Луиза Сан-Феличе. Книга 2 - Александр Дюма

Быть может, сочтут, что это не слишком высокая цена. Но Мартина была небогатым городом.

За четверть льё до Мартины колонна Боккечиампе соединилась с колонной Де Чезари, после чего было решено штурмовать город — решение почти безрассудное, если принять во внимание отсутствие артиллеристов.

Прежде чем идти врукопашную, попытались использовать все средства, чтобы достичь соглашения мирным путем.

Вызвали трубача, велели ему взобраться на лошадь и отправиться в город с воззванием, извещавшим жителей Мартины о том, что «королевские войска далеки от желания принести хотя бы малейший вред жителям города и просят только одного — повиновения законным монархам; однако, если город откажется удовлетворить это справедливое требование, военные действия решат исход дела».

Трубач выехал на коне, сопровождаемый взглядами всей бурбонской армии, и в первую очередь своих двух начальников; но он не смог выполнить поручения. Едва он приблизился к противнику на расстояние выстрела, раздалась страшная ружейная пальба и человек с лошадью упали на мостовую.

Но убитой оказалась только лошадь. Человек поднялся, и, хотя туда он ехал верхом, а обратно двигался пешком, путь назад он одолел гораздо быстрее.

Де Чезари и Боккечиампе в ту же минуту дали команду идти на приступ, и осаждающие устремились к Мартине под градом пуль, атакуя аванпосты, расположенные перед воротами, и заставив их укрыться в стенах города.

Но в тот же миг проливной дождь и ужасающий град пришли на помощь осажденным и помешали королевским войскам воспользоваться победой, а так как после бури сразу же наступила ночь, то пришлось отложить осаду на следующий день.

Фра Пачифико не принимал участия в боях, но отнюдь не оставался праздным.

В Лечче, в Таранто, на дороге, повсюду среди добровольцев, присоединившихся к маленькому войску, он находил монахов.

Почти все они принадлежали к нищенствующим орденам, то есть подчинялись уставу святого Франциска.

Фра Пачифико, исполняя поручение кардинала, уже по одной этой причине, естественно, чувствовал над ними некоторое превосходство. Он составил из них отряд и, чтобы две пушки не оставались в бездействии, превратил монахов в артиллеристов.

Вечером, в день первой схватки, к великому удивлению обоих военачальников и в назидание армии, среди осаждающих появилась дюжина монахов, разбившихся на две шестерки, причем каждая тянула за собой по пушке; они втащили орудия на небольшую высоту и направили жерла прямо на городские ворота.

На рассвете обе пушки были готовы к бою.

Де Чезари, увидев расположение отряда Фра Пачифико, пожелал сам навестить батарею.

Все, что случилось, легко объяснить в двух словах.

В те времена, когда Фра Пачифико служил на борту «Минервы», он был там приставлен к пушке.

Сейчас он не только вспомнил свое прежнее ремесло, но за последние два-три дня еще и обучил ему завербованных им монахов.

Де Чезари тут же назначил Фра Пачифико командиром артиллерии.

Несмотря на счастливую перемену в положении роялистов, обещавшую им победу, Де Чезари захотел проявить терпимость по отношению к жителям Мартины и послал им второго парламентёра с тем же поручением, что и первого.

Но когда жители увидели парламентёра на расстоянии выстрела, они вновь открыли огонь.

В ответ на эту стрельбу загрохотали обе пушки Фра Пачифико и осыпали защитников крепостных стен градом сокрушительной картечи.

Такое внезапное вступление в бой неведомой артиллерии, которая без крика «берегись!» вдруг вмешалась в разговор и уложила на месте сразу добрую дюжину осажденных, вызвало в их рядах минутное замешательство.

Роялистские военачальники воспользовались этим.

Храбрые, как все корсиканцы, оба забыли о своем мнимом величии, которое должно было бы удержать их в отдалении от схватки, и с топорами в руках бросились к воротам.

Вся армия с воодушевлением последовала за ними: ка-лабрийцы никогда ранее не слышали, что принцы во время атаки могут идти впереди, а капуцины — быть артиллеристами. Под таким натиском ворота подались, и Де Чезари и Боккечиампе во главе небольшой армии ворвались в город, подобно потоку, прорвавшему плотину.

Жители пытались остановить этот человеческий поток, удержаться в домах, защищать площади, укрепиться в церквах. Но, преследуемые шаг за шагом, расстреливаемые в упор, они не могли объединиться и, поневоле спеша покинуть город, выбегали в беспорядке через ворота, противоположные тем, в которые ворвались сторонники Бурбонов.

Лишь одна группа республиканцев собралась вокруг дерева Свободы и полегла там вся, от первого до последнего.

Дерево было сломано, порублено на куски, сложено в костер, на котором сожгли убитых, а вместе с ними и кое-кого из раненых.

И на этот раз Де Чезари и Боккечиампе сделали все от них зависящее, чтобы остановить резню; но победители были охвачены таким возбуждением, что установить порядок здесь оказалось намного труднее, чем в других городах.

За падением Мартины последовало падение Аккуавивы, и двое наших искателей приключений уже думали, что в провинциях воцарилось спокойствие, как вдруг узнали, что город Бари, несмотря на печальный пример Мартины и Аккуавивы, только что установил республиканский образ правления и поклялся его защищать.

Сделать это ему было тем легче, что он получил по морю подкрепление в семьсот или восемьсот французов.

Де Чезари и Боккечиампе раздумывали над тем, следует ли им атаковать Бари, невзирая на это подкрепление, или, оставив у себя за спиной очаг революции, охраняемый французскими штыками, следовать приказу кардинала и идти на соединение с ним.

Тем временем пришло известие, что французы покинули Бари и продвигаются к Казамассиме. К тому же выяснилось, что французская колонна состояла всего лишь из семисот человек. Бурбонская армия насчитывала около двух тысяч — иными словами, была почти втрое сильнее. Тогда роялисты решили рискнуть и сразиться с регулярными войсками французов. Впрочем, к этой крайней мере им все равно пришлось бы прибегнуть.

Но чтобы еще вернее обеспечить себе победу, наши друзья договорились устроить французам засаду. Они поделили войско: Боккечиампе оставил Де Чезари тысячу человек, а сам с другой тысячей двинулся по дороге на Монтеросси.

В долине он заметил место, подходящее для засады, и расположился там со своими людьми.

Де Чезари, напротив, поднимаясь на холм Казамассима, держался на виду у неприятеля, стараясь привлечь к себе внимание и таким образом отвлечь от засады, устроенной Боккечиампе.

Тот должен был напасть на французов, а Де Чезари, воспользовавшись сумятицей, вызванной в рядах противника этой атакой, — довершить дело, обратив врага в бегство.