Чудная деревня. Пятая часть. Тамбовский изгнанник - Татьяна Анатольевна Нурова

Костя ушел в дом, и Никита тихо добавил, — пытаюсь его откормить.

Василий Степанович понимающе кивнул, — я рад что ты не злишься, я ей сейчас пистон вставлю, припугну, но думаю она тебе сегодня же что ни будь устроит, такая дрянь, — добавил он с чувством.

Никита засмеялся, — я знаю таких людей и сейчас повезу мальчишек, как и планировал пусть выбесится, вечером поговорю с Борисом или Мефродием как лучше сделать с ней.

Нурлан с Костей вышли после отъезда участкового поникшими, — Никита, — начали они на перебой, — может нам не ездить ни куда, потом, а то и-за этой…

— Тихо, — слегка прикрикнул Никита, — никаких откладываний, тебя отец отпустил, — спросил он Костю.

Тот закивал головой.

— Не нужно уподобляться дурным примерам, я раздерусь обещаю и что ни будь придумаю, — пообещал он.

— А Домовой мне покажется, — спросил Костик, — я не кому не скажу.

— Хм, а кто тебе поверит то, — засмеялся Птах появляясь перед Костиком.

— Обалдеть, а я думал вы меня все-таки разыгрываете, — почему-то шепотом заговорил Костик, — невероятно.

Домовой позвал Никиту в комнату, и они оставив мальчишек завтракать вошли в гостиную закрыв дверь.

— Пока ты будешь думать беда случится, говорю же эта баба и без магии умеет делать подлости так что не отмоешься, и я знаю, как тебе помочь, — слушай и Птах зашептал Никите что делать.

Лилька получив нагоняй от участкового пришла в дикую ярость, мало то что Никита ее выкинул со двора не пустив в дом, так еще и участковый пригрозил что она может вылететь даже с этой заброшенной деревни. Она привыкла здесь к вниманию мужчин, а тех, кто на нее не смотрел она презирала считая их просто недостойными ее. А вот Никита калека, хотя и богач по местным меркам, но убогий, ведь кто на него взглянет то кроме нее и то из жалости. И то что он убогий посмел ее выставить, вызверило ее так, что инстинкт самосохранения у нее выключился. Она уже знала, что Никита повезет каких-то сопливых щенков развлекаться в город и завалит их покупками, — их, а не ее. И она решила, что по любому испортит им праздник, а если, тут она мечтательно улыбнулась, он ее ударит, так она такое устроит, что ему только и останется бежать отсюда бросив все, если успеет конечно. Пакостить виртуозно она умела с детства и ей это нравилось, и даже то что она оказалась тут ее особо не волновало, жить можно везде, а ее кормят, поят, а она хочет, чтоб получше, всего то, и этот Никита мог бы и откупится, а раз не хочет по-хорошему…его проблемы. Лилька уселась во дворе поджидая машину Никиты, услышав шум мотора она выскочила на дорогу и начала вопить, собирая толпу, зрители тоже входили в ее планы. Ругаться она могла долго и виртуозно и рассчитывала сразу же вывести его из себя, втянуть в скандал, да такой чтобы у него до конца жизни было плохое настроение.

Никита же напротив был спокоен, может несколько лет назад он так и поступил, не выдержав бы двинул злой бабе по морде, но …

Дорога была в колдобинах и ездил тут только Никита и очень медленно, вон что Валентин, что Участковый свои машины оставляли на краю села. Лильку он заметил сразу и притормозил, слышал от участкового только что историю, как она уже кидалась кому-то под машину и потом долго тянула деньги с бедолаги, хотя и сама при этом осталась хромой, кость зажила плохо, но вот такая она была и исправляться не желала. Лилька немного опешила в ее планах было оказаться под капотом, а Никита остановился как чуял за пару метров от нее. Она стала дергаться в судорогах и кричать стуча руками по капоту по стеклам машин, но осторожно, разбивать она ничего не хотела ей нужно было его просто разозлить. Никита открыл окно и расхохотался, а зрители вместо того чтобы за нее заступится тоже стали хохотать. А она ведь собирала всех жителей своими криками не для того чтобы ее и обсмеяли. Лилька упала звездочкой на пыльную дорогу и завопила забилась в припадке, ругая Никиту со всей своей фантазией. Уж даже на что привыкшие к ее выходкам люди застыли испуганно, боясь взрыва Никиты, понимая уже, что Лилька достанет его любой ценой.

Никита сделав знак мальчишкам сидеть тихо, вышел из машины такой же спокойный, достал бутылочку воды из кармана, обычной из магазина, открутил крышку с бутылки и просто полил ее водой. Этого она не ждала и заткнулась, толпа в ожидании тоже.

Никита нагнулся над Лилькой и тихо, но почему-то услышали все, произнес, — Ты настолько поганая баба что ругаться с тобой нельзя, ты слышала о том, что плохому человеку все зло что он совершил возвращается, в три, пять и семь раз, все зависит от поступка.

Лильку от тихого голоса Никиты парализовало от страха, и она вспомнила что он водится с Валентином, а тот точно колдун, не меньше.

А Никита так же тихо продолжал говорить, — я хотел тебя выгнать отсюда, но ты куда не уйдешь везде будешь творить зло и ссорить людей, зачем на кого-то перекладывать свою беду и портить свою карму. — Ты больше в жизни не сможешь никому и никогда сказать плохого слова, ни слова лжи или проклятия, ты наполнена дерьмом и тебе нужно очистится или умереть.

Никита топнул ногой, — мое слово крепко и отменить его не возможно.

Сел в машину, аккуратно объехал Лильку, и увез мальчишек развлекаться в хорошем настроении, бросив ее тут валятся как грязную тряпку. Лилька от такого поворота событий завизжала как резаная, заставив людей испуганно от нее отбежать. Увидела довольную ухмылку ненавистного дядьку Мефодия, усмешку Бориса, закрывшую от смеха ладошкой рот Люську. Поднявшись с земли она решила обматерить всех стоящих людей, но вместо слов у Лильки изо рта полезло дерьмо, самое настоящее и пахучее. Окружающих тоже затошнило, а некоторые даже согнулись в рвотных спазмах, зрелище то оказалось не для слабонервных. Оказывать ей помощь никто не рвался, наоборот, люди разбегались кто куда, словно боясь заразится, даже ее гарем разбежался от нее. Люди расходились от Лильки молча, никто над ней не смеялся и не злословил. Она живя здесь успела всех перессорить много раз и ее дом уже давно обходили стороной, вот и получилось, что и смеяться над никто не хотел, и жалеть тоже, просто Лилька наконец стала сама собой, кучкой дерьма, не более. Сама же