Разборки авторитетов - Евгений Сухов

– Мадам, прошу в мою машину. Попытаюсь сделать невозможное. Вы даже не поверите, мадам, насколько совпадают наши с вами желания поскорее оказаться там, на Скалистом пляже.

– А мы успеем, мистер?.. – Светлана поймала себя на мысли, что до сих пор не знает, как зовут мужчину, выручившего их с Олежкой из беды.

– Юрьев моя фамилия, – поспешил подсказать Светлане Сержант, – а зовут меня Степан. Мы с вашим мужем старинные приятели. Я ему обязан мно-огим, – протянул Сержант, – и вот теперь за все хочу его отблагодарить. Лично. Поэтому думаю успеть к нему вовремя.

Светлана не обратила внимания на злую иронию, прозвучавшую в словах ее попутчика-спасителя и тайного палача одновременно.

Сев в машину, она спросила Юрьева, не стоит ли захватить с собой для подкрепления ребят из охраны.

– Некогда, мадам. Пока-то они еще соберутся, а мы, боюсь, опаздываем. А кто с сыном останется? Лучше поехали быстрей! Я все сделаю сам, положитесь на меня.

Сивый сидел на корточках и сжимал ладонями виски. Сердце билось учащенно, уши закладывало. Он был на грани срыва. Последнее время нервы ни к черту! Это никуда не годится. Надо успокоиться. Главное – логика и здравый смысл. Где может находиться бомба? Он излазил все, обшарил руками каждый сантиметр в коллекторе под ангаром и офисом. Никаких следов, даже намека. А может, и нет третьей? Может… А если все-таки есть?.. И если рванет? Сивый продолжал шарить по закоулкам подземных коммуникаций.

Часы показывали десять минут седьмого. Варяг явно сумел затянуть время. Но сколько еще это может продлиться? Минуту, десять, час? Сивый не думал о себе, его приводила в ужас мысль о том, что он подведет Варяга, и сознание своей беспомощности было просто невыносимо.

Сивый хотел по третьему разу пуститься в обход подземелья, когда с улицы раздался истошный крик Витька:

– Назар! Наза-ар! Нашли! Слышишь, нашли! Эти суки третью бомбу кинули прямо в отстойник для бассейна. Маленькая такая, зараза.

Выбравшись из подземного коллектора через люк вблизи офиса, Сивый в мгновение ока оказался наверху. Возбужденный, бледный Витек, так и не пожелавший бросить Сивого одного, держал в руках маленькую бомбочку, напоминающую ананас.

– Сложнейший механизм, – сразу же оценил обстановку Сивый, мазнув взглядом по смертоносному изделию. – Советское производство. Сверхсекретное оружие образца 1983 года. И откуда только этот кретин Монтиссори добыл такую «дуру»? Разрядить ее будет чрезвычайно сложно: три степени защиты, корпус повышенной прочности. Словом, пацаны, будем уповать на бога.

Сивый на ватных ногах подошел к Витьку и осторожно взял из его рук подарочек из далекого советского прошлого, способный взорваться в любую секунду.

– Сваливайте отсюда, ребята! Эта «малютка» обладает такой разрушительной силой, что от нашего офиса останутся лишь воспоминания да воронка в сотню метров, а ваши задницы придется искать в радиусе полукилометра.

Покрывшись испариной, Сивый стал колдовать над бомбой.

Варяг молча смотрел на разъяренного Монтиссори. Со Светланой тот связать его так и не смог: что-то там случилось, и явно не в пользу Монтиссори. Неужели ей удалось освободиться? Как? Каким образом?

– Слушай, Монтиссори, – спокойно и бесцеремонно прервал орущего дона Варяг, – вижу, ты не в состоянии сдержать данное тобой обещание освободить мою жену и сына.

– Не морочь мне голову и не лови меня на слове! Плевать я хотел на тебя и на все обещания.

– Но тогда как же мы можем с тобой, болван, говорить о четырехстах миллионах долларов?

Монтиссори не ожидал такого выпада от человека, обреченного на верную смерть. Ладно, пусть потешится, решил пропустить оскорбление мимо ушей «сиятельный» дон и, немного подумав, ехидно произнес:

– Хорошо. Я тебе дал слово. Подтверждаю, я обещал освободить жену и сына, и вот они свободны. Правда, твоя жена сделала это сама, она сбежала, попутно погубив моего любимого кузена.

– Каким образом я могу убедиться в том, что ее жизни и жизни сына ничто не угрожает?

– Это твои личные проблемы. Я могу лишь обещать, что их никто не будет преследовать.

– Умное решение, это делает тебе честь.

– Хватит паясничать, Игнатов. Ты мне надоел. Лучше перейдем к делу и поговорим о четырехстах миллионах.

– Так я об этом и говорю, сукин ты сын! Ты слово свое не держишь, а я тебе, значит, должен денежки отстегивать. Ни цента ты не получишь! Понял? Лучше поцелуй мою задницу.

– Говнюк! – заорал дон Монтиссори. – Да я прикажу тебя за яйца подвесить, пидер ты эдакий! Буду тебя медленно резать на куски, всю вашу гребаную базу в пух и прах разнесу, камня на камне не оставлю. Русские педики будут мыться в банях исключительно в собственной крови. Я заставлю тебя не только подписать чек на четыреста миллионов долларов, но еще и отсосать у всей моей охраны, пока не захлебнешься.

– Вот теперь, Монтиссори, ты мне нравишься! Именно таким идиотом я тебя и представлял. Верди, Пуччини… Классика! Вот это вокал! Жаль, зрителей маловато, амфитеатр не заполнен.

– Так ты, пидер, подпишешь чек или нет?

– Ты за кого меня принимаешь? Нет, Монтиссори. Конечно, не подпишу. Никогда.

– Значит, не подпишешь?! Тогда не обессудь за примитивную прозу, – усмехнулся Монтиссори и достал из кармана пульт дистанционного управления. – Сейчас ты услышишь другую музыку, – сказал он и, не раздумывая, нажал на кнопку…

С минуту оба с замиранием сердца прислушивались. Взрыв такой силы непременно долетел бы со стороны города. Но по-прежнему было тихо.

Монтиссори со злостью терзал кнопку. И безрезультатно… Дева Мария! Неужели эти кретины неправильно подключили взрыватель? – думал он.

А Варяг облегченно вздохнул и, глядя в упор на итальянца, тихо сказал:

– Выкуси, говнюк! Никогда еще Сивый меня не подводил.

Варяг был счастлив.

– Стреляй, сука, стреляй! – бросил он равнодушно, когда итальянский мафиози нацелил свой «магнум» ему прямо в грудь. – Все равно тебе крышка. Меня никто никогда не подводил!

Сержант на огромной скорости подрулил к повороту на Скалистый пляж ровно в шесть двадцать пять. Он миновал парковку и по узкой дорожке, выключив двигатель, стал скатываться к заливу. Не доезжая до площадки на скалистом выступе метров сто, он остановил машину:

– Мадам, вам придется остаться здесь. Там могут стрелять. А когда мужчины стреляют, музы молчат. Вас случайно не Музой зовут?

– Нет. Светланой.

– Так вот, Светлана, сидите в машине. Не выходите ни при каких обстоятельствах. Договорились?

Светлана молчала. В ее глазах отражались и ужас, и отчаяние, и решимость помочь своему любимому.

– Молчите? Вижу, жизнь вас ничему не научила. Жаль. Повторяю, из машины носу не высовывать. Все испортить можете.