Star Wars: Я - джедай! - Майкл Стэкпол

– Это мое право – убить его, – она процедила эти слова, словно ей было больно. – И не лишай меня моего права.

– За тобой должок. Я снял одного парня прямо с твоей задницы, – я устремил свой «коготь» вперед, преграждая ей путь. – Он мой и я хочу, чтобы он остался жив.

На тактической частоте зазвучал голос Найва:

– Все цели нейтрализованы. Звено «Скала-три», возвращайтесь.

– Вас понял, – ответил я.

– Вас понял, – рычание Кает отбило у меня всякую охоту встречаться с ней после возвращения домой.

– Девятый, перейти на тактическую-два и включить скремблер.

– Как прикажете, сэр, – я переключил коммуникатор на вспомогательную тактическую частоту и врубил скремблер. Теперь переговоры между мной и Найвом будут зашифрованы при помощи кода, который загружается на каждый истребитель с «Ответного удара».

– Девятый слушает, капитан.

– Хорошо стреляешь, девятый. Но почему из ионной пушки? При твоем умении летать ты мог бы сбивать «охотников» одним выстрелом из бластера. Но ты выбрал ионную пушку, как будто так тебе интереснее, – в голосе Найва слышалось раздражение. – Это что, у тебя игры такие?

– Нет, сэр, – я замолчал, не столько собираясь с мыслями, сколько соображая, как лучше их выразить. – Пилоты «охотников за головами» просто выполняют свою работу. Если бы мы убили их, то превратились в мясников и палачей, и любой эскорт в будущем будет гоняться за нами, потому что они будут знать, что мы не оставляем свидетелей. Яхта улетела. «Шанс» подберет этих ребят, и в следующий раз они могут дать нам возможность уйти. Наверняка так оно и будет.

– Кто знает, – Найв задумался. – Звучит логично, только война сама по себе не дружит с логикой.

– Но стоит стараться, чтобы никто не попадал.

Найв фыркнул:

– Ты что, такой щепетильный?

– Я записал на свой счет уже немало трупов, капитан. Если у меня получается выйти из боя победителем, не пролив при этом кровь, почему бы нет? Мне кажется, что так лучше, – я покачал головой. – Если здесь не приветствуется такая точка зрения, я могу просто сесть в свой челнок и улететь.

– Нет, тебе не придется этого делать, – напряжение испарилось из голоса Найва, – такая точка зрения здесь более чем приветствуется. Ты теперь – один из нас, Иданиан, один из «выживших». Будем надеяться, что ты будешь помогать нам больше, чем мы тебе.

Я думал, что по возвращении на Куиумин IV Кает выскажет мне все, что думает обо мне. Этого не произошло: она не сказала ни слова. Шрамы на моей щеке затянулись за какие-то две недели и теперь практически не заметны, если только я сильно не загорю – тогда проступают белые полоски. Однако, прежде чем исчезли эти физические последствия нашей с ней драки, Кает и еще четыре «выживших» из эскадрильи «Скала» проголосовали за то, чтобы сделать меня командиром третьего звена. Кеч помог мне выбрать трех новых пилотов, чтобы укомплектовать его, затем Кает перешла в первое звено, заменив «Скалу-четыре».

Весь следующий месяц я проводил время в основном со своими новобранцами. Я делал это столько раз в Разбойном эскадроне, что сбился со счету, сколько пилотов я подготовил, но эскадрилья «Скала» оказалась темной стороной того, к чему я привык в эскадроне. Что касается дисциплины, Йавин IV казался по сравнению с Куиумином IV просто «Лусанкией». Учить похмельных пилотов летному мастерству – все равно что учить ранкора петь и танцевать, и то мне кажется, что эта безмозглая тварь будет серьезнее относиться к учебе. Пилоты из моего подразделения думали, что умеют летать, и они действительно летали неплохо, но не на том уровне, которого я от них добивался. Я был в ответе за их жизни, и у меня не было желания вести в бой пилотов-недоучек, которые все сразу погибнут, а мне одному придется за них отдуваться.

Лучшим пилотом этого набора была Тиммсер, высокая женщина с коротко стриженными светлыми волосами. Ее терпение было таким же коротким, как и ее волосы, и она стала зачинщицей нескольких зубодробительных, череполомных и кантиноразносительных драк. Дело в том, что она время от времени забредала в кантину «Угодья», где обычно собирались пираты с «Красной новой» и «Риистарские рейдеры». Эти две банды недолюбливали «выживших», и даже тот факт, что Тиммерс раньше была «рейдером», не помогал снять напряженность. Однако пилотом она была отличным. Она всегда соображала, что делать в следующую секунду, и умело стреляла с упреждением.

Первые месяцы пребывания у «выживших» я практически не покидал Вларнии, которая была настолько же ужасна, как и ее название. Деньки стояли жаркие, и все пропадали в наполовину засыпанных песком кантонах, служивших неформальными местами сбора эскадрилий. «Выжившие» околачивались в кантине «Аварийная посадка». Интерьер ее был довольно омерзительный – пилоты тащили сюда разные обломки кораблей как сбитых ими, так и разбитых ими же в результате аварийных посадок. Бесформенные куски транспаристила или кваданиумового сплава свешивались с потолка и угрожающе раскачивались. Вдобавок, освещение было тусклым, и от этого возникали трудности с навигацией у ребят и пониже меня. Тиммерс себе весь лоб шишками усадила, прежде чем научилась ориентироваться в этом лабиринте обломков.

Я регулярно наведывался в «Аварийную посадку», но старался проводить свободное время, просто гуляя по улицам Вларнии. Кроме Птичника – так местные прозвали район, где жили в основном пилоты, Вларния мало чем отличалась от любой другой всеми забытой дыры, полностью зависящей от космопорта. На полях вокруг города росло достаточно овощей, чтобы цены на них были не запредельными. На Вларнии не было никакой промышленности – кантоны и увеселительные заведения не меняли картины – разве что был заводик, выпускавший пенный и хмельной напиток типа эля. Он был настолько хорош, что все семь команд пиратских кораблей, осевших на Вларнии, объявили эту элеварню и поля вокруг нее, на которых выращивалось сырье для эля, запретной для полетов зоной, чтобы свести к минимуму риск ее разрушения в результате несчастного случая.

Я любил бродить по улочкам города по ночам, когда жара спадала и на небе появлялись две луны. Вларния обладала особым шармом. Хотя космопорт был построен по имперским проектам, сам город был создан местными каменщиками и рабочими из местных материалов. Узкие извилистые улицы, напоминавшие каньоны, сменялись небольшими скверами с фонтанами. Местные власти экономили на освещении, поэтому на большинстве аллей тьма была непроглядной. Но это была Вларния, и по этим аллеям можно было бродить, ничего не опасаясь, если только вы не забредали в Птичник.

Иногда вместе со мной на прогулки выходила Кает Шровл. Из-за альбинизма они была очень чувствительна к свету, и если ей надо было пойти куда-нибудь днем, она надевала плащ, полностью закрывавший ее тело, и очки, настолько темные, что самый яркий полдень казался ей космическим мраком. Она вела очень закрытую жизнь, но мне удалось узнать, что она считала, будто в ее альбинизме повинна Империя, так как над ее матерью проводили какие-то эксперименты имперские ученые. «Выжившие» были известны своей ненавистью к Империи, поэтому она присоединилась к ним и терпела тяготы жизни на Коуркрусе ради возможности отомстить имперским.