Чумной корабль - Джек Дю Брюл

— Если Хуан потянул, потяну и я, — пробормотал Хэнли, вспоминая эпизод с бегством Кабрильо с борта «Золотого рас­света».

Он отыскал и инструменты, и противошумные наушники на рабочем столе в глубине диспетчерской и проскользнул через дверь в главное помещение генераторной. Наушники снижали рев двигателей до приемлемого уровня. Перед тем как присту­пить к работе, Макс проверил красный шкаф. Не изучив, что в нем, недолго и на тот свет угодить.

На каждой из четырех выхлопных труб имелось выпуск­ное отверстие на болтах. Макс стал откручивать трехдюймо­вые болты, внимательно следя, чтобы ни один из них, не дай бог, куда-нибудь не закатился. Впервые он разобрал двигатель еще десятилетним мальчишкой, и с тех пор любовь к технике не остывала. Работал Макс сноровисто, быстро и со знанием дела. Один болт решил оставить, только ослабив его, но так, что­бы можно было свободно откинуть на необходимое расстояние крышку смотрового люка. Хотя двигатель, соединенный с этой выхлопной трубой, не работал, от скопившихся в ней газов глаза Макса заслезились.

Из выдвижного ящика рабочего стола Макс захватил горсть болтов покороче и потолще. Они были чуть узковаты, но это вряд ли бросится в глаза тому, кто будет осматривать помеще­ние. Если турбину запустят, они под давлением вылетят из люка как пули, но это Макса уже не волновало. Вернув на место ин­струмент, он вновь осмотрел так еще и не пришедшего в себя молодого охранника и убедился, что тот дышит.

В красном шкафу хранился пожарный инструментарий — топоры, термодатчики и, что самое ценное, кислородно-изо­лирующие приборы с похожими на противогазные масками и баллонами. Поскольку в случае возникновения пожара самым вероятным продуктом возгорания будет авиационный керосин, здесь имелись и два серебристых теплозащитных костюма, спо­собных выдержать очень высокую температуру.

Макс успел разглядеть все это хозяйство во время первого визита в генераторную, именно тогда в его голове мгновенно созрел план побега. Отстегнув капюшон одного из костюмов, он натянул его на голову, потом, подумав, отстегнул капюшон второго костюма и натянул поверх первого — пусть, по крайней мере, хоть голова будет защищена получше. Башмаки оказались на пару размеров велики. Макс подтащил к смотровому люку оба пневмоцилиндра. Защитное одеяние сковывало движения, он казался себе роботом из старого-престарого научно-фантастического фильма. От емкостей к костюму шли бронированные шланги, присоединявшиеся к нему на уровне бедра с помощью клапана. Макс предпочел бы прихватить побольше воздуха, но после того, как его обработал Ковач, он не годился в тяже­лоатлеты.

Запихнув баллоны в воздуховод, он стал забираться внутрь. Люк был очень узким, но Макс знал, что после разветвления диаметр трубы увеличится. Лежа на спине, он повернул люк и нанизал пару болтов для маскировки.

Приладив как следует капюшон, Макс отвернул воздушный клапан и сделал вдох. Воздух был затхлым и сильно отдавал металлом. Макс понятия не имел, сколько ему ползти по этой трубе, чтобы выбраться наружу, не знал он и то, что его ожидает в конце странствия, но иного выбора не оставалось.

Толкая баллоны перед собой, он сумел продвинуться на несколько дюймов. В трубе была кромешная темень, а рев работающей турбины эхом отдавался в голове.

Боль в груди была переносима, так сказать, ощущалась «в фоновом режиме», как напоминание о недавнем избиении. Но долго это не продлится, Макс знал, скоро боль станет мучи­тельной. Как когда-то сказал ему Линк, боль — это отвлечение. Это было во время прохождения подготовки в рамках спецназа ВМС США. Это просьба вашего организма прекратить какое- либо воздействие на него. Но ведь не ко всем же просьбам мы прислушиваемся. Пока что боль можно игнорировать.

Макс прополз по пластинам теплообменника и добрался до коллектора, где все четыре трубы соединялись. Даже через защитный костюм чувствовался жар, будто он стоял у распах­нутой настежь стеклодувной печи. Еще хуже стало в главной трубе. Источник выхлопных газов находился всего в тридцати футах, и, даже миновав охлаждающее устройство, они все же оставались страшно горячими. Словно стоишь у сопла работа­ющего двигателя.

Сила выхлопа походила на ураганный ветер. Без двух костю­мов и кислорода Макс отравился бы угарным газом, а тело его вскоре превратилось бы в хрустящий картофель. Даже в двой­ной тепловой защите он обливался потом; казалось, каждая пора изливала его галлонами.

Главная труба имела в длину около шести футов и шла вверх под небольшим углом. Макс стал натягивать на себя ог­неупорные ремни крепления кислородных баллонов, отчаянно сопротивляясь раскаленному вихрю. Пока он натягивал ремни на плечи, нога, которой он уперся в запасном баллон, соскольз­нула. Баллон, подхваченный потоком выхлопных газов, с гро­хотом понесся по трубе.

Макс попытался идти, но давление на спину было слишком большим. Каждый шаг был связан с риском падения, и тогда по­ток газов подхватит его, словно контейнер пневмопочты, и по­несет с бешеной скоростью. Макс вынужден был опуститься на четвереньки и вслепую ползти вперед. Макс чувствовал, что кожа на коленях и на руках вздулась пузырями. И это невзирая на высокотехнологичный защитный костюм и такие же перчат­ки! Баллон на спине давил так, что ребра трещали.

Он дюйм за дюймом пробирался дальше, труба уже, судя по всему, проходила по земле, что значительно снизило тем­пературу. Давление выхлопных газов не ослабевало, обожжен­ные ноги по-прежнему страшно саднили, но хоть новых ожогов не было.

— Боль… можно… игнорировать, — чуть ли не по слогам по­вторял Макс в такт движениям.

Хуан распорядился, чтобы авиаматку запустили, как только «Орегон» войдет в зону острова Эос. Гомес Адамс управлял бес­пилотным летательным аппаратом с пульта позади Кабрильо. Только Председатель и Хали дежурили в течение первых часов, самых тяжелых, самых опасных и ответственных, и дело здесь было не в компетенции. Просто он предпочитал быть рядом со своими людьми в подобные моменты. Эрик, Марк и осталь­ные уже знали, что он прикажет в ту или иную минуту, буд­то прочитывали мысли командира, что позволяло экономить секунды, драгоценные мгновения, от которых иногда зависела жизнь и смерть людей.

Эдди оставался внизу, там, где находились лодки, и вместе с Линком был занят подготовкой прочной надувной лодки. На Эос имелся лишь один док, и можно было предполагать, что он охраняется как положено, но другого способа пробраться на остров не было. Видеокадры, полученные в реальном вре­мени с борта беспилотника, дадут общее представление об обо­роне острова. Внизу готовили к погружению «Номад-1000» на случай, если понадобится самый большой из их двух под­водных аппаратов, подтаскивали баллоны и оборудование для проведения подводной атаки в составе десяти человек. Те, кто на «Орегоне» отвечал за оружие, тщательно изучили каждый ствол на корабле, гарантируя боеспособность и наличие необ­ходимых боеприпасов. Джулия тоже была внизу, в медпункте: она, как и все, готовилась к худшему из сценариев.

Гомес и его команда работали не покладая рук, чтобы «вы­лечить» пострадавший в ходе спасения Кайла Хэнли небольшой вертолет «Робинсон». Пилот вертолета был не слишком удов­летворен результатами. Без надлежащей проверки, без контро­ля параметров он не мог гарантировать, что «птичка» взлетит. Все отдельные механические системы были в рабочем состоя­нии; вот только неизвестно, смогут ли они взаимодействовать. Лифт поднял вертолет на главную палубу, техник прогревал двигатель — таким образом, все находилось в режиме пятими­нутной готовности, но Адамс умолял Кабрильо не прибегать к этому режиму, разве что в самом крайнем случае.