы его после этого успокоили! Ты — успокоила.

— Я знаю теперь, как надо, — возразила Молли. — Эхо должно рассеяться. Нельзя, чтобы оно одной волной пошло, одним потоком.

— Подождать надо. — Волка оставалась непреклонна. — Пусть все наши маги вернутся. Тогда всем вместе, уж коль ты тверда в решимости биться!..

Молли недовольно поджала губы, точь–в–точь как мама, когда собиралась сделать выговор Фанни.

— Подожди, не торопись, сестричка! — чуть не взмолилась вервольфа.

И Молли уступила. Почти.

Деревянный городок Мстиславль встретил их суровой тишиной. Отсюда ушли старики и дети, а взрослые и подростки остались. Оставались и собаки с кошками, за исключением тех, что увезли с собой младшие.

Таньшу и Всеслава знали. Махали руками, окликали, приветствовали, улыбаясь. Своя доля доставалась и Молли.

Мощёные деревянными шестигранниками улицы, чистенькие и метёные, несмотря на войну, вели к рыночной площади. Дома были всё больше в два этажа, иные чисто бревенчатые, иные с первым этажом из камня. Молли заглядывалась на причудливые наличники, настоящее деревянное кружево.

И здесь совершенно не было ничего парового!

Городок казался абсолютно целым, его не обстреливали. Во всяком случае, пока что. Королевство вышло на ближние подступы и остановилось, устроив огромный лагерь. Молли невольно думала, что, имей Rooskies настоящую артиллерию, они не оставили бы от него камня на камне… но орудий, подобных тем, что стояли на вооружении в имперской армии, пушек и гаубиц, она у Rooskies пока не видела.

Ближе к южной окраине появились наполовину разобранные дома, сараи и склады. Поперек улиц легли баррикады и глубокие канавы. Наверное, это сдержало бы пехоту Королевства, но против паровых ползунов и тяжёлых снарядов было совершенно бесполезно. Если не подтянуть артиллерию, Горный корпус просто обратит деревянный Мстиславль в море огня и двинется дальше.

Ждать нельзя.

Девочку, девушку и медведя безо всяких вопросов пропустили на самый передний край, сразу за последней улицей. Здесь в земле тянулись изломанные линии траншей, кое–где темнели слегка присыпанные свежим снежком воронки. Королевство ещё не бралось тут за дело всерьёз.

Взгляд Молли сам собой скользнул через пустое белое поле — туда, где над передовым лагерем Корпуса поднимались бесчисленные дымы.

Ограждённое рогатками с колючей проволокой, обнесённое заграждениями, сложенными из брёвен гнёздами митральез, приползшее к Мстиславлю чудовище выдыхало в небо облака серого дыма из доброй полусотни труб. Перед лагерем замерла череда паровых ползунов — таких же, как те три, уничтоженные Молли подле полевого госпиталя. Чёрные, громадные ромбы, охваченные поверху петлёй гусениц. Торчащие орудийные стволы. И все они уже готовы к бою, над выведенными поверх брони трубами поднимается дым. Молли зажмурилась — там, под бронёй, наверняка вовсю уже стараются кочегары; завывая, вентиляторы нагнетают воздух в топки; уголь летит на колосники лопата за лопатой.

Они готовы, вдруг подумала Молли. Они уже готовы с ночи и ждут только сигнала.

И ещё она вспомнила, как сама чертила гаубичную установку «Геркулеса». Армейская полевая гаубица калибра 7 ½ дюйма, вес снаряда 130 фунтов, дальность стрельбы 5500 ярдов…

Они превратят здесь всё в щепки, вновь подумала она, ощущая, как внутри живота шевельнулась паника.

Но как говорил забияка Билли: «Уж если драться, так бей первым!»

Локоть — ладонь — пальцы.

Была бы здесь госпожа Старшая — точно принялась бы ругать за столь «отсталую» технику из арсенала Вольхов- ны Средней, приверженной старым путям.

Локоть — ладонь — шевельнулось тепло, послушно, уже почти привычно.

Молли заставила тепло стать ветром. Он сорвался с руки, словно та же Жар—Птица, только невидимая, расправил крылья, устремился к лагерю Королевства.

Устремился и тотчас вернулся обратно, неся запахи — разогретого железа, машинного масла, кожи; принёс эхо резких команд, уханье паровых страшилищ, влажное чавканье тщательно смазанных механизмов, приходящих в движение; принёс вкус табачного дыма, походной каши с салом, аромат чая из походных чайников.

— Они сейчас начнут… — ни к кому не обращаясь, прошептала Молли. — А снаряды я сбить не смогу…

Слишком далеко, вдруг поняла она. Птица с крыльями из ветра, распавшаяся подле её плеча, была на последнем издыхании.

Сила тоже рассеивается, вспомнила она наставления госпожи Старшей. Иначе маг — «из–за леса, из–за гор» — смог бы сделать вообще всё, что угодно.

Ближе. Она должна подобраться ближе.

А перед ними — чистое заснеженное поле. И она — дура–дура–дура! — не попросила себе белой накидки, как у остальных Rooskies!

Она едва успела повернуться к припавшему на брюхо медведю, как за лесом грянуло, и считаные мгновения спустя на окраине Мстиславля взметнулись к небу громадные султаны чёрного дыма, перемешанного с искрошённой землёю.

Королевство начало.

— Ложись! — завопила Таньша и, поскольку Молли промедлила, сама схватила её за шиворот, втаскивая в траншею.

Следующие несколько снарядов легли у них за спинами, размётывая по бревнышку мстиславльские дома с резными наличниками.

Я ведь это уже видела, потрясённо подумала Молли. Там, возле жуткой сожжённой деревни Rooskies, давным- давно. На окраине… когда Всеслав пытался показать, от чего она сгорела.

Я уже знаю, чем это всё закончится.

Рёв артиллерии нарастал, земля ходила ходуном, от грохота разрывов можно было оглохнуть, но чёрные ползуны не трогались с места, и Молли, хоть и не оканчивала Королевский военный университет, понимала почему.

Сперва гаубицы перемелют в тонкую муку всех и всё, что может сопротивляться. И только потом двинется сам Корпус.

Что–то вопила Таньша, яростно рычал рядом медведь — Всеслав так и не перекинулся обратно, наверное, ожидая вражьего наступления, — а Молли, лёжа на дне траншеи, подбрасываемая сотрясениями земли и периодически ею же присыпаемая, лихорадочно думала.