Кодекс чести - Евгений Гаркушев

– А армия уже не действует? Или участие резервистов обусловлено какими-то особенностями операции? – Я начал понимать, о чем речь, но мне, естественно, хотелось бы знать больше.

– Армия… – зло бросил Шилов. – Армия – в другой стороне. Штурмует горные перевалы. Наши стратеги увлеклись наступлением на Тегеран. Баку им показалось мало. В результате силы Объединенного Персидского государства предприняли контратаку. Захвачена Астрахань, под угрозой Царицын. По Волге поднялась мощная вражеская флотилия… Армейские части по сценарию не успевают подойти. Город будут оборонять резервисты. Но, как вы знаете, в тактических конфликтах условия ведения войны особенные – по правилам, мы должны призывать не просто резервистов Царицына, но провести жребьевку среди жителей Северокавказского военного округа. Жребий выпал на вас.

Я вспомнил все, что знал о тактических войнах, которые журналисты называли «государственным бусидо» или, напротив, «антибусидо». Когда государства Хартии мира подписали соглашение «О минимизации людских потерь и ресурсов», военные конфликты действительно свелись к минимуму. Предъявление ультиматумов, расчет позиций и ударов, кратковременные боестолкновения небольшими группами войск – для выявления боеготовности армии, проверки нового оружия и техники. Не игра, не война – минимум потерь и договорное решение вопросов. Зачем погибать тысячам, десяткам тысяч людей, если проблемы между государствами можно решить по дуэльному кодексу? Погибающим в боестолкновениях от этого не легче, но их гораздо меньше, чем в обычных военных конфликтах. И мирные жители выведены из-под огня.

А термином «антибусидо» разрешение конфликтов в рамках хартии именовали потому, что настоящие японские самураи, исповедовавшие принципы бусидо, делали себе харакири как очищение, смывая кровью позор, в то время как государства, напротив, безропотно отдавали территории, чтобы не пролилась кровь их граждан. Человечно и вроде бы в восточном духе – но самурайскому кодексу не слишком соответствует. Те воины не думали о себе, защищая сюзерена. Здесь сюзерен в лице государства заботился о воинах и гражданах.

– Наши стратеги заигрались, – продолжил комиссар. – Поставили на карту слишком много, решили раз и навсегда покончить с проблемами в отношениях с Персидским государством. А партизанская война? А террор? А выход Тегерана из Хартии, наконец? Сдавая без боя территории, правители вражеской державы рано или поздно задумываются – не ударить ли по-настоящему? Я сам противник этого бусидо… Расхлебывать теперь резервистам.

Сразу после подписания Хартии – не так давно, каких-то пять лет назад, – газеты писали: «Мир вступает в новую эру отношений», «Гражданские не будут гибнуть», «Выборные солдаты положат головы за други своя»… В общем и целом настроение общества можно было охарактеризовать как восторг. Но уже тогда находились люди, которые спрашивали: а не погрязнут ли государства в «тактических войнах»? Играя за дисплеями только «на деньги» или, в случае конфликта между странами, «на территории и ресурсы», можно забыться – и проиграть всё. И если какую-то спорную область действительно стоит отдать, когда тактическая проработка ясно показала, что войска противника займут ее легко, то с полным поражением державы никто не смирится. Война начнется по-настоящему…

– Не знал, что наши войска движутся к Тегерану, – заметил я. – Слышал об аннексии Баку и создании независимого дружественного нам государства на территории Азербайджана – но полагал, что это временная мера и Азербайджан возвратят персам.

– Возвратят, – кивнул Шилов. – Теперь возвратят. Разменяют на Астрахань и Царицын. Еще и приплатить придется. Я бы генеральный штаб послал дыры в обороне затыкать, чтобы неповадно было… Всем составом.

Пожалуй, комиссар был не вполне прав. Войну с персами мы начали вовсе не из-за того, что России нужны их нефтяные поля – своей нефти хватает в Сибири, территорий у нас там более чем достаточно. Аннексия Баку произошла после того, как в Персидском государстве урезали автономию для Армении. Сенат Российской империи объявил Тегерану ультиматум и потребовал предоставления частичной независимости христианским территориям. В другом случае это завершилось бы высадкой российского десанта в Ереване, броском танковых частей через Азербайджан и сотнями тысяч жертв, в том числе и среди гражданского населения. Сейчас, после подписания Хартии, военные с обеих сторон уселись за компьютеры и считали, считали…

В двух контрольных танковых схватках на территории Азербайджана с применением штурмовой авиации войска Персидского государства были разбиты наголову. К победителям – то есть к нам – перешли нефтяные вышки, все ресурсы областей Азербайджана до Аракса и Куры, несколько тысяч единиц бронетехники. Персы должны были сократить численность войск на количество солдат, «условно побежденных» в конфликте. Во время акции погибли всего два мирных жителя – их не оповестили о начале «контрольных» сражений, и они попали под огонь танковых орудий.

Были ли проигравшие персы разочарованы тем, что им приходится освобождать земли практически без боя? Конечно. Но большинство ресурсов все же осталось у них, кое-что тайком удалось вывезти – что не прошло бы в настоящей войне, – и, главное, люди не погибли! Так что и Персия оказалась в выигрыше.

Россия условно потеряла сто тысяч человек – непозволительно много для локального конфликта при нашем полном превосходстве в количестве и качестве техники. Именно на эти сто тысяч была сокращена армия. Части подтягивали даже с Дальнего Востока и из Польши, но делали это недостаточно быстро. В результате стал возможен контрудар Ирана на Астрахань, а потом на Царицын.

– Настоятельно прошу отказаться от выпавшего на вашу долю жребия, – грустно глядя на меня, предложил Вяземский. – Ведь, будучи раненым, вы поставите под угрозу общее дело. Ослабите своим присутствием отряд, который будет противостоять персидскому десанту.

Выбор был сложным. Но отказаться от жребия, прикрываясь не слишком тяжелым ранением, – хуже, чем отказаться от дуэли. В отсрочке дуэли ничего позорного нет – вы встретитесь с обиженным или обидчиком позже. У меня была лишь одна альтернатива – вместо себя послать на смерть кого-то. Если он останется жив, я, возможно, смогу смотреть ему в глаза. А если погибнет, что скажу его родственникам? Да и любому гражданину, если на то пошло?

– Я достаточно хорошо себя чувствую, Игнат Иванович. Если жребий пал на меня и врачебная комиссия не возражает против мобилизации, я пойду воевать.

– Мобилизация полная, – объяснил военный комиссар. – В противном случае нам придется воевать со столь превосходящими силами противника, что шансов просто нет. Но в детали я могу посвятить вас только в том случае, если вы окончательно приняли решение.

– Гражданин двух слов не говорит, – пожал плечами я. – Повестка с вами? Куда, когда и как нужно явиться?

– С личным оружием, завтра, на вокзал. От нашей губернии выбрали трех человек. Всего в обороне плацдарма участвуют двенадцать резервистов. На таком числе сошлись аналитики и судьи. Если вы победите, будет считаться, что силы противника отброшены от Царицына по всей линии фронта. Но, вообще говоря, гражданин Волков, я считаю такие игры недопустимыми. Хоть они и сохранят многие тысячи жизней.