Бессмертные - Джеймс Ганн

Дион не торопился их искать. К тому моменту как он добрался до пятого этажа, Джерри узнал, что у слова «овладеть» есть и другие значения.

Он бросил девушке пустой мешок и властно приказал:

– Прикройся, милая.

– Не стану! – Она топнула ножкой и кинула мешок обратно.

– Но тебе придется носить одежду, – умоляюще произнес Джерри.

– Зачем это?

– Так принято… Ради приличия.

– Приличие. Мне не нравится это слово.

– Все носят одежду, – продолжал увещевать Джерри. – Хотя бы на людях.

– Ладно, надо так надо, – нехотя согласилась она. – Однако носить я буду только что-то струящееся или мягкое – шелка и мех.

– Да уж, дорого ты мне обойдешься… – простонал Джерри.

– Увы, таков ход вещей, – печально подтвердил Дион. – Это древнейшая монополия, и мужчинам остается только смириться.

– Тебе нужно имя, документы… – стал перечислять Джерри. – Господи, столько всего!

– Для любви нет ничего невозможного, – сказал Дион.

– Для любви? Для любви?.. – Джерри непонимающе завертел головой, и вдруг его лицо переменилось. – Да чтоб тебя!.. Милая, с тобой все хорошо?

– А что? Что-то не так? – Ее лицо стало еще белее, чем прежде.

– Ты как будто заваливаешься.

– Я стою ровно.

Так и было.

– Значит, ты уменьшаешься! – воскликнул Джерри. – Ты уже ниже меня ростом!

Ей пришлось задрать голову.

– Да, ты как будто стал выше.

– Можешь что-нибудь сделать? – спросил Джерри, разворачиваясь к Диону.

Тот лишь бессильно развел руками.

– Боги дали, боги взяли.

– Нет! Этому не бывать! – Джерри стиснул кулаки. – Я только встретил ее. Я не могу ее потерять!

По девичьей щеке побежала одинокая слеза. Изящным жестом пенная красотка смахнула ее и взяла Джерри за руку.

– Ни слова больше. У нас мало времени, нечего тратить его попусту.

Джерри почти со злостью отмахнулся от нее.

– Я так просто не отступлю! – крикнул он. – Почему она уменьшается? Так не бывает! Или есть какой-то закон, естественный или сверхъестественный?

– Нету… – сказал Дион.

– Значит, должен быть выход, и мы его найдем, сейчас же! Итак, она усыхает. Почему?

– Жидкость испаряется? – беспомощно предположил Дион. – В конце концов, человек почти на семьдесят процентов состоит из воды.

– Хочу пить, – сказала девушка.

– Вопрос в том, человек ли она?

Джерри покосился на красотку.

– Вроде похожа.

– Вот только люди не усыхают. По крайней мере, не с такой скоростью. – Джерри задумался. – Пиво состоит из воды на девяносто один процент…

– Пить хочу!

– Точно! – воскликнули Джерри с Дионом в один голос.

– Она – человек, но организм ее ведет себя, как пена, – затараторил Джерри. – Если в бокал не подливать пива, шапка в конце концов опадет и растворится. Следовательно, чтобы девушка не пропала, ее нужно напоить!

– Пить! Пить!

Пенная красотка была ему уже по пояс.

– Скорее! – сказал Джерри. – Черт! Я выпил все, что успели бутилировать, а до разливочного цеха она не дотянет…

– Что, совсем ничего не осталось? – В практических вопросах от Диона, как всегда, толку не было.

Джерри щелкнул пальцами и с криком «Придумал!» помчался к лифту. Нажимая на нужный этаж, он почувствовал, что в кабине есть кто-то еще. Дион.

– Джерри, старина, – тихо и доверительно сказал он. – Ты точно хочешь спасти ее? Понимаю, в тебе говорит эйфория, но не забывай, что от женщин все беды. А она к тому же еще и не совсем человек. Дай ей усохнуть, и дело с концом. У тебя останется лучшее пиво на свете, с самой обыкновенной пеной. У тебя останется пивоварня. Девушки будут в очередь выстраиваться, выбирай любую. Ты уверен, что хочешь обречь себя…

Джерри все это время тупо смотрел на Диона и очнулся, лишь когда лифт тряхнуло при остановке.

– Если бы я не знал, что ты шутишь, то уволил бы тебя тут же.

Он подбежал к ванне для пастеризации и, сунув руку в кипящую воду, вынул оттуда бутылку. Шипя от боли, он перебрасывал ее, как горячую картофелину, чтобы немного остудить.

– И все-таки зачем тебе это? – снова спросил Дион.

Он успел сходить к себе в кабинет и взять там открывалку.

– Ни за чем, просто так, – ответил Джерри, взбегая по лестнице – лифт ехал слишком медленно. – Без нее моя жизнь будет сера и скучна.

– И это правильно, – тихо произнес Дион и сбавил шаг. – Более прекрасного объяснения не слышал уже тысячу лет.

Все завершилось как нельзя благополучнее.

Джерри, конечно же, успел. Пиво было горячее, но это лучше, чем ничего. Девушке выправили свидетельство о рождении – естественно, поддельное, что еще раз доказывает: для любви и для денег невозможного нет. Наконец, ей дали имя: миссис Блитц. Большего, судя по всему, и не требовалось.

Похмелья у Джерри не было – вот что значит идеальное пиво! – зато появилась жена, красивая, любящая и верная. Да, ей приходилось просыпаться три раза за ночь, чтобы выпить бутылочку, но Джерри не жаловался. В конце концов, какие претензии могут быть к девушке, которая любит пиво? К тому же, когда владеешь пивоварней, это даже не проблема.

Дион остался старшим пивоваром, периодически уходил в загул, но Джерри не обращал внимания. Веселье и алкоголь лились рекой. Кто угодно давно бы уже спился, только не Дион. Джерри так и не спросил, какое у него полное имя, ни разу не намекнул, что лишь бог, подаривший древним грекам вино, мог создать такой напиток… Зачем портить тайну?

Перепало также и покупателям. Им досталось идеальное пиво, из которого не вылезали обнаженные красотки. Впрочем, они сами не знали, чего лишились.

«Ни за чем, просто так», – ответил Джерри на вопрос Диона «И зачем тебе все это?». Если бы кто-то меня спросил, зачем я написал «Рожденную из пены», то ответил бы так же. Думаю, многие писатели со мной согласятся. Этот рассказ, пожалуй, ближе всего к модели Торна Смита, поскольку прообразом Невесты Ячменя (имя взято прямиком из «Золотой ветви» Джеймса Фрэзера), такой бесхитростной и непосредственной, стала Венера из фильма «Ночная жизнь богов» (по одноименному роману Смита), переделанного в бродвейский мюзикл под названием «Одно прикосновение Венеры». В сценической версии роль Венеры исполняла, если не ошибаюсь, Мэри Мартин, и особенно мне запомнилась ее реплика в отношении главного героя и его невесты: «Они так много времени провели вместе в вертикальном положении, что пора бы им уже занять горизонтальное».