Самгук саги Т.3. Разные описания. Биографии - Ким Бусик

больше десяти. Четвертый сын по имени Кымган, отличавшийся высоким ростом и сообразительностью, пользовался особой любовью [Кён] Хвона, и тот хотел передать ему свое место (престол), но старшие братья Сингом, *Ёнгом и *Янгом, узнав об этом, крайне обеспокоились [и составили заговор]. В то время *Янгом был наместником (тодок) области Канджу, /1504/ Ёнгом — наместником Муджу, а Сингом находился подле [правителя]. Ичхан *Нынхван отправил людей в Канджу и Муджу, [чтобы собрать] *Янгома и других на тайный совет. В начале третьего месяца весны второго года эры Цин-тай (935 г.) пхаджинчхан Синдок, Ёнсун и другие посоветовали Сингому заточить [Кён] Хвона в монастырь Кымсанса и послать человека, чтобы убить Кымгана. Сингом титуловал себя Великим ваном и объявил большую амнистию по всей стране.

/[Его] указ гласил: “Хотя Жуи[1579] и был самым любимым сыном, государем стал Хуй-ди, Цзяньчэн[1580] самонадеянно занял место наследника, но на престол взошел Тай-цзун. Волю Неба нельзя изменить — священный сосуд (трон) находит (возвращается на) свое место. Почтительнейше полагаю, что божественное воинское искусство великого вана [Кён Хвона] превосходило всех обычных людей, выдающийся ум его был под стать древним. Родившись в пору упадка, он возложил на себя великую миссию управления, умиротворил (объединил) земли трех Хан, возродил Пэкче и избавил его от бед, чтобы простой народ мог вернуться к спокойной жизни, предаваясь веселью (танцам) под звуки барабанов, раздающиеся подобно ветру и грому. Его подвиги, совершенные быстрыми действиями в ближних и дальних пределах, почти достигли цели. Его мудрость и ум были глубоки, но в одном была допущена ошибка — [ван] слишком полюбил младшего сына, а коварные царедворцы стали злоупотреблять властью, направляя великого вана по пути ко мраку, как цзиньского Хуй[-ди], /1505/ и побудили доброго отца впасть в заблуждение, подобно [цзиньскому] Сянь-гуну[1581], и он едва не отдал великое сокровище (трон) неразумному дитяти, но, по счастью, Верховный владыка (Шан-ди) ниспослал милость сыну государя исправить ошибку отца и повелел мне, старшему сыну государя, править этой страной. Однако как я, не обладая выдающимися способностями, могу обрести мудрость, необходимую на месте государя? [Поэтому] следует вести себя осторожно и осмотрительно, словно ступая по [тонкому] льду над пучиной, проявлять необыкновенные милости, поэтому в знак обновления политики объявляется всеобщая амнистия в стране.

/Начиная с рассвета семнадцатого дня десятого месяца второго года эры Цин-тай (935 г.) объявляется прощение за все преступления, [исключая особо тяжкие], — как уже выявленные, так и не выявленные, или за те, по которым уже установлены или еще не установлены наказания, и соответственно следует поступать должностным лицам”.

/[Кён] Хвон, в течение трех месяцев находившийся в Кымсане, вместе со своим младшим сыном Нынъе, дочерью Эбок, любимой наложницей Коби и другими бежал в Кымсон и оттуда отправили человека к Тхэджо с просьбой о встрече. Тхэджо очень обрадовался и направил генералов Ю Гымпхиля и [Ван] Мансе[1582] водным путем, чтобы встретить и оказать почести Кён Хвону, а по прибытии [в столицу] встретил его торжественной церемонией, и, поскольку он был старше Тхэджо на десять лет, тот назвал его “Почтенным батюшкой” Санбо[1583], /1506/ подарил ему Южный дворец для проживания и [званием] возвысил над всеми остальными чинами. [Тхэджо] передал в кормление (сигып) [Кён Хвону] Янджу, а также пожаловал золото, шелк, разнообразные украшения, по сорок рабов (ноби) мужского и женского пола и десять лошадей из дворцовых конюшен.

/Зять Кён Хвона генерал (чангун) Ёнгю как-то втайне сказал своей жене: “Великий ван (Кён Хвон) упорно трудился более сорока лет, и его дело было почти завершено, как вдруг в один день из-за злобы людей своей семьи он потерял свою страну и отдался под власть Корё. Вообще, верная жена не заводит другого мужчину, а преданный слуга не служит двум господам. Если сейчас бросить своего господина и служить мятежному сыну, то с каким лицом я встречусь в Поднебесной с теми, кто сохранил верность долгу? К тому же я слышал, что корёский князь Ван [Гон] великодушен, добр и щедр, старателен и скромен, чем приобрел симпатии народа, а значит, [само] Небо помогает ему, поэтому он непременно станет властителем трех Хан (т. е. снова объединит корейские земли). Если напишем сейчас письмо, почтительно справляющееся о здоровье нашего государя и одновременно выражающее преданность князю Вану, то разве не позаботимся о своем будущем счастье?” И его жена ответила: “Я думаю так, как Вы и говорите”. Поэтому во втором месяце первого года эры Тянь-фу (936 г.) [они] отправили к Тхэджо человека с посланием: “Если Вы поднимете знамя /1507/ справедливости (начнете поход), то сообщите о нем, и мы поддержим изнутри (со стороны Пэкче) и встретим Ваше войско”. Тхэджо очень обрадовался, щедро одарил посланца и вернул его со словами благодарности к Ёнгю: “Когда [Вашими] милостями мы объединим [силы], не станет помех на пути, и я постараюсь прибыть и приветствовать Вас, генерал, а затем посетить Ваш дом, чтобы поклониться Вашей супруге и служить Вам как старшему брату, а супругу почитать сестрой, и до конца дней щедро платить [за благодеяния]. В том клянусь пред всеми духами Земли и Неба!”

/В шестом месяце лета [Кён] Хвон обратился [к Тхэджо]: “[Ваш] престарелый слуга отдал себя (букв. ”свое тело”) Вашему высочеству, желая прибегнуть к могуществу Вашего высочества с тем, чтобы покарать (отрубить голову) мятежного отпрыска. Надеюсь позаимствовать божественные войска великого вана, чтобы покончить с этим разбойным мятежом, и в этом Ваш слуга и смерть примет без сожаления!” Тхэджо исполнил просьбу. Сначала он послал наследного принца Му и генерала Сурхи с десятью тысячами конных и пеших, чтобы занять Чхонанбу, а в девятом месяце осени сам прибыл в Чхонан во главе трех армий (кун), объединил войска и выступил на Ильсон[1584]. Сингом противопоставил им свои войска. В день кабо (девятый день одиннадцатого месяца по лунному календарю) [две армии] противостояли друг другу, расположившись лагерем по обоим берегам реки Илличхон. Сначала Тхэджо и Санбо /1508/ [Кён] Хвон произвели смотр войск. Тэсаны (министры) Кёнгвон, Сурхи, Кымсан, чангуны Ёнгиль, Кион и другие с тридцатью тысячами конных и пеших составили левое крыло, тэсаны Ким Чхоль, Хонъю, Сухян, чангуны Ван Сун, Чуллян и другие во главе тридцати тысяч конных и пеших составили правое крыло, тэгван Сунсик, тэсаны Кынджун, Ван Гём, Ван Е, [Ю] Гымпхиль, чангуны Чонсун, Чонхи и другие с двадцатью тысячами латной кавалерии, тридцатью тысячами пехоты а также с девятью с половиной тысячами легкой