33 рассказа о китайском полицейском поручике Сорокине - Евгений Анташкевич

Дорогая Элеонора, я не могу приложить к этому письму карту, тогда Вам было бы много яснее, но могу дополнительно пояснить, что все действия происходили вдоль железной дороги и вокруг неё.

В это время был снят с должности генерал Сахаров и на его место назначили генерала Каппеля. Командовать Третьей армией назначили генерала Петрова, но его, по слухам, чуть не захватили красные, но он отбился. Боевые действия, которые велись нами, были предназначены только для того, чтобы пробивать препятствия со стороны красных. Получалось так, что мы наступали не на запад, а на восток.

4 января полковник Адельберг на станции Минино послал меня для связи в штаб 2-й армии. А потом мы с ним поменялись местами, потому что мы сопровождали важный и ценный груз. К ночи в 6–7 верстах от деревни Бугач стала на ночлег 2-я Уфимская кавалерийская дивизия. 5 января был о принято решение захватить город Красноярск: с запада должны были наступать 4-я Уфимская стрелковая дивизия и 2-я Уфимская кавалерийская, а с севера колонна генерала Вержбицкого. По непроверенным данным, красные партизанские отряды Щетинкина уже близко подошли к городу Красноярску или заняли его. 5 января на рассвете пошли вперед наши конные части. Другие войска в это время сосредоточивались в 3–4 верстах от Красноярска. Стоял сильный мороз и туман, и трудно было ориентироваться на местности. Сосредоточение выполнялось, но около самого разъезда Бугач было много саней, как тогда, когда мы с Вами встретились. Пока их раскидали, было потрачено много времени впустую. Было получено донесение, что передовые конные части вступили в переговоры с красными передовыми отрядами и те запрашивают в Красноярске указания. Была надежда, что нас пропустят, однако вместо этого они развернули пулемёты. Вдоль дороги разворачивались наши части: уфимские стрелки и ижевцы; левее разворачивалась уфимская кавалерийская дивизия. Завязалась перестрелка. Наши части стали продвигаться по снегу вперёд. Пошла их артиллерия, она стала доставать до нашей кавалерии. Мы продвигались, не очень быстро, но продвигались. Наши люди все намерзлись и устали, поэтому уверенности в успехе не было. Мне это всё потом объяснил полковник Адельберг, который несколько раз курсировал в штаб генерала Петрова. Город Красноярск захватить не удалось, и стало очевидно, что не все эшелоны смогут пробиться через Красноярск, но нашему удалось. Когда все наши войска стали с севера и юга обтекать город, мы чудом проскочили. Это то, что мне известно. Вам об этом подробнее рассказал бы полковник Адельберг Александр Петрович, он сейчас живет в Харбине. Когда Вы приедете, я Вас с ним познакомлю. Под Иркутском, когда Вы заболели и я Вас не смог найти, мы стояли и ждали наступления, но вышел приказ двигаться вперёд, и мы пошли на Байкал. Через озеро Байкал мы просто перешли. Было очень холодно, дул сильный боковой ветер с северо-запада, и было много унесённых саней и лошадей. Это всё, что я могу написать. На Байкале боёв не было, они были дальше и позже, уже под Читой, где я Вас снова искал, но безуспешно.

Не знаю, насколько я смог выполнить Вашу просьбу. Если не совсем, то мне очень жаль. В Китае начинается гражданская война, но мне пока непонятно, кто против кого, я только понимаю, что есть север и есть юг, и какой-то Чанкайши из Кантона.

Если бы Вы, приехав в Китай, побывали бы в Харбине, мне было бы очень приятно с Вами увидеться.

С прискорбием сообщаю, что Вашего секретаря Екатерину Григорьеву убил бандит Огурцов. Во время ареста он был сам убит.

С уважением и наилучшими пожеланиями,

Всегда к Вашим услугам,

Ваш Михаил Сорокин».

«Дорогой Мишя!

Мне было очень приятно получить от вас письмо.

Я вам очень благодарна за то, что вы описали мне события под Красноярском 5 января. Я была уверена, что у вас это очень хорошо получится. Я эти места помню, а вы дополнили тем, что мне было трудно описать. Для меня это важно, для исторического исследования, потому что я могу в своей книге, которую я уже почти закончила и скоро отдаю целиком в печать, сослаться на очевидца событий.

Вам, наверное, интересно, как происходили события, когда мы расстались. Боюсь, что вашего ответа я не дождусь, потому что письмо в один конец идёт месяц, я уже получила визы и в Китай и в Японию и планирую к концу осени прибыть в Китай. Сначала в Китай. Я поеду через СССР, через Москву и Омск, поэтому никак не смогу проехать мимо Харбина. Поэтому, если бы вы собрались на это письмо ответить, оно бы меня в Лондоне уже не застало.

Я очнулась после тифа уже в марте 1920 года и ничего не помню. Я помню какие-то моменты, но они случайные. Если я помню снег, или лица, или лёд, или кроны деревьев, то не могу вспомнить, где это было: когда меня везли на санях, до вашего отъезда с Огурцовым, или это было в госпитале, или в чьей-то избе. Только когда я пришла в себя, потом долго ещё спала часами и сутками, и мне стали сниться сны. Странно, но мне почти не снился Лондон или Петербург, мне снился вагон, сани, люди, но я их не узнавала. Видимо, это были люди, с которыми я ехала и видела их урывками, когда ненадолго приходила в себя. Когда выздоровела, от слабости я иногда впадала в полубессознательное состояние и тогда продолжала разговаривать с вами и очень злилась, что вы меня бросили, как мне тогда казалось. Замечательный Ива́нов (легкая фамилия и трудное имя) подсказал мне, что в этой человеческой кутерьме и метели, как он говорил, легче было потеряться, чем найтись. Он очень добрый и очень мне помог. А потом оказалось, что вы тоже в это время были в Харбине. Это я уже узнала из ваших телеграмм. Я была обрадована, что вы остались живой.

Трагическая история с Екатериной. Мне в Харбине её будет очень не хватать, и совсем трагическая с Огурцовым. Он мне очень понравился – такой, настоящий русский мужик-солдат, хотя он и напал на вас, но всё ведь обошлось, и вы с ним из разных обществ. Я хочу, чтобы вы мне рассказали, как он погиб. А полковник Адельберг – это тот, которого чехи «саломали»?

Вас, наверное, удивляет, что я еду не в какую-то другую страну или, скажем, в Россию, в СССР, а именно в Китай, в Харбин. Тут ничего удивительного нет. На мой взгляд, Россия в значительной степени переместилась в Китай, в Харбин. У меня очень широкая переписка с вашей эмиграцией, с вашим рассеянием. Я представляю себе, как русские устроили свою жизнь в Германии, Франции, Чехословакии, Сербии, Латвии и других странах. Они попали там в населенные города и местности, и даже если их там много, то всё равно меньше, чем местных жителей. В Харбине вас тоже меньше, чем китайцев, но Харбин, как мне известно, начинался как русский город и остаётся до сих пор русским городом, достаточно посмотреть на архитектуру. Кроме этого в Харбине, даже помимо быта, сохранилась ваша политическая культура: много разных партий и все друг друга ругают.

Чем вы сейчас занимаетесь? Надеюсь, как и прежде, вы работаете в полиции? А вы не хотите где-нибудь учиться?

Желаю вам всего хорошего.