Мемуары «Красного герцога» - Арман Жан дю Плесси Ришелье

Герцог Буйонский немедля послал своего секретаря Жюстеля в Лаон, чтобы попытаться завоевать на свою сторону маркиза де Кёвра; из этого ничего не получилось, и тогда он сделал ему некоторые предложения, но, так как маршал де Буа-Дофин не имел никаких полномочий решать, он послал их в суд, прибывший 4 сентября в Пуатье; но, обратившись к г-ну де Вильруа, он не получил на это никакого иного ответа, если не считать того, что Вильруа сказал посланцу, что до сих пор управляли с помощью денег и умения, но что будет теперь, когда исчерпано и то, и другое, он не знает.

Он находился в крайней немилости, как и супруга маршала д’Анкра, – тронувшись в путь против своей воли, она желала вернуться в Париж, настолько обращение с ней Королевы было невыносимым.

Барбен, интендант дома Королевы, помог ей отказаться от этого намерения, заверив, что Королева любит ее больше, чем когда-либо, и что если охлаждение и произошло, то не в ее сердце, а в делах: ему это известно из разговоров с Королевой – стоит зайти речи об имуществе жены маршала, как Королева тут же проявляет заботу.

Королева была вынуждена остаться в Пуатье дольше, чем предполагала, и уехала оттуда лишь 27 сентября: и потому, что у принцессы там случилась оспа, и потому, что она и сама заболела – у нее образовался нарыв на руке и по всему телу пошла чесотка.

Болезнь Королевы стала причиной расстройства здоровья супруги маршала, ибо, будучи обязанной ежедневно находиться в спальне Королевы, она вернула утраченную было дружбу. Ее болезни способствовал ее врач-еврей, которому и Королева также доверяла: он убедил маршальшу в том, что ее околдовал командор де Сийери.

Она пользовалась указаниями г-на де Вильруа и президента Жанена, которые благосклонно приняли ее появление, и старалась укрепить доверие к ним со стороны Королевы, чему отнюдь не способствовала плохая новость, сообщенная теми, кому было поручено противостоять принцам: они сумели 29 сентября с ничтожной армией, не составлявшей и трети от числа королевской, захватить под носом противника Шато-Тьери, а затем, используя эту крепость, обеспечили себе переправу через Марну, оттуда по Сене дошли до Брэ, после чего им осталось лишь форсировать Луару под Пуату и присоединиться к поджидавшим их сторонникам протестантской религии.

Выехав из Пуатье, Королева прибыла 1 октября в Ангулем. Графиня де Сен-Поль навестила ее, чтобы заверить в верности ее мужа, а также крепостей Фронзак и Комон; но герцог Кандальский поспешил уехать оттуда, чтобы присоединиться к г-ну де Роану, встать на сторону оппозиции и исповедовать протестантизм; что он и сделал немного спустя, вознамерившись передать Ангулем в руки гугенотов и захватить Королеву и Совет.

Эти злокозненные планы не помешали Их Величествам прибыть 7 октября в Бордо, где 28 октября состоялось обручение принцессы и испанского принца, обручение же Короля и инфанты должно было произойти в тот же день в Бургосе.

Было замечено, что в тот день в церкви читали из Евангелия историю некоего царя[134], который женил своего сына: приглашенные отказались явиться на свадьбу, больше того, они надругались над теми, кто пришел пригласить их на церемонию, и убили их, что, к несчастью, заставило этого великого царя погубить их всех.

Казалось, что это произошло не столько случайно, сколько по тайному повелению Божественного Провидения, посчитавшего необходимым покарать неверных подданных, которые воспротивились женитьбе Его Величества.

Зная о том, что герцог Роанский, г-н де Ла Форс и другие гугеноты взялись за оружие, Король послал к ним Ла Бросса, командира своей охраны, чтобы полюбопытствовать, с какой целью и по чьему распоряжению они это сделали.

Те ответили, что ассамблея Гренобля призвала их быть в состоянии готовности к обороне, если не будут удовлетворены просьбы их депутатов, хотя им хорошо было известно, что они уже были отклонены: Его Величество не согласился с ремонстрациями Принца и парламента.

Этот дерзкий ответ вынудил Короля послать все свои войска сопровождать принцессу в Испанию и обеспечить безопасное прибытие к нему его будущей супруги.

Принцесса пустилась в путь 21 октября. Герцог Роанский не осмелился помешать ее проезду; она благополучно добралась до Байонны в последний день октября. А оттуда 6 ноября направилась в Сен-Жан-де-Люз, в то же время испанский король прибыл в Фонтараби: 9 ноября состоялся обмен двумя принцессами при полном соблюдении равенства между двумя нациями.

Молодая Королева[135] прибыла в Байонну 11 ноября, куда в тот же день явился посланец Короля г-н де Люинь с письмом от Его Величества, в котором тот предоставлял ей равные с ним самим права в своем королевстве, а также сообщал, что с нетерпением ждет ее в Бордо, куда она и прибыла 21 ноября; на следующий день состоялось венчание, к несказанному удовольствию Короля и всего народа.

За четыре дня до этого кардинал де Сурди совершил поступок, свидетельствующий либо о малом уважении, которым пользовалась тогда королевская власть, либо об необдуманной храбрости того, кто затеял ее.

Некий гугенот по имени Окастель, совершивший несколько преступлений со смертельным исходом, сам явился в тюрьму, заручившись словом вышеназванного кардинала, который считал, что добьется у Королевы обещания помиловать его, но был тут же приговорен парламентом к казни прямо в тюрьме еще до отправления просьбы о помиловании; кардинал, получив известие об этом, отправился туда под предлогом убедить его перейти в католичество, а оказавшись в тюрьме, освободил того с помощью нескольких вооруженных людей, которых привел с собой; тюремщик, бывший в сговоре с кардиналом, должен был показно сопротивляться, но был убит своими, которых никто не предупредил об этом заранее.

Этот поступок кардинала и архиепископа, совершенный в полдневный час прямо напротив трибунала и самого Короля, в ходе которого был вызволен убийца и еретик, а ни в чем не повинный католик погиб, был настолько вызывающим, что Король по жалобе парламента счел нужным, чтобы суд издал постановление, сообщавшее об этом, и другое – о задержании преступников. Однако дело не сдвинулось с мертвой точки: набожный Король не мог пойти против Церкви.

Однако ассамблея представителей протестантской религии в Гренобле, узнав о том, что Король обвинил, проездом в Пуатье, Принца и его сторонников в оскорблении Его Королевского Величества, и, видя, что обстановка накаляется, а армия Принца уже форсировала часть рек и подбиралась к Пуату, решила перенести свою ассамблею в Ним, где им было бы спокойней.

Маршал де Ледигьер, мнение которого по этому делу запросили, отсоветовал им делать это, объяснив, что они не могли своей властью перевести ассамблею, не нарушив статей Нантского эдикта, кроме того, они не имели права делать это, не доведя сначала свое решение до сведения провинций; к тому же не время было думать об отсрочке свадьбы, поскольку дело зашло далеко и Король в данном случае выиграл. Раз уж нельзя было помешать этому, он обещал сговориться с Принцем.