Трон Знания. Книга 1 - Такаббир Эль Кебади

class="p">– Вам неприятен разговор о любви?

– Это было давно.

– Значит, любили.

– У всех когда-то была первая любовь.

– Не у всех.

– Не хочу спорить.

– Какая она была?

– Не помню.

– Помните. – Малика зачерпнула пригоршню мелкого белого песка, тонкой струйкой вернула берегу. – Тезарские дамы красивые?

Вилар вновь наполнил бокал, покрутил в руке. Море безмятежное, как воспоминания о далёком детстве. Небо тёмно-лиловое, как сирень под окнами замка отца. Воздух ядрёный, сочный, как настоявшийся чай. Сейчас бы открыть душу, но нет же… не туда пошёл разговор.

– Почему молчите? Вспоминаете первую любовь?

– Вспоминаю тезарских дам, а на ум приходит только Галисия Каналь, возлюбленная Адэра.

– Галисия… красивое имя. Какая она?

– Не в моем вкусе. Мне нравятся смуглые, черноволосые, черноглазые, – говорил Вилар, глядя на Малику. – Адэр неравнодушен к белокурым девицам с фарфоровой кожей и небесными глазами.

– Как Вельма?

Вилар хохотнул:

– Вельма? Не смеши. – Сделал глоток вина. – Пока доберёмся до гостиницы, наступит ночь. Поехали.

– Скоро поедем.

Вилар посмотрел в дымчатое небо.

– Над Смарагдом никогда нет луны, и не светят звёзды, – сказала Малика и надолго умолкла.

Он слышал ленивый шёпот волн, но моря в наступившей темноте уже не видел, как не видел древнего города.

– Малика…

Она поднялась:

– Дайте мне свою рубашку.

– Зачем?

– Не хочу ехать в мокром платье.

– Хочешь искупаться?

– Да.

– Шутишь…

– Пожалуйста, дайте рубашку.

Переодевшись за его спиной, Малика пошла к воде, на ходу распуская волосы. Смуглое тело растворилось в застывшем воздухе, и только белая ткань позволяла следить за девушкой.

– Малика! Это плохая идея!

Прозвучал всплеск, белое пятно исчезло.

Вилар вскочил и остолбенел. Из моря выходило Божество в образе женщины. Капли падали с длинных волос зелёными кристаллами, кожа светилась мириадами осколков драгоценного камня. Девичья фигура переливалась словно изумруд.

– Малика… – проговорил он и бросился в воду.

Вилар вышел из моря. Остановился в нескольких шагах от Малики. К ногам прилипли брюки, по лицу разметались волосы. Сверкающие капли стекали по крепкой шее, широким плечам, струились по опущенным сильным рукам и переливающейся капелью падали в песок.

Малика прижала ладонь к груди. Забеспокоилось сердце, по коже забегали мурашки. И не ветерок тому причина – взгляд… его взгляд, такой волнующий и притягательный.

– Это сон? – шёпотом волн прозвучал севший голос.

– Да, сон, – тихо ответила она.

Вилар приблизился к ней, прижал к себе.

«Какой он горячий…» – удивлённо сверкнула мысль и растворилась в хороводе желаний. Голова закружилась, в глазах потемнело. Малика покачнулась, чувствуя, как слабеют ноги.

Вилар прошептал:

– Это сон, слышишь? Проснувшись, ты можешь о нём забыть. И я никогда не напомню. Но сейчас это наш сон.

Он покрывал поцелуями её лицо, шею, жадно впивался в губы. Его дрожащие пальцы до боли сжимали её тело.

– Ты согласна? – шелестом листьев долетел до сознания голос.

– Вилар…

– Скажи да…

Борясь с безумной слабостью, Малика пыталась оттолкнуть его. Но руки не слушались. Вилар потянул её вниз.

Собрав все силы, она крикнула:

– Нет!

Голос пролетел над притихшей волной, эхом отскочил от скал.

– Нет, – повторила она.

Вилар отшатнулся. Немного постоял, глядя в сторону. Резко повернулся к ней спиной и бросился в море.

Малика переоделась. Долго ходила по кромке воды, вглядываясь в темноту. Она жалела Вилара. Жалела, как саму себя. Он, как и она, попал в западню, из которой уже нельзя выбраться.

Вилар вышел на берег бодрый, весёлый. Смеясь, взял рубашку, перекинул через плечо. Подхватив Малику под руку, повёл её к машине, о чём-то беспечно болтая. Малика не слышала слов, она окунулась в безумную боль, царящую в его сердце, и понимала, что он пытается спрятать под маской безудержного веселья невыносимые страдания.

Поздно ночью, уже проезжая по улицам столицы, Вилар немного успокоился. Остановив машину возле гостиницы, повернулся к Малике:

– Я больше не прикоснусь к тебе. Но скажу: между нами один шаг. Сделай его, и всё будет по-другому.

– Вы должны вернуться в замок, – сказала она. – А я остаюсь.

***

Весь первый день Анатан изучал «Провал»: забирался в пещеры, спускался в каменные колодцы, осматривал расщелины. В перерывах подбегал к разложенным на гладком камне листам и что-то чертил.

Адэр не мешал простолюдину и был благодарен, что тот не мешает ему. Подойдя к лачуге, в которой они с Маликой провели несколько кошмарных дней, не мог решиться толкнуть перекошенную дверь. Пересилил себя, толкнул. Помедлил, переступил порог.

Земляной пол в пятнах крови, стены, покрытые плесенью, мерзкий затхлый воздух, крюк и цепь под дырявой крышей – ничего не изменилось. Так долго подавляемая ярость вновь заворочалась, заскрипела зубами.

Выйдя из лачуги, Адэр приказал охранителям и бойцам снести «камеру» пыток и унижений и до вечера просидел, наблюдая, как к его ногам падают комья глины, камни и доски.

Второй день был потрачен на покорение лабиринта, по которому в лагерь явились ракшады. Рано утром Анатан и бойцы Крикса закинули на плечи рюкзаки с мотками верёвки и флягами с водой. Взяли фонари, на всякий случай факел и скрылись в пещере. Охранители продолжали сносить лачуги. Адэр стоял на краю обрыва, следя за полётом чаек над бурливым морем.

Когда солнце окунуло в воду багровый бок, из чёрного зева вывалились облепленные грязью люди. Взглянув на Адэра и не сказав ни слова, развели костёр. Трясясь в ознобе, подсели к огню и обхватили плечи разодранными в кровь руками.

Третий день был последним. Адэр не мог столько времени ничего не делать, а только размышлять. Он подготовился к беседе с будущими советниками. Продумал каждую фразу. Вытаскивая из памяти необходимые сведения, изнасиловал её так, что она забилась в уголок сознания и тихо застонала.

На рассвете Анатан вновь скрылся с бойцами в устрашающей мгле. Охранители сносили лачуги, а Адэр вышагивал по провалу, потирая ладони и поглядывая на солнце.

– Яр! – раздался голос Анатана.

Адэр оглянулся. Стоя возле пещеры, бойцы с довольным видом сматывали верёвки.

Анатан бежал к нему:

– Мы нашли его. Яр! Надо всё время брать левее, а мы, балбесы, вчера прозевали первый поворот. – Пошаркал подошвами сапог по каменной крошке. – Летучих мышей тьма-тьмущая. Как ракшады там ходили?

– Куда ведёт пещера?

– Не знаю. В конце туннель, наполовину заполненный водой, оттуда ветром дует, волна накатывает. К колышку лодка привязана. Поплыть не рискнули: вдруг в Партикураме нас за жабры возьмут?

Значит, Партикурам… Но в разговоре с Тезаром об этом лучше умолчать. Если бы Анатан вышел где-то в горах, вопрос – откуда приходят ракшады? – остался бы открытым. Бойвард не имеет выхода к морю, а через горы проходит порубежская граница с двумя