Уйти, чтобы выжить - Сергей Садов

— Иду, мама. — Девочка отвернулась, задрав носик, и гордо зашагала за матерью.

— Отчаливаем! — гаркнул капитан, когда вновь прибывшие скрылись в каюте.

Тотчас забегали матросы, хотя в кажущейся суете соблюдался свой, непонятный непосвященному взгляду порядок. Вот отдали концы, взвились паруса, корабль начало медленно разворачивать в сторону выхода из гавани. Володя с интересом наблюдал за слаженной работой экипажа. Вообще матросов оказалось на удивление мало, всего шесть человек, но управляли парусами они настолько ловко, что казалось, будто их много больше. Впрочем, особым богатством парусное вооружение не отличалось: две мачты с латинским парусом и штормовые, они же поворотные, паруса на бушприте. Штурвал тоже отсутствовал, вместо него румпель, за который держался матрос на корме — рулевой, ловко орудуя им, направляя корабль к выходу. Не очень надежная и удобная система — надо обладать недюжинной силой, чтобы удерживать руль в нужном положении в случае любого волнения.

Отворилась дверь каюты, и на палубу вышли мама с дочкой. Мальчик заметил, что они обе переоделись в новые платья, причем наряд дамы такой, словно она собралась на бал. Похоже, женщина из тех, кто, даже спасаясь из горящего дома прежде, чем его покинуть, тщательно подберёт одежду, размышляя насколько цвет платья подойдет к зареву пожара. Ничуть не заботясь, мешают они экипажу или нет, встали так, чтобы им было удобнее наблюдать за удаляющимся берегом.

— Ну и скорлупа, — чуть кривя рот, говорила дама, не обращая внимания на стоявшего рядом капитана. — Если бы нам не надо было спешить, ни за что не выбрала бы это плавучее корыто. Мой муж, граф Лурдский, будет недоволен.

Капитан краснел от ярости, но возражать не смел. Володя мысленно посочувствовал ему — кому понравится, если о твоем корабле отзываются в таком тоне? Пусть даже в словах пассажирки и есть доля правды.

Володя отвернулся, потеряв всякий интерес к новым пассажирам — знакомиться с такими совсем не хотелось. Только краем глаза отметил, что к ним присоединился и мужчина, успевший скинуть кожаный доспех, зато не расставшийся с мечом. Володя оценил манеру мужчины двигаться и держаться, мгновенно осознав, что перед ним действительно воин. Вступать в схватку с таким не хотелось. Впрочем, этот граф Лурдский, судя по всему, очень заботится о жене и деньгами не обделен, так что у него есть возможность нанять лучшего телохранителя. Мальчик пододвинул поближе посох и запахнул накидку, чтобы скрыть положение рук… так, на всякий случай.

Аливия чуть отодвинулась, чтобы лучше видеть вновь прибывших, и с откровенным интересом стала наблюдать. Дама демонстративно не замечала этого разглядывания какой-то девчонки, но её дочь не обладала таким опытом, а потому свое недовольство скрыть не смогла.

Море в это утро было великолепны, м и Володе доставляло истинное наслаждение стоять вот так у борта, наблюдая за сверкающими искорками отраженного в волнах солнца. Если бы еще не этот телохранитель, нет-нет, да посматривающий в его сторону, было бы совсем хорошо. Эти взгляды постоянно отвлекали и заставляли держаться настороже.

«И чего он прицепился? Неужели я выгляжу настолько угрожающе?» Володя вздохнул.

— Кнопка, принеси, пожалуйста, мою сумку, куда я вчера сложил свои записи. Помнишь?

— Да. Я сейчас.

Девочка послушно вскочила и умчалась вниз, при этом ей пришлось пробежать мимо графини и её дочери. Те стояли настолько неудобно, что даже ребенку протиснуться удалось с трудом, при этом не задеть Генриетту у нее не получилось.

— Ах ты… — Дама возмущенно глянула на сжавшуюся девочку. — Да как ты смела…

— Ваша светлость! Ваша светлость! — Из трюма выбрался Филипп.

Володя, уже хотевший вмешаться в спор, недоуменно посмотрел на солдата.

— Что случилось, Филипп? Аливия, я просил сумку принести, а не в споры встревать.

Девочка испуганно глянула на замершую госпожу и с облегчением шмыгнула в трюм.

— Ваша светлость, прикажете отгородить нам угол?

— Угол? — Володя нахмурился, никак не понимая, что от него хочет Филипп.

— Джером добыл несколько кусков ткани и хочет отгородиться от остальных пассажиров…

— А-а-а. Так пусть отгородит угол для Аливии и достаточно. Лично мне все равно где спать и пассажиры мне не помешают.

— Честно говоря, милорд, мне тоже, но Джером хотел…

— Если ему так хочется, пусть делает что хочет.

Филипп поклонился и исчез, зато снова появилась Аливия с сумкой. Опасливо косясь на даму, она осторожно прошмыгнула мимо них.

— Вот. А тебе зачем?

— Вчера не закончил. Кнопка, пожалуйста, не мешай.

Пристроившись на бухте каната, Володя достал не очень качественные листы бумаги местного производства, карандаш и снова углубился в черчение, уже не обращая внимания ни на кого. Телохранитель дам, напрягшийся с появлением Филиппа, теперь, довольный, что все закончилось так спокойно, снова расслабился.

Дама неторопливо приблизилась и замерла рядом, Володя делал вид, что целиком поглощен вычерчиванием графика.

— Ваша светлость? — первой не выдержала эту игры дама. — Я полагала, что знаю все герцогские семьи королевства.

Володя вздохнул, отложил листы и встал.

— Возможно и так, не буду спорить. Но я не принадлежу ни к одному герцогскому роду Локхера или Родезии. Я иностранец и прибыл издалека. Князь Вольдемар Старинов к вашим услугам. Титул князя в моей стране примерно соответствует титулу герцога королевства, потому мой вассал и обратился ко мне таким образом.

— Графиня Лорниэль Лурдская, моя дочь Генриетта. Честно говоря, не думала встретить на этом корыте кого-то равного по положению.

— Графиня, — снова вздохнул Володя, — корабль, конечно, не очень велик, но называть его корытом все же не стоит. Не забывайте, что вы находитесь на нем. Тем более не стоит так говорить при капитане хотя бы из вежливости. Вам ведь тоже не понравилось бы, если бы гости стали плохо отзываться о вашем доме.

Дама вспыхнула.

— Я буду говорить то, что думаю! Я графиня…

— Это, на мой взгляд, только лишняя причина быть вежливым с тем, кто не может ответить на грубость. Извините за резкость, графиня. — Володя чуть склонил голову, ожидая реакции. И она не заставила себя ждать — похоже Лорниэль не привыкла к такому к себе отношению.

— Интересно, где вас обучали так обращаться к женщинам, князь, — презрительно бросила она.

— В военной школе, графиня. Прошу прощения за свою непочтительность.

— Оно и видно. — Видя, что собеседник совершенно не настроен продолжать спор, графиня попыталась расшевелить Володю, но ей быстро надоело слушать в ответ на презрительные реплики вежливые, совершенно равнодушные извинения. Все её завуалированные оскорбления и намёки как от крепостной стены отскакивали. Этот странный князь словно не замечал, что его оскорбляют или пытаются унизить, а его вдруг проснувшаяся запредельная вежливость выставляла графиню совсем уж какой-то невоспитанной провинциалкой. Почувствовав, что проигрывает, дама сердито хлопнула себя по боку.