Блеск жемчуга - Кэтрин Стоун

- Мэймэй, - радостно прошептала Джулиана, открывая дверь дома в Долине Счастья. Уже смеркалось, и в благоухающем воздухе повеяло прохладой. Джулиана распахнула дверь настежь, приглашая беглянку войти, и снова прошептала: - Мэймэй!

- Мама… я пришла просить у тебя прощения…

- Прощения у меня? - Джулиана растерялась: она то думала, что Мейлин хорошо помнит все ее слова, но… - Мне нужно просить у тебя прощения, ведь это я лгала тебе. Разве ты забыла? Когда ты уезжала из Гонконга, я сказала тебе, что надеюсь, что когда нибудь ты поймешь меня и простишь.

- Я помню, но… ведь ты никогда не хотела мне плохого… а я была к тебе так жестока.

- Дорогая моя! - Джулиана прикоснулась к дочери, материнским ласковым жестом откинув прядь волос с любимых глаз. - Ты страдала всю жизнь и скрывала свою боль, чтобы не причинить боли мне, а когда ты узнала обо мне правду, решила, что тебя предали. Я хотела бы, чтобы ты поняла меня тогда, но что я могла сделать? Ты была тогда еще так юна… но так мужественна, моя милая Мэймэй. Ты никогда не была жестока, просто тебе было очень больно.

Джулиана раскрыла дочери объятия.

- Я люблю тебя, Мэймэй. Я так люблю тебя.

- Мама, я тоже люблю тебя!

И лишь через несколько минут у Мейлин хватило сил, чтобы слегка отстраниться и посмотреть в глаза матери.

- И теперь, - тихо сказала она, - теперь я понимаю тебя, я все поняла.

Джулиана увидела в глазах Мейлин надежду и печаль, но прежде чем она успела спросить дочь о человеке, которого она полюбила, раздался голос:

- Ты не все еще поняла.

Всю жизнь Мейлин Гуань мечтала услышать отцовский голос, полный любви к ней… на что он похож? И теперь она услышала его. Его обладатель стоял позади нее. Потом он снова заговорил: на чистом кантонском диалекте, отточенном двадцативосьмилетней практикой, он прошептал ее имя: «Дочь Великой Любви».

Мейлин хотела повернуться к нему, но не смогла: она словно окаменела. Казалось, она неспособна сделать шаг, чтобы закончить это путешествие к любви.

Но теперь она была не одинока на своем пути - с ней была Джулиана, она держала ее за руку, как когда то, когда мать и дочь бродили по Гонконгу, полному воспоминаний о любви Джулианы.

Нежно подталкиваемая Джулианой, Мейлин повернулась к отцу и увидела его зеленые глаза, полные нежности.

- Все, что рассказала тебе о нас мать, - правда. - Голос Гарретта от волнения чуть охрип. - Мы сильно любили друг друга, и мы могли бы провести вместе всю жизнь… посвятив ее тебе… если бы это было возможно.

Гарретт шагнул к ней, и рука Мейлин автоматически потянулась навстречу.

Многие годы, бродя с матерью по Гонконгу, взявшись за руки, Мейлин чувствовала эту руку, оберегавшую ее. И вот теперь эта рука была в ее руке, а другой рукой Гарретт обнял ее и мать… и они образовали круг любви… семью.

Когда они дошли от дома в Долине Счастья до госпиталя, на небе уже высыпали звезды.

- Может быть, не нужно говорить Алисон, - сказала Мейлин, обращаясь к родителям, - вы можете сказать ей, что просто встретились и полюбили друг друга, и…

- Алисон уже знает, - тихо ответил Гарретт. - Я сказал ей сегодня утром, и она хочет видеть тебя.

Эти слова Гарретта словно придали сил Мейлин, но все же когда они подошли к палате Алисон, ее сердце колотилось от дурных предчувствий. Гарретт, Джулиана и Джеймс вышли в соседнюю комнату, чтобы не мешать сестрам.

Мейлин встала в дверях, но не успела еще произнести и слова, как огненно лунная головка Алисон повернулась к ней. Их взгляды встретились; в изумрудных и нефритовых глазах застыло одно и то же выражение надежды и неуверенности. Но уже через миг, словно вспомнив, что худшая, самая трудная часть пути уже позади, они улыбнулись.

Полгода назад, в аэропорту, Мейлин почувствовала, что ее словно магнитом тянет, несет к этой златовласке. И вот опять она заскользила к ней, только теперь казалось, что у некогда нелюбимой сестры у самой внутри есть золотой магнит, так как и Алисон тянулась к ней, простирая свои хрупкие бледные руки.

- Мейлин, - радостно прошептала Алисон, когда та подошла к ней.

- Лучше бы ты назвала меня Элли, Лев.

- Но ведь теперь ты снова дома?

- Почти, - Мейлин склонилась над сестрой и обняла ее, - вот теперь я полностью дома.

Объятия разжались, но они не разнимали рук, наконец то закончив тот путь, в который отправились несколько недель назад по зеленому шелку с серебряными звездами.

- Ты такая бледная, - сказала Алисон.

- Но я хорошо себя чувствую: слегка качает, но в общем я в порядке… и ты тоже… и теперь, если тебе понадобится кровь, ты знаешь, что всегда сможешь получить ее.

- Спасибо, - качнула Алисон своими кудрями. - Ты спасла мне жизнь.

- Ну, - спокойно возразила Мейлин, - ты ведь тоже спасла мне жизнь. И знаешь, Алисон? Насчет детей? Я смогу выносить их для тебя, как суррогатная мать. Я хочу.

«И теперь, - подумала Мейлин, - они будут во мне в безопасности: за последние два дня все злые духи куда то исчезли».

- Мейлин!

- Правда, Алисон. Если с тобой что то случится…

- Нет. Я обещаю. Перед тем, как мне забеременеть, мы с Джеймсом проконсультируемся с врачами. Я уверена, что все будет в порядке.

- Это не так, Алисон. Если риск окажется слишком велик, разреши мне сделать это для тебя, пожалуйста!

- Хорошо, - поблагодарила ее Алисон, - я попрошу.

- Отлично, - улыбнулась Мейлин, и вдруг, пожав плечами, призналась ей: - Только я не могу сделать этого прямо сейчас.

У Алисон расширились зрачки - она поняла.

- Ты беременна?!

- Мне так кажется.

- А Сэм? Он знает?

- Сэм?!

- Я знаю, что это он, - сказала Алисон. И потом дрожащим от волнения голосом шутливо добавила: - Знать это - моя работа. Ведь в конце концов, я - твоя сестра.

Твоя сестра, твоя сестра!

Несколько секунд они молчали, говорили только их улыбки и лица. Мейлин наконец сказала:

- Я думаю, что Сэм Каултер уже летит в Техас.

- Да, - подтвердила Алисон. - Он заходил сегодня утром попрощаться со мной. Мне показалось, что он очень грустен.

- Сомневаюсь.

- Но мне так показалось, - уверенно повторила Алисон. - Раз у тебя будет ребенок от него, то Сэм должен знать об этом, знать, что ты чувствуешь к нему. Ты не найдешь свой дом, Элли, пока ты не скажешь Сэму все.

В канун Рождества, когда роскошный лайнер, на котором путешествовали Уитакеры и Париши, пришвартовался в морском порту Цзюлуна, Лили Кай уже была совершенно здорова, благополучно перенеся операцию, с начала и до конца которой с ней была Ив.