Пересмешник - Алексей Юрьевич Пехов

— Вижу, — я снял пальто и укрыл старика. — Надо уводить его отсюда, пока он не умер. Ему нужен хороший врач. Нам потребуется коляска.

— В таком месте ее не найдешь и за год. Впрочем, ты же лучэр. Воспользуйся услугами Теневых кучеров.

— Не получится, — покачал я головой. — После того, как меня казнили, я потерял возможность их вызывать.

— Жаль.

Это точно. Существа, призванные служить лучэрам и перевозящие их по Рапгару на черных каретах в ночное время в случае крайней необходимости, больше не слышали меня.

— Я побуду с ним, — предложил я Талеру. — Сможешь найти повозку?

Он помялся и сказал:

— Давай лучше ты. Ближайший район — Большие головы. Тропаелл серьезно охраняют, и к человеку, да еще с таким количеством оружия, жандармы прицепятся надолго. Не то, что к лучэру.

Его доводы были разумны.

— Не дай ему сбежать, — сказал я и вышел на темную пустынную улицу.

Туман исчез, температура упала, на небе появились низкие, подсвеченные бледной луной облака. Твидовый пиджак совершенно не спасал от ночной свежести, но я, стараясь не обращать внимания на холод, быстро шагал по пустой, заросшей дикой жимолостью, заброшенной улице.

Довольно скоро я вышел на проселочную дорогу и поспешил на юг через большую кленовую рощу.

— Свет, пожалуйста, — попросил я Стэфана.

Трость замигала и загорелась рубиновым светом, освещая мне путь. Я спешил, желая вернуться как можно скорее и понимая, что до оживленных районов больше четверти лиги. Пришлось перейти рельсы железнодорожной ветки, направляющейся к фабрикам и рассекающей рощу насквозь. Мне оставалось лишь сожалеть, что это не район Иных. И какие сгоревшие души дернули старика перебраться на самую окраину, в такую даль от цивилизации?!

Стэфан был удивительно молчалив, я тоже думал о своем, и о той несказанной удаче, кривой тропкой приведшей меня к пророку. Разумеется, это не Эрин, которую я так искал, но отрадно знать, что время и силы потрачены не зря. Мое чрезмерное любопытство, рвение и заинтересованность оказались полезны, пускай не мне, но городу и людям. Надеюсь, когда старик хоть немного придет в себя, он поможет жандармам поймать Ночного Мясника.

Откуда-то из-за реки долетел едва слышный львиный рык — тру-тру бесчинствовали на Пустырях.

Впереди, сразу за залитым светом луны лугом, горели огни Больших голов — района, где росли, цвели и думали тропаеллы. Электрический свет в кромешном ночном мраке радовал глаз и казался бриллиантовой короной. Здесь были высокие дома, технические ангары, лаборатории и, конечно же, оранжереи. Охраняли покой и сон растений, являющихся ценными гражданами города, специальные отряды жандармерии, не слишком жаловавшие праздно шатающихся чужаков.

Я прошел по освещенной улице футов четыреста, мимо высоченных заборов и лужаек с травой, прежде чем появилась хаплопелма. Я остановился, давая себя рассмотреть, и подошел к ней:

— Доброй ночи. Мне нужна помощь.

— Конечно, чэр, — проскрипела она.

— Требуется повозка, чтобы доставить свидетеля по делу Ночного Мясника.

Она задумчиво пошевелила жвалами и сказала:

— Идите за мной.

Это был пустой почтовый фургон, запряженный парой чагравых лошадей. Его жесткие рессоры скрипели, стоило только колесам наехать на очередную неровность. Управлял фургоном краснолицый, большеносый жандарм в синем шлеме, все время сползающем на глаза. Его напарник трясся внутри, уступив мне место на козлах.

Жандарм спешил, понукал лошадей, но те шли неохотно. Им не нравилась ночная роща и то, что их вытащили из конюшни ни свет ни заря. На меня человек в синем мундире поглядывал с любопытством, но с вопросами не спешил.

Перед тем как пересечь рельсы, жандарм натянул поводья, посмотрел в обе стороны, опасаясь паровоза, и лишь после этого переехал пути. Еще находясь в лесу, мы услышали череду приглушенных из-за расстояния хлопков. Возница стукнул по стенке фургона, привлекая внимания товарища, и тот выглянул в окошко:

— Чего?

— Стреляют, кажется. Револьверные хлопки.

— Так гони, какого медлишь?!

Я нахмурился, не понимая, что произошло, и беспокоясь за Талера. Неужели старик попытался сбежать или, того хуже, напал на него? Или случилось еще что-то? Я вслушивался, но выстрелы больше не повторялись. Испытывая сильную тревогу, я молил Всеединого помочь добраться до Пропавшей долины как можно скорее.

— Угораздило же вашего свидетеля так далеко забраться, чэр, — сказал жандарм. — Но! Пошли! Ночного Мясника, что ли, опасался?

— Возможно, — коротко ответил я.

— Наверное, он здесь недавно. Район пустует, ребята из восемнадцатой роты каждые пять дней проводят проверку и гоняют бездомных.

Мои мысли были далеко от этих проблем.

Впереди показались остова заброшенных домов и черный шпиль церкви. Через минуту мы выехали на разбитую улицу, и жандарм пробормотал:

— Вроде все спокойно. Ох!

— Опасность! — одновременно крикнули Стэфан и Анхель.

Со стороны паровозного депо вспыхнуло зарево, и в воздух поднялась огненная птица. Расправив пылающие крылья, она совершенно беззвучно пронзила ночь и, освещая окрестности, рухнула на противоположной от нас окраине заброшенного района. Вспыхнуло еще сильнее, к облакам вознесся огненный спиралевидный столб.

— Спаси Всеединый! — крикнул жандарм, натянув вожжи.

Следующая «птица» оказалась точнее и угодила в основание церкви. Пламя окутало шпиль, упало, но зарево никуда не исчезло. Второй жандарм уже вылез из фургона и свистел.

Возле церкви я оказался через несколько мгновений. Не слушая предупреждающих воплей Стэфана, кинул трость на опавшую листву и бросился к двери. Вся восточная стена была объята пламенем, также горела крыша и деревянная пристройка.

Внутри огонь захватил большую часть зала, тек по стенам, словно вода, жрал скамейки и даже камень.

— Талер! — гаркнул я, но рев разрастающегося пожара заглушил крик.

Я, держась дальней стены, где было еще не так жарко, бросился в сторону места силы. И наткнулся на первое тело возле перевернутого знака Всеединого. Лицо мужчины скрывал натянутый на голову красный колпак. Через восемь шагов лежал еще один мертвец. Возле стены, свесив голову на простреленную грудь, сидел старик, а рядом, так и не выпустив револьвер из руки, лежал Талер.

Я упал перед ним на колени, уже понимая, что он мертв. Несколько пуль попали ему в грудь, живот и плечи. Я не желал поверить в случившееся, мной овладело такое отчаяние, что я пришел в себя только от криков Анхель. Пламя подобралось ко мне слишком близко, с грозящей вот-вот обвалиться кровли с ревом падали огненные капли.

Я подхватил Талера на руки и ринулся сквозь огонь к выходу.

Глава 19

Дочь низшей

Унылый моросящий дождь лился с небес и смешивался с густой осенней дымкой, делавшей все звуки блеклыми, словно потускневшие краски в палитре обедневшего художника. Было как никогда зябко, и влажный