📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгУжасы и мистикаЧертовар - Евгений Витковский

Чертовар - Евгений Витковский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 87 88 89 90 91 92 93 94 95 ... 111
Перейти на страницу:

Но и хрен бы с ним, с отцом Фомы, а приключилась лет пятнадцать назад с молодым тогда еще фольклористом Фомой Баньшиным, когда он полевые записи кашинских былин делал, незадача: занесло его в избу умирающего колдуна. Баньшин был молод и столь важных примет-правил не знал, а колдун умирал, долго и страшно, и все требовал, чтобы подошел к нему тот, кому он сможет «свое передать». Сельчане сторонились, а Фома по неведению решил помочь старому человеку, подошел к нему и сказал бредящему: «Ну что ты, отец, ну передай…» Колдун вцепился в его руку, заорал на весь Оршинский Мох — и умер, а Фома, не ведавший, что творит, получил от колдуна такое наследство, что не приведи Господь. Он получил дар сглаза, и в месяц, хоть помри, должен был теперь самое мало четырех человек непременно сглазить. Одержимыми их сделать, если по-простому, черта в них вселить.

Покойного колдуна вынесли из избы вперед головой и похоронили на перекрестке трех проселков, а Фома остался ему заменой. Вот на этой невероятной почве и подружились Фома Арестович с Богданом Арнольдовичем. Фоме пришлось бросить на произвол судьбы свою ленинградскую комнату в коммунальной квартире на Охте, все двадцать квадратных аршин, — тогда еще на метры счет велся, да кто ж их теперь вспомнит, — и переселиться с берегов Невы на берега Кашинки, на далекую окраину Кашина, города относительно древнего, построенного на болотах как раз во время первых татарских нашествий, видимо, чтобы от татар в нем спокойно прятаться и пережидать беду. От татар, похоже, кашинцы спрятались, но вскоре прибрала к рукам их крошечное княжество Тверь, а потом и саму Тверь слопала Москва. Когда же в годы Смутного Времени польско-литовские бандиты Кашин взяли да и разорили со зла, что нет из него никуда толковой дороги, такой, чтоб войско пройти могло, то двумя годами позже именно тут нижегородская дружина Минина с Пожарским собрала войско для освобождения Москвы. Какой дорогой они смогли отсюда дойти до Москвы — до сих пор тайна, но вот смогли же. Кроме того, на всю Россию прославился Кашин еще и как столица всех мыслимых фальсификаций — от винно-водочных до ассигнаций фальшивомонетных. В благодарность за прошлое геройство и в компенсацию неустройство за нынешнее русское правительство открыло в конце XIX века на окраине Кашина целебные торфяные грязи, устроило такой курорт, что и по сей день пройти-проехать туда можно было только при очень большом желании. Разве что через все те же Кимры до Калязина, а там по железной дороге на Бежецк, там-то Кашин и стоит при своих грязях и минеральной воде «Кашинская». Если ж по прямой, то лежали между Арясиным и Кашиным одни сплошные болота. Привыкнуть к такой глухомани ленинградцу Баньшину было непросто, да вот привык как-то. Чай, колдун, и не отвертишься.

Первое время Баньшину было как-то тяжко, что один сосед все норовит ему в глаз дегтем плюнуть, а другой старается в солнечный день тень колдуна осиновым колом к земле приколотить. Зачем? Единственным его настоящим колдовским умением был самый грубый сглаз. Стоило ему нечаянно с кем-то встретиться взглядом да и пробормотать про себя ту самую фразу, с которой перенял он у помершего колдуна свое жуткое нынче то ли качество, то ли искусство — как человек становился одержим бесом, порою даже не одним. В Баньшина стреляли, серебряную дробь для такого дела специально отливали — не помогало. А если сам Баньшин не выходил из дома, чтоб не причинить кому лишнего вреда, то на день-другой от такого средства толк был. Но как только приходил понедельник — приступала к нему самому неизвестная немочь: колдуна корежило и било, покуда он не уступал требованию поселившегося в нем умения и не выходил на улицу — глянуть в глаза первому попавшемуся прохожему. Тот, конечно, попадался, а Баньшину оставалось бежать в свою избу и прятаться на печи. По утрам он находил у себя на крыльце оставленные соседями молоко, кашу, яйца и другое съестное, смотря по сезону: так откупались от колдуна соседи. Их-то Баньшин мог и пощадить, но кто-то рано или поздно ему все же подворачивался. Колдун понимал, что до бесконечности так продолжаться не будет и управу на него найдут. То ли керосином дом обольют и не выпустят из огня, то ли «закажут» его колдуну посильней — результат получался для бедного фольклориста совершенно печальный. А об том, чтоб свой страшный дар кому-то взять да и «передать» — он и не помышлял: мешала совесть потомственного рабочего-путиловца.

На этом месте пришлось сделать паузу: Богдан кончил приводить себя в порядок, оделся, набросил на плечи дубленку из черной кожи, снабженную для теплоты обыкновенной цигейковой подстежкой. Давыдка подал вездеход прямо к крыльцу, сел за руль; на правое сиденье чертовар почти насильно усадил Кавеля, наказав ни в какие зеркальца не глядеть. Сам вместе с Баньшиным устроился на заднем. Давыдка аккуратно вывел машину на проселочную дорогу, ведшую к Ржавцу. Колдун, отвернув голову к левому плечу, смотрел в окно, стараясь при этом зрачками как бы взять прицел повыше, а Богдан тем временем, зная, что ехать недолго, увлеченно досказывал новоиспеченному писателю необычайную историю Баньшина.

— Я только производство развернул, только Фортуната нашел, чтобы сменщик был, у меня и на своих болотах по камышам черт на черте сидит, чертом погоняет — и вдруг заявляется ко мне, веришь ли, натуральный бомж, из-под Кашина, вокруг Оршинского мха, тропинками добрался. Орет — за Волгой слыхать, у яков того гляди молоко пропадет… то есть, конечно, не у яков, а у ячих. Орет! Проверил — ну точно, летник, сала топить — не перетопить, а Давыдка у меня еще тогда не работал — все, значит, самому делать надо. Возился я с ним чуть не сутки, упарился, но жаловаться не буду: вся шкура на шевро пошла, а это случай редкий. Бомжа отправил молоко пить к Шейле, работаю. Неделя проходит — ни хрена себе! Заявляется с той же стороны ну в точности такой же бомж, и орет точно так же. Просто близнецы-братья! И летник в нем такой же качественный, и опять шевро, даже лучше качеством. Ну, черта выпотрошил, бомжа — на молочную диету, работаю дальше, уже интересно, как тому волку из анекдота… Жаль, анекдот я забыл. И жду. Точно! Неделя проходит — опять ко мне бомж с той же стороны. Сам на первых не похож, старикан ветхий, орать уже не может, а как взялся за него — та-кен-но-го вельзевула вытаскиваю, что и корыт под ихор едва хватило. Шкура, заметим, юфть, но это уже и не важно. Я сало-то белую, и думаю: это кто ж меня на снабжение поставил? Выяснять, понимаешь, времени нет, но когда и четвертый приперся — пришлось принять меры. А ну как провокация? Посылаю Фортуната. День его нет, три его нет, шесть его нет. А на седьмой приезжает на такси с кашинским номером, и везет всех сразу: и бомжа свежего, и вот гостя нашего Фому Арестовича, да и водителя — в том тоже кое-что нашлось. Так и выяснилось все. Я ведь, Каш, сам знаешь — за качественного доплачиваю, совесть не велит иначе. Оказалось: бомжи кашинские сообразили — источник, бля, дохода нашли! И в очередь к Фоме Арестовичу, по понедельникам с утра — на сглаз… Давыдка, тут поверни — и стоп. Гостей нынче много, не надо наш броненосец с прочими машинами ставить. Загони под землю, потом в усадьбу приходи. А мы покуда пешечком, пешечком. Каш, выходи осторожно, там стекло битое под снегом, Савелий не прибрал… За кем? За собой не прибрал… Ни один в него черт не селится, прямо хоть под тару его приспосабливай… Стоп, это отдельно. Фома Арестович, давай о деле потом? Праздник все-таки.

1 ... 87 88 89 90 91 92 93 94 95 ... 111
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?