Поход - Андрей Круз

Стрельба тоже прекратилась — наверное, заметили щит. Лишь один из зуавов приподнялся в стременах и пальнул нам вслед из винтовки, по-прежнему безуспешно. Щит пока не погас. А ещё через несколько секунд машина вырвалась с поляны, проскочила опушку леса и помчалась по мягкой лесной дороге, извилистой как змея, прикрывшись стволами деревьев от обстрела.

Лари оглянулась, уложила карабин поверх бочек, но нас никто не преследовал.

— А что они так? — удивилась демонесса. — Как-то неактивно.

— Они грабят, а не в последний и решительный бой идут, — пожал я плечами. — Щит увидели, машина разогнаться успела, теперь гоняйся за нами. Была кому охота? И егеря кругом шарятся. Проще уйти да найти кого-нибудь, с кем без проблем справиться можно.

На самом деле меня происшествие даже обрадовало. Потерь мы не понесли благодаря нашей колдунье, зато теперь точно знаем, где находится банда. И если мы от неё оторвёмся, то сможем смело ехать дальше за Броды, не дожидаясь, пока соберётся колонна. А так бы гадали, ехать или не ехать, ждать или не ждать. Чем дальше мы уедем в ту сторону, тем дальше оторвёмся от опасности.

А ещё минут через десять я даже скорость немного сбросил: всё равно конным нас уже не догнать. И даже напевать что-то эдакое начал, воодушевляющее. А Маша с Лари мне подпевать стали. Значит, не один я чуть штаны не замочил со страху.

Большая деревня Броды мало чем отличалась от Березняков, за исключением того, что расположена была на реке. И заработок шёл к удачно стоящему населённому пункту всё больше от речной торговли. Вроде мини-Великореченска получилось, только принимались не большие караваны больших барж, а речные баржи-плоскодонки, баркасы да лодки. Однако Броды процветали.

Как и Березняки, деревня была окружена крепким частоколом с колючкой поверху, в котором было двое ворот. Одни выходили на дорогу, а вторые вели к пристаням. В воротах стояли ополченцы под командой урядников, но в самой деревне мы заметили присутствие военных. БТР-4 с пограничными эмблемами, приземистая «виверна» и два «козла» с пулемётами на турелях выстроились прямо на главной площади. И с ними же рядом расположились уряднический «виллис», а также «копейка» жандармов. Неужели всё из-за ограбления или всё же военные ждут чего-то другого? Может быть, проблемы с эльфами уже и сюда докатились?

В любом случае мы нуждались в ночлеге, к тому же я хотел загнать машину в мастерскую, а заодно прикупить машинного масла. Мало того что наш запас немного израсходовался, так ещё и пуля, отрикошетив странным образом, пробила в бочонке дыру в самой середине, после чего половина масла вытекла в кузов. К счастью, не промочив груза, потому что я имею полезную привычку укладывать все вещи на решётчатый деревянный поддон как раз во избежание подобных неприятностей. Есть печальный опыт. Стойкий запах ГСМ от всего имущества — не подарок, проклянёшь всё на свете, а с сидорами твоими духовитыми тебя ни в какой постоялый двор не пустят, хоть плачь. Да и не отстирать его.

Два постоялых двора и гостиница в Бродах были забиты постояльцами: из-за нападений бандитов люди задерживались здесь, сбиваясь в стаи. Я сунулся в один двор, второй, затем в гостиницу — бесполезно. Хозяин отеля под интригующим названием «Гостиница», крепкий бородатый мужик лет пятидесяти, лишь разводил руками толщиной в доброе бревно и гудел в бороду, что «нет никакой технической возможности».

Спасла нас, естественно, Лари. Хозяин гостиницы, как и любое другое лицо мужского пола, не смог ей противостоять, «давление» я ощущал всем телом, и через пару минут она получила от него ключи от «баронской комнаты» — самого просторного из номеров, всегда зарезервированного на случай неожиданного набега начальства из Твери. Хозяин даже бросился помогать нам с багажом. Правда, и содрал аж пять рублей золотом — невероятные деньги по таким местам, сказочные просто.

— Автомастерская у вас открыта ещё? — спросил я хозяина гостиницы, притормозив того в дверях.

— Открыта, чего с ней сделается? — удивился тот. — Они до самой ночи открыты обыкновенно.

— Ага, спасибо.

Быстро сбросив в номере пыльник с карабином, я пообещал дамам встретить их в трактире, когда закончу возню с машиной. Увидел лёгкий проблеск уже привычной паники у Маши в глазах, которая поняла, что я её снова оставляю один на один с демонессой, и вышел за дверь.

Мастерская была в самом дальнем конце центральной улицы и представляла собой огромный сарай с двумя воротами, с ремонтными ямами в нём и стоящим над одной из них грузовым «газоном» с высокобортным купеческим кузовом и на больших внедорожных колесах. С «газоном» возился чумазый подросток лет четырнадцати, меняя масло. Рядом с ним возле ямы лежали два переломанных листа рессор.

Один из владельцев мастерской братьев Бочаровых, Иван, худой, жилистый и очень сильный мужик, стоял за конторкой, чиркая карандашом в конторской книге. Второй из братьев, Пётр, перебирал и протирал от масла инструмент за верстаком.

Я вошёл в ворота, постучал по косяку. Иван поднял глаза от книги, обежал взглядом всего меня, задержавшись на большом револьвере и тяжёлых ботинках, спросил с подозрением:

— Наёмник, что ли? За бандой прибыл?

— Нет, не за бандой. Охотник я. Проездом здесь, — пояснил я свой статус.

— А, ну хорошо, — кивнул тот. — А то как за этих «Ласок» награды объявили, так потянутся наёмники. А от них проблем вечно больше, чем от бандитов.

— Гуляйполе никак. Тогда чего же вы хотите? — вежливо поддержал я владельца гаража.

— Вот и я об том! — обрадовался пониманию Иван. — Чего сделать хотели?

— Подвеску прошприцевать, проверить. В мостах масло посмотреть и сменить при необходимости, как раз срок пришёл, — перечислил я. — И масло у меня в кузове разлилось, отмыть. Мойщик-то работает у вас ещё?

— Куды он денется? Знамо дело, работает. Давай тогда сперва на мойку, — скомандовал мастер.

Помыть машину самостоятельно на первый взгляд нетрудно, только вот где? К реке здесь спусков нет вокруг, и за стену на ночь глядя выезжать придётся, а в селе мыть никто не даст, что и верно в общем-то. Нечего место поганить.

Я загнал машину во двор, поставил рядом с сараем на металлическую решётку. Из маленькой дощатой будки выскочил ещё один подросток из аборигенов, явно из соседнего Вираца, разматывая за собой чёрный резиновый шланг. Через несколько секунд он уже суетился в кузове, из которого через откинутый задний борт выливались потоки отливающей радужными разводами воды. А я отошёл к Ивану, спросил, кивнув на мойщика:

— Раньше у вас местные мальчишки подрабатывали, помнится, а теперь аборигены. Что так?

— Местные именно что подрабатывали, — ответил он. — А эти работают. Семья горшечника из баронства сбежала, что-то со своим сеньором не поделила. Отец здесь повадился крынки с мисками делать, наладил дело небольшое, а ребят мне в науку пристроил. В ученики вроде как. Для аборигена стать автослесарем — сам понимаешь, почёт выше башки. Если и не здесь, то в тех же Старых государствах потом можно пристроиться очень хорошо.