Ричард Длинные Руки - воин Господа - Гай Юлий Орловский

Я шел впереди с факелом в левой, мечом в правой. Трепещущий огонь осветил противоположную стену. Это был тупик, у меня сердце дрогнуло, но рядом тихонько охнул Сигизмунд. Справа от широкого плоского камня шел дивный, чистый свет. Я непроизвольно глотнул, дыхание остановилось. Свет напоминал радугу, но только накрывал камень прозрачной полусферой. Сквозь эту пленку, которую не хотелось назвать силовым полем, мы все увидели панцирь, шлем и непривычно короткое копье. Шлем с римским орлом, на панцире тоже выдавлено изнутри изображение орла. Копье чуть длиннее дротика, ничего общего с исполинским рыцарским.

Гугол что-то шептал в страхе или восторге. Я сказал с усилием:

– Вот оно... Ну, Сигизмунд, пришло твое время...

Он вздрогнул, оторвал взгляд от сверкающих доспехов. Глаза его стали дикими.

– О чем вы, мой господин?

– Бери доспехи, – велел я.

– Я?

– Ты, – подтвердил я. – Каждый из нас делает свое дело. Я сумел найти, но мои длани, как и руки Гугола не настолько чисты... гм... с точки зрения святого Георгия, чтобы даже лапать. Зато ты...

Он отшатнулся.

– Мой господин! Я не осмелюсь...

– Бери, – сказал я. – Я не могу. Я уже чувствую жар и желание отступить на шаг. А Гугол уже отодвинулся видишь? Не смотри на меня с ужасом, не смотри... Я не дьявол. Но даже самому святому делу всегда служат люди с разным индексом святости. Твой индекс намного выше... Бери, у нас нет времени! Сюда уже скачут враги.

Гугол все же сделал шаг вперед, лицо его стало багровым, глаза налились кровью. Еще шаг – изо рта брызнула кровь. Он поспешно отступил, пятился почти до самого выхода, я слышал его сухое и хриплое дыхание. Сигизмунд с мукой посмотрел на меня, для него невыносима мысль, что я недостаточно свят, шагнул вперед, с ним ничего не происходило, сделал еще два шага...

Пальцы правой руки коснулись шлема. Левая висела неподвижно вдоль туловища. Я оглянулся на Гугола. Тот, все еще багровый, с красными глазами из-за полопавшихся сосудов, вытащил из сумки мешок, развязал. Сигизмунд вздрогнул, посмотрел на шлем непонимающе. Потом левая рука поднялась, Сигизмунд оглядел ее с изумлением, обеими руками поднял шлем и, двигаясь, как на торжественной церемонии коронования папы, на вытянутых руках отнес к Гуголу с мешком в руках шлем, потом панцирь. Последним взял копье, и сам тщательно завернул в старые мешки.

Назад мы двигались уже вокруг Сигизмунда, он нес доспехи бережно, словно перепелиные яйца. Желтые глаза следили со всех сторон. Донеслось глухое рычание, полное злобы. Пахнуло сильным зверем, на миг в свете факела я увидел красную пасть с острыми и белыми, как сахар, зубами.

Меч в моей руке дергался от напряжения, я едва не тыкал во все стороны, ожидая нападения, размахивал факелом. Если звери и боятся огня, то эти не очень, хотя правда, пока что не нападают.

Наконец показался свет. Сигизмунд не выдержал побежал. Гугол выругался, повернулся и пошел спиной к выходу, меч и нож в его руках отбрасывали злые блики. Я вертелся, как обезьяна, стараясь увидеть сразу все и защититься от всех сторон.

Так двигались шаг за шагом, пока со спины не упал свет. Мы вышли, пятясь, как два рака, на залитую солнцем плиту. Сигизмунд уже поспешно опускался по склону, отсюда хорошо видны крохотные фигурки наших коней.

Гугол молча указал через мое плечо. Желтое облако приблизилось почти к подножию горы. В пыли поблескивает: явно солнечные блики на металле щитов или доспехов.

– Скоро будут здесь, – сказал я. – Гугол, перебирай задними ногами шибче. Побыстрее к Сигу!..

– А вы, сэр?

– Главное – спасти доспехи, – отрубил я. – Постараюсь задержать их. Здесь очень удобная дорожка... Им не пройти мимо, разве что через меня. Если получится, я их и похороню тут.

Он покачал головой.

– Я хорошо стреляю из лука.

– Беги за Сигом, – сказал я. – Тоже мне, ученый! Ученому неприлично ввязываться в драки.

– Но...

– Если со мной что случится, – сказал я, – постарайтесь доставить доспехи сами.

– А что намереваетесь делать вы, Дик?

Он впервые назвал меня просто по имени, я улыбнулся как можно беспечнее.

– Я не дурак, – сообщил ему. – Видишь, солнце уже на той стороне? А мы наловчились ехать ночью. Обратную дорогу помним, найдем даже в полной тьме. Я задержу их до темноты. А потом мы поскачем, мы помчимся...

Я развернул его и толкнул в спину. Чтобы удержаться, он побежал, размахивая руками. Далеко внизу Сигизмунд обернулся, выронил драгоценные доспехи и, растопырив руки, ждал бегущего Гугола. Тот все ускорял бег, ноги уже не успевали, сейчас рухнет и полетит вниз головой... но Сигизмунд перехватил, сам заблаговременно упершись спиной в деревцо. Оно согнулось под их массой, но удержало.

Я помахал сверху, Гугол сердито оглянулся, но Сигизмунд что-то сказал, оба подхватили с земли седла и бросились вниз к коням.

Снизу поднимались степняки. К моему удивлению, низкорослые кони чуть ли не зубами цеплялись за каждый выступ, всхрапывали, сопели, но с каждой минутой приближались, топоры уже в руках всадников, глаза шарят по всем щелям. Я пригнулся за большим камнем, вдруг кто выстрелит из лука, а я все же не учился ловить стрелы, хотя, уверен, что, попрактиковавшись малость, смогу и это, тут еще те супермены...

Выждав чуть, я поднялся, швырнул молот, глаза успели схватить не меньше десятка всадников, тут же пригнулся. Молот радостно взревел, исчез, я услышал глухой удар, быстренько привстал, вовремя поймал, бросил снова и тут же присел, опасаясь стрел. На этот раз перед глазами стояла, как на стоп-кадре, картина падающих обратно на тропу коней вместе со всадниками.

Я вскочил, вовремя выставил руку с приглашающе распахнутой ладонью. Молот звучно шлепнул рукоятью, я швырнул в третий раз, но уже не прятался, незачем. Грохот, дикий крик, ржанье, лягающиеся по воздуху копыта – с горы катилась целая лавина, в которой среди падающих камней мелькали кони, люди, камни, во все стороны разлетался щебень, песок, трещали и рассыпались зеленые листья ветки, за которые тщетно пытались ухватиться падающие.

Некоторое время я стоял, как идиот, радостно обозревая разом очистившийся склон, как вдруг мимо уха свистнуло. Волосы дернуло с такой силой, что я откинулся, с размаху сел на камень, больно ударившись копчиком. Вторая стрела пронеслась там, где только что была моя голова. Или горло.

Я ползком подобрался к своему камню, в одной руке меч, в другой – молот, прислушался. Чьи-то крадущиеся шаги... Вскочил, уже замахиваясь в движении едва приподнялся над краем камня, метнул. Рослый воин с топором в руке, на цыпочках, подбирался ближе. За ним так же тихонько крался второй, с луком в руках, тетива натянута.

Он мигом выпустил стрелу, но и молот понесся навстречу. Я нырнул за камень, стрела прошла выше, подпрыгнул, поймал молот и задержал его в руке. Лучник, похоже, пытался метнуться в сторону, как и я, избегая смерти, но молот держал цель в своей магически-компьютерной памяти: сделал поправку, ударил, разнес голову, как пересохший глиняный кувшин, а на вираже задел второго так, что бросил на стену.