Фрейд - Петр Люкимсон

Фрейд был отнюдь не в восторге от этой статьи Виттельса, содержание которой, как он и предполагал, очень скоро было передано Краусу той же Крачевской. В ответ Краус набросился на психоаналитиков с новыми нападками, и 13 февраля Фрейд в письме Ференци жаловался, что «психоанализ оказался под угрозой из-за яростных нападок „Факела“ в связи с лекцией Виттельса».

Фрейд призвал учеников сдерживаться и не лезть в дискуссию, но Виттельса уже понесло — он засел за сатирический роман против Крауса. И снова — разумеется, через «общую подругу» — отрывки из романа попали к Краусу. На этот раз Краус обратился к адвокату, но направил его не к Виттельсу, а к «папе Фрейду». Адвокат пригрозил судом. Фрейд немедленно потребовал, чтобы Виттельс показал ему гранки уже набранного романа. Последний пытался отказаться, но Фрейд настоял, заявив, что не позволит какой-то «необдуманной книге» вредить судьбе психоанализа. В итоге Фрейду удалось лишь оттянуть выход роман Виттельса — тот все-таки был издан осенью 1910 года и повлек за собой иск Крауса против Виттельса. Что, как и рассчитывал Виттельс, лишь увеличило объем продаж его книги.

Тем временем подготовка ко второму конгрессу шла полным ходом, и Фрейд с Ференци и Юнгом тщательно продумывали его расписание. Разумеется, Фрейд произносил в переписке с ними те же слова, которые он потом повторил в «Очерке истории психоанализа», о том, что он уже стар, что движению нужен молодой лидер, и в качестве такого лидера называл Юнга.

Сама конференция состоялась на самом деле не в апреле, а 30–31 мая 1910 года в нюрнбергском отеле «Гранд». Согласно разработанному плану Ференци почти с ходу призвал организовать Международное психоаналитическое общество и предложил Юнга на роль его президента. Причем президента пожизненного, с правом подвергать цензуре и даже запрещать к публикации любую статью или лекцию любого психоаналитика.

Это условие, разумеется, никак не могло понравиться членам Венского общества — во-первых, потому, что они справедливо увидели в нем покушение на входившую в моду демократию, а во-вторых, по той причине, что им не нравился Юнг. В зале поднялся невообразимый шум, и конференцию пришлось приостановить. Венская группа во главе со Штекелем собралась на закрытое заседание, «забыв» пригласить на него Фрейда. Но Фрейд явился без приглашения и решил здесь, в узком кругу, за закрытыми дверьми, говорить без обиняков. Он осмотрел собравшихся и напомнил, что они все до единого — евреи, и если лидером мирового психоанализа будет еврей, то он окончательно начнет восприниматься как «еврейская наука», будет подвергаться нападкам со стороны антисемитов и в итоге так и не получит должного признания. Выход оставался только один: передать бразды правления не-евреям и вместе с ними добиваться поставленных целей.

«Евреи должны довольствоваться участью служить удобрением для культуры. Я должен войти в соприкосновение с наукой, я стар и не хочу всегда и всюду наталкиваться лишь на враждебное отношение. Мы все в опасности…» — горячо произнес Фрейд.

После этих слов он взялся за отворот сюртука и продолжил: «Мне не оставят даже этого сюртука… Швейцарцы спасут нас — спасут меня и всех вас тоже!»[202] — закончил он.

Виттельс не случайно замечает, что предложенная Фрейдом, Юнгом и Ференци структура напоминала ему организацию католической церкви. Это и в самом деле, по сути, было так: Фрейду отводилась роль бога, Юнгу — римского папы (назначаемого пожизненно), а главам региональных отделений — роль кардиналов, власть и авторитет которых на местах объявлялись непререкаемыми.

В итоге компромисс был достигнут, и конгресс возобновил свою работу. Председателем Международного психоаналитического общества был избран Юнг, но не пожизненно, а сроком на два года. Фрейд получил должность председателя научных собраний, Адлер — председателя Венского психоаналитического общества. Кроме того, Адлер и Штекель настояли на том, чтобы Юнг был лишен права цензуры, и на своем праве издавать в Вене «Центральный журнал по психоанализу».

С этого времени начинается стремительное распространение психоанализа по Европе. Психоаналитические общества создаются в Германии, Швейцарии, России, а затем чуть позже и во Франции. Фрейд в этот период всерьез заговорил о том, что психоанализ может стать «заменителем религии» (а не «новой религией», как порой неверно цитируют, хотя разница, скажем честно, невелика).

Он отметил, что количество неврозов в обществе значительно увеличилось по мере распространения атеизма, и причина этого заключалась в том, что религия играла своего рода психотерапевтическую роль и была тем непререкаемым мировоззренческим авторитетом, без которого большинство людей обходиться просто не могут. Следовательно, помогая освобождаться человечеству от комплексов, психоанализ должен стать мировоззренческим авторитетом, способным объяснить все стороны как физической, так и социальной и духовной жизни человечества. Борьба за победу психоанализа, предрекал Фрейд, будет нелегкой, но в итоге мир вынужден будет признать его правоту. Для самого Фрейда это означало достижение не просто славы, а того самого духовного бессмертия, о котором он мечтал в отрочестве.

* * *

К открытию конгресса в Нюрнберге Фрейд написал программную статью «Будущие перспективы аналитической терапии», в которой впервые обратил внимание на «процесс обратного воздействия, который наблюдается у врача в результате влияния пациента на подсознание своего аналитика». В ней Фрейд также провозглашает «самоанализ» обязательной частью работы психоаналитика, так как аналитик «может довести до конца свое лечение лишь постольку, поскольку ему позволяют сделать это собственные комплексы и внутреннее сопротивление… Тот, кто не может заниматься подобным самоанализом, должен без колебаний отказаться от лечения больных этим методом».

В другой статье этого года — «К вопросу о так называемом „диком“ психоанализе» — Фрейд поднял вопрос, который затем не раз становился предметом острых дискуссий в психоаналитических кругах: может ли человек, не являющийся врачом, то есть не получавший систематического медицинского образования, заниматься психоанализом? Фрейд поначалу вроде бы дает на этот вопрос отрицательный ответ, настаивая на том, что психоанализ должен осуществляться «по строгим техническим правилам». Правда, уже в этой статье он признаёт, что «по правде, „стихийные“ аналитики больше вредят психоаналитическому делу, чем своим больным, потому что часто у последних общее улучшение наступает „само по себе“…» — то есть фактически признаёт, что психоанализ может играть роль placebo.

Впоследствии, как известно, Фрейд, особенно после появления в его окружении принцессы Мари (Марии) Бонапарт, смягчил свою позицию в этом вопросе. В итоге психоаналитики решили допускать в свой круг людей, не имеющих медицинского образования, но оговорили, что направить к такому психоналитику может только профессиональный врач, исключивший диагноз органического заболевания. К тому же по меньшей мере первое время психоаналитик-неврач должен работать под патронатом своего коллеги-врача.

* * *