Три недели с леди Икс - Элоиза Джеймс

– Лучше тебя во всем свете нет. Ты создана, чтобы стать моей, – произнес он.

Бархатный футляр соскользнул с постели на пол, а Торн заключил Индию в объятия, неопровержимо доказывая ей, что никакая самая потрясающая женщина в мире не стоит ее мизинца…

…Минуты – или часы – спустя Индия заслышала шум в коридоре и вихрем слетела с постели, чтобы предстать перед Фредом в приличном виде. Лакей внес серебряный поднос с едой. Индия вновь вспрыгнула на ложе и прильнула к Торну, заглядывая под серебряный колпак.

– Начни-ка с этого. – Она протянула Торну ломтик яблока. – Тебе нужно быть осторожным, ведь ты двое суток ничего не ел…

Торн послушно съел ломтик, шутливо покусывая ее пальчики. Однако Индия не успокоилась, пока он не съел два яйца всмятку и три тоненьких тоста, которые она заботливо обмакивала в растопленное масло. А потом он выпил полную чашку бульона…

И лишь убедившись, что Торн съел достаточно, чтобы подкрепить свои силы, Индия приказала унести тарелки и вновь свернулась калачиком, прижавшись к его боку.

– Ну и что мы теперь будем делать? – спросил Торн. Вопреки самым смелым ожиданиям глаза его сияли и сил, похоже, у него прибавилось.

– Ни шагу из постели! – сурово приказала Индия. – Ты должен отдыхать.

– Обещаю оставаться в постели, если ты разделишь ее со мной! – с дьявольской усмешкой объявил Торн.

– Вот еще! Ты пережил такое потрясение…

Торн улыбнулся еще шире и, нежно завладев ручкой Индии, положил ее себе ниже пояса:

– Скажи, неужели похоже, что это тело нуждается в отдыхе?

Тонкие пальчики Индии инстинктивно ощупали означенный орган, находящийся в полнейшей боевой готовности.

– Но ты должен быть в изнеможении!

– Я проспал двое суток кряду. И есть многое, чего мое тело жаждет куда сильнее, нежели отдыха!

Индия почувствовала, что щеки ее запылали.

– Но это… мы не должны…

И она проворно, хоть и неохотно, отдернула свою шаловливую ручку.

– Не важно, что мы с тобой должны или же не должны, – объявил Торн. – Ты моя, Индия, и ты станешь моей женой… как только я получу новое разрешение от епископа!

Сердце Индии радостно запело, однако она рассмеялась:

– Это уже третье твое предложение…

– Ну наверное, мне следовало бы преклонить колена, – пальцы Торна ласково перебирали ее локоны, – но в таком случае я должен для начала встать. А у меня вовсе нет желания покидать постель…

Руки Индии обвились вокруг его шеи.

– Что ж, давай вообразим, что ты стоишь передо мной на коленях…

– В таком случае… леди Индия Ксенобия Сент-Клер, сделайте мне честь и согласитесь стать моей законной супругой пред Богом и людьми!

И вновь по щекам Индии заструились предательские слезы. Леди Ксенобия Индия Сент-Клер будто лишилась языка, у нее перехватило горло… нет, она не могла, не в силах была ответить!

– Хотя тебе вовсе незачем мне отвечать – ведь ты уже дала согласие. – Губы Торна нежно коснулись ее безмолвного рта.

– К-когда?

– Всякий раз, когда ты улыбалась мне, ты говорила мне «да». А когда ты примчалась сюда, полная решимости спасти мою жизнь, – это было очередное громогласное «да». А еще – когда ты орала на меня, тормошила, силясь разбудить – это было твое третье «да»!

…Индии казалось, что она сейчас утонет в его глазах, исполненных любви… их уста слились в поцелуе – безумном, грешном и таком чувственном, что все вокруг померкло…

…И вот платье Индии упало на пол, а ее рубашка была безжалостно разорвана сверху донизу, и жалкие обрывки полетели в воздух… Когда тело Торна, покрытое шрамами, прильнуло к ее телу, сердце Индии забилось в волшебном ритме, внятном лишь им двоим…

…Сейчас ни один врач в мире не поверил бы, что всего пару часов назад Торн лежал, объятый забытьем, что сродни смерти. Сейчас язык его творил волшебство, зубы нежно покусывали ее нежную плоть, а руки ласкали тело Индии – и вот они оба содрогаются, а с ее губ рвутся невнятные возгласы… голова ее запрокинулась, и Индия всем своим существом отдалась захлестнувшей их обоих бесстыдной страсти…

Наконец Торн обрел способность говорить.

– Думаю, тебе следует еще раз сказать мне «да», – шепнул он, нежно касаясь губами ее губ. – Ты будешь моей, Индия? Будешь ли ты со мной, в здравии и в болезни, пока смерть не разлучит нас?

Одинокая слезинка скатилась по шелковистой щеке девушки.

– В болезни и в здравии, – шептала она слова брачной клятвы, – презрев всех прочих, пока смерть не разлучит нас…

Губы Торна накрыли ее рот…

Некоторое время спустя Торн, положив бархатный футляр на колени Индии, попросил ее уважить его и посмотреть, что там внутри.

…Материнское колье и серьги бриллиантовым дождем посыпались на постель, сверкая в лучах солнца. Драгоценности слегка потемнели от времени, но камни по-прежнему сияли, а старинное золото таинственно мерцало.

Индия прижала ладони ко рту и сдавленно вскрикнула.

– Но как ты… – Индия устремила на Торна потрясенный взгляд. – Неужели ты рискнул жизнью, чтобы вернуть мне материнские драгоценности?…

Торн молча кивнул.

– Но ведь ты… ты ненавидишь эту реку, Торн! И сам видишь, что случилось: она едва не убила тебя! – Индия откинула волосы с его лба, с ужасом глядя на рану – шрам навсегда останется на лице Торна, как прощальный подарок мрачной реки. – Никакие сокровища мира не стоят твоей жизни!

– Твои родители любили тебя – как и я люблю тебя, мое сокровище, – произнес Торн. – И они не покидали тебя… как и я не покину тебя, любимая. И это я буду доказывать тебе ежедневно…

Индия совершенно растерялась:

– Как… как ты намерен это мне доказать?

– Ты полагаешь, что тебя нельзя полюбить, – продолжал Торн, будто не слыша ее вопроса, – но я полюбил тебя в первые же пять минут после того, как увидел… а беднягу Вэндера угораздило появиться куда позднее – впрочем, и это его не спасло… И все те, кто просил твоей руки – кого, по твоим уверениям, привлекал лишь твой титул, – тоже любили тебя! Я не говорю уже о каменщиках, малярах, художниках и всех прочих, чьи сердца ты безжалостно разбила и кого держала на расстоянии…

Индия беззвучно ахнула.

– И я вел себя точно так же.

– О чем ты?

– Я пытался держать тебя на расстоянии, пытался оттолкнуть… потому что не верил, что ты сможешь полюбить ублюдка! «Жаворонка сточных канав»! – яростно выкрикнул Торн.

Индию словно опалило огнем – ею овладели чувства столь сильные, что она не знала им имени.