Становление Человека - Даниил Широков

— Мне больше десяти тысяч лет… — с усмешкой прохрипел я. — И одна-единственная эмоциональная буря не сделает погоды в принятии столь серьёзного решения. Но спасибо, теперь я понял, к чему ты будешь пытаться меня подтолкнуть.

— Ты идиот, Джон, — вздохнули откуда-то из звёзд. — Я подталкиваю тебя к варианту, в котором ты обретёшь силу, заключённую во мне, самой малой из возможных ценой. Мы тут не играем в страшные психологические игры, где я пытаюсь свести тебя с ума. Наоборот, мы делаем то, что должны, то, к чему столько лет, как ты и упомянул, шли.

— Я человек.

— Зачем?

Вопрос поставил меня в тупик. Можно спросить «Какой?», даже устроить провокацию через что-то вроде «А ты уверен?». Но столь прямолинейно спрашивать причину того, что человек — человек… Признаюсь вам, этот момент в моей истории вышел самым курьёзным из всех. Не только из-за вопроса, заставшего врасплох, но и из-за фигуры, проявившейся наконец-то предо мной. Высокий силуэт в чёрном балахоне, две красные, едва заметные, точки глаз. В его руке находилась огромная коса с изогнутым лезвием. Её он поставил рядом, уперев в землю, будто посох. Конечно, я уже видел и эту фигуру, и этот взгляд, и эту косу. Относительно недавно, откровенно говоря. О, вам интересно, когда?

Когда смотрел на спокойную водную гладь, что зеркало смотрела на меня обратно.

— Ты… Фреска Вопросов?

— И да, и нет, — ответил Палач, и я вздрогнул, услышав свой голос. Чуть искажённый, более низкий, но всё же — мой. — Я — это то, что ты не смог вырвать из себя до конца, когда стал Героем. То, что невольно сохранил в своей сущности, когда стал истинным Хранителем. Чудовище. Монстр. Делающий грязную работу. Убивающий и сеющий хаос без сожаления и страха за последствия. Взгляни, к чему привела твоя слабость…

Пришлось молчать, невольно чувствуя себя под жутким давлением. По спине пробежал холодок, едва я представил, как смотрю в бездну, в которую заглядывали ублюдки, чьи души я поглощал. Что я там увижу? Отражение грехов, это логично. Но каких конкретно? Вопрос… Хороший. А вот ответ на него получать, если честно, не хотелось.

— Ты отвергал меня раз за разом, — протянул Палач. — Сочувствовал. Герою. Его сестре. Его любимой. Рыцарю-магу. Помогал им, позабыв о балансе.

— Баланс уничтожен, — помотал я головой. Слова дались с ещё большим трудом, чем на моменте с тюремной камерой. — Не вижу смысла говорить что-то о нём.

— А ты взгляни на итог, Джон, — продолжила чёрная фигура вестника смерти. — Не на тот, который затронул человеческий фактор — «друзей», «любимую» и «людей во всём мире». Ты потерял силу повелевания временем. Представь, что она была бы с тобой после смерти Абаддона… Никто бы не погиб. Судьи были бы уничтожены ещё до того, как поняли, что произошло. Не пришлось бы идти на договор с бездной, бегать, как собачка, по мирам. Видеть, как горит твоя родная планета. Стольких проблем и противных моментов можно было избежать в дальнейшем, если бы ты не захотел стать Героем. Жалкое зрелище.

— Прости, — почему-то решился я сказать. — Я не мог поступить иначе.

— Я не прошу извинений, — пожал широкими плечами Палач. — Всё, что я говорю, я говорю, чтобы ты понял одну важную вещь. Ты ошибаешься. Смотри… В момент, когда перед тобой погиб маленький оборотень. Ты увидел истинное самопожертвование, а в твою голову наконец-то закрались правильные мысли. Вся эта чушь, про Хранителей, про долг — она для отвода глаз, Джон.

— Но я…

— Ты сам это знаешь, — железно процедил он. Нет, я сам. — Ты увидел жертву ребёнка. И через неё решил, что понял настоящий смысл своего существования как Хранителя. Защищать, невзирая на гибель близких, оберегать, невзирая на боль, «обжигающую душу». Бред. Хранители — механизм защиты мира и человечества. То, что у них есть души, делает их слабыми, податливыми. Проще говоря… Они мешают. Душа мешала Анне — и она обрела огромную силу, расставшись с ней. А ты? Ты продолжаешь цепляться за некого человека внутри себя — не видя, что от этого становится только хуже. Ладно, тебе. Всем остальным.

Отвечать что-то дальше я просто не смог. Потому что в словах Палача был смысл. Он был… Да, он был прав. Указывал на очевидные вещи, которые игнорировались, дабы не вызывать лишних вопросов. Чтобы жилось проще. Так делают виновники самых страшных преступлений… Это не из-за меня, меня заставили, это всё система, общество… И далее, далее по списку. И так делал я. Не видя альтернатив, я поступал определённым образом, даже не задумываясь. А вот кое-кто внутри кричал, глядя на мои поступки и на их последствия.

— Мы с тобой были одним целым, — произнёс Палач, и голос его дрожал, будто вестник погибели был готов заплакать. — Я помогал тебе, брал на себя все самые противные эмоции и чувства, чтобы твоя хрупка душенька оставалась чистой и непорочной. Чувство вины, естественной для любого нормального человека. Чувство ненависти, не той, что ты ощущаешь к Судьям, а той, которая сжигает каждого, кто взглянет тебе в глаза. И много, много других… Я держал их всех. Но ведь я не просто живые доспехи, Джон… Я — это тоже ты.

Я вздохнул, глядя в тлеющие угли глаз высокой фигуры в чёрном балахоне. Опустился на тёплую землю, сначала на колени, затем — в позу лотоса. Положив ладони на колени, закрыл глаза, сосредотачивая мысли на каждом моменте, что упомянул Палач. Всё-таки хреново осознавать, что каким бы глубоко и далеко смотрящим ты себя не возомнил, жизнь заставит тебя увидеть очевидное. Что если бы не моя наивность, проблемы с Судьями вообще бы не возникло. Если бы не моя упорность, Ю бы не умер на моих руках. И Анна не разочаровалась бы в мире, если бы не моё вечное следование человечности внутри себя.

Конечно, кому-то из нас двоих всё равно пришлось бы отдать душу, чтобы защититься от Ренегатов. Или им бы не было интересно, не дай мы отпор Судьям? Кто знает. Без силы повелевания временем я не мог сказать наверняка. И знаете, это правильно. Не стоит знать все варианты с их исходами, иначе жизнь становится похожей на фильм, пересматриваемый из раза в раз. А я хочу жить, а не существовать.

Палач опустился напротив, приняв ту же позу, что и я. Как и я, он закрыл глаза и погрузился в мысли. Его фигура медленно уменьшилась, став одного размера со мной. Это я не видел, это я ощутил. Будто напротив меня поставили зеркало. Анна была права. Только я уже всех обманул. Поступив наперекор очевидным принципам, доверившись человеку, а не Палачу внутри. Обманул бывшую Хранительницу, показав, насколько дорожу Гео. Чтобы она сама разочаровалась в нём… Поэтому ей пришлось самой жертвовать душой. А зачем? В этом просто нет смысла. Обманул себя, поверив в то, что варианты, которые я выбирал, всегда были правильными, истинными. Обманул остальных, вынудив поверить в то, что рядом со мной они идут по тому единственно верному пути… Потому что из-за меня мои друзья и любимая начали страдать. Пережили свою собственную смерть, чёрт возьми!

И я обманул мир, назвавшись его Хранителем. Слепая вера в правдивость своих действий не соответствует громкому статусу Хранителей. Они всегда задаются вопросами, даже в самых критичных ситуациях. А я? А я пёр напролом, принимал спонтанные решения, основанные на пресловутых чувствах. Всегда слушая сердце, и никогда — разум. Холодный рассудок, машину, чудовище — называйте как хотите. Палач был прав. Во всём был прав. Нет сомнений, что он — это я. Какой я, к чёрту, Хранитель? Я монстр, заставивший и близких, и человечество, да что там! Целый мир! Страдать. Это из-за меня было принесено столько жертв, из-за меня был уничтожен, возможно, последний шанс одолеть Ренегатов.