Враг народа - Дмитрий Рогозин

Последний разговор на тему идеологического выбора и политической роли «Единой России» состоялся у меня с президентом в самом конце апреля 2003 года. Он предложил мне свое личное вмешательство в решение вопроса о руководстве этой партией. Я же попросил его закрыть эту тему навсегда: «Владимир Владимирович, это бесполезно. Даже если они примут ваше решение как руководство к действию, то сделают все с точностью наоборот. Такие люди. За полгода, оставшееся до выборов, я не успею сделать из этой партии что-то приличное. Пусть будет, как будет. Но вам я бы посоветовал держать их на дистанции, они вас утопят».

Путин промолчал. На том и закончилась неудавшаяся попытка президента с моей помощью сделать из «Единой России» ответственную и дееспособную политическую партию. Как говорится, «горбатого могила исправит».

Следующий разговор с президентом на тему подготовки к предстоящей выборной кампании состоялся в конце июня в Калининграде. Путин вместе с президентом Польши Квасьневским на боевом корабле Балтийского флота вышел в море для проведения совместных военных учений двух стран. Затем в Балтийске (бывшая база германского подводного флота Пиллау) мы осмотрели причал для запуска грузопассажирского парома, соединившего калининградцев с Питером, и вечером, по окончании насыщенной программы визита, приехали на ночлег на базу Центробанка на Куршской косе.

Оставшись с президентом с глазу на глаз, я решил обсудить с ним готовность России к запуску с 1 июля калининградского транзита по согласованным с ЕС и Литвой новым правилам, а также положение российских граждан в Туркмении. В конце беседы Путин спросил, как я собираюсь идти на выборы.

Я ответил, что много работаю в своем избирательном округе в Воронежской области, и там же хочу выдвигаться в третий раз, но считаю необходимым сформировать собственное избирательное объединение. К 2003 году в Государственной Думе сложилось совершенно разбалансированное представительство, не отвечающее ни интересам, ни запросам общества. Монополию «Единой России» подпирала тренога из СПС, ЛДПР и примкнувшей к ним КПРФ, которая с наигранной пролетарской прямотой изображала оппозицию «оккупационному режиму», но на деле только эксплуатировала протестно-ностальгические настроения старшего поколения и даже не помышляла претендовать на альтернативу действующей власти. Дума становилась недееспособной, уровень доверия к ней падал, это подрывало управляемость государства. Я полагал, что в стране нужна реальная оппозиция, источник новых востребованных в обществе идей. Эта новая сила должна ориентироваться на защиту поддержку демократических свобод и социальной справедливости, на экономический рост и защиту национальных интересов (не путать с интересами крупных корпораций).

Я был уверен, что такая политическая сила была необходима и президенту, чтобы иметь систему сдержек и противовесов в условиях консолидации бюрократии и олигархов под знаменами «Единой России». Я считал также, что новая политическая сила должна быть ближе к обществу, представлять его консолидированные интересы, и в обозримой перспективе эта сила должна быть готова взять на себя ответственность за реализацию власти в стране. Эта задача вызрела. В стране очень высок спрос на жизнеспособную альтернативу нынешней власти, которая исчерпала все возможности своего внутреннего развития. Из своего опыта общения с президентом я вынес, что он думает так же, и что он как лицо надпартийное заинтересован в появлении такого проекта, созданного людьми молодыми и в то же время опытными, современно мыслящими и ищущими новых форм работы.

Я рассказал ему, что тесно работал в КРО на выборах 1995 года с молодым ученым-экономистом Сергеем Глазьевым и мог бы вместе с ним сформировать политический блок, способный не просто получить массовую поддержку избирателей, но и достойно представлять их интересы и взгляды в Государственной Думе.

«Я симпатизирую Глазьеву и уже обсуждал с ним возможность запуска социал-демократического проекта. На смену коммунистам рано или поздно должна прийти серьезная и современно мыслящая левая партия. Да и для страны это будет хорошо», — заключил президент наш разговор.

По возвращении домой я позвонил Глазьеву и передал ему содержание этой беседы. Особого энтузиазма я в нем не почувствовал. Наверное, Сергей рассчитывал исключительно на свои силы и грезил созданием некой «широкой народно-патриотической коалиции» под своим водительством. Многие организации из числа т. н. «кандидатов» в «широкую коалицию» я не знал и вообще сомневался в их реальном существовании. Коллекционировать нули было неинтересно и бесполезно. Я, безусловно, благодарен им всем за поддержку, которую они в итоге оказали, но, положа руку на сердце, — это была поддержка скорее частных лиц, чем организаций. Идти по пути втирания очков избирателю и уверений в том, что у нас «широкая коалиция», мне представлялось делом нечестным, да и провальным.

Я предложил Сергею подобрать две-три малоизвестные партии для формального учреждения блока, ввести в него известных и авторитетных в стране людей, которые являлись нашими единомышленниками, написать предвыборную программу из разумных предложений, с которыми эти люди в разное время выступали, и — вперед!

Взяв лист бумаги, мы набросали примерный список известных и уважаемых в патриотическом движении людей, кого было бы желательно пригласить в избирательный список нового блока. Генерал армии, Герой Советского Союза Валентин Варенников, легендарный советский разведчик, генерал-лейтенант Николай Леонов, знаменитый ведущий православной передачи и издатель одноименного журнала «Русский дом» Александр Крутов, доктор исторических наук, публицист Наталия Нарочницкая, бывший глава Центробанка Виктор Геращенко, доктор политических наук Андрей Савельев, депутат Госдумы Александр Чуев, бывший министр обороны Игорь Родионов, бывший командующий ВДВ генерал-полковник Георгий Шпак, первый заместитель председателя профсоюза работников угольной промышленности Рубен Бадалов, ректор Санкт-Петербургского военномеханического университета, доктор технических наук Юрий Савельев, автор телепередачи журналистских расследований «Наша версия: Под грифом СЕКРЕТНО» Михаил Маркелов, многие, многие другие… Мы заполняли одну клеточку за другой и понимали, что участвуем в формировании «команды всех звезд» русского патриотического движения.

Основой блока была избрана «Партия российских регионов». Глазьев являлся одним из ее сопредседателей. Помимо него в руководство этой организации входили Юрий Скоков, Олег Денисов, Шамиль Султанов, Олег Кутафин — мои прежние коллеги по избирательному объединению «Конгресс русских общин».

Глазьев представил мне своего делового партнера, талантливого ученого и бизнесмена Александра Бабакова, а также Марата Гельмана, которого Скоков привлекал к подготовке агитационной кампании КРО на думских выборах 1995 года. Позже этот самый галерист Гельман, специалист по «интеллектуальным провокациям», как он сам себя называет, прославился организацией скандальных выставок и богоборческих выходок. Кроме того, имея связи среди либералов, и затусовавшись в пул кремлевских политтехнологов, или, как их называют журналисты, — «жмейкеров», Гельман получал подряды на организацию избирательных кампаний и пиара политиков. Он «засветился» в ельцинском штабе на президентских выборах 1996 года, делал шоу-кампанию движению «Новая сила» Сергея Кириенко, вел несколько избирательных кампаний, в том числе тому же Кириенко по выборам московского мэра и СПС — на думских выборах в 1999 году. Естественно, от присутствия в нашей компании такого персонажа меня, мягко говоря, слегка покоробило, и я объявил Глазьеву, что с Гельманом работать не буду. Сергей, подумав, согласился.