21 урок для XXI века - Юваль Ной Харари

как люди, верящие в бессмысленность и пустоту всего сущего и в необходимость освободиться от привязанностей, ссорятся и сражаются за власть, за дом или даже из-за значения какого-то слова. Сражаться с другими потому, что веришь в вечного Бога, — прискорбно и объяснимо; сражаться из-за того, что веришь в бессмысленность и пустоту всего сущего, — довольно странно, но очень по-человечески.

В восемнадцатом веке королевские династии Бирмы и соседнего Сиама гордились преданностью Будде и черпали свою легитимность в поддержке буддизма. Короли жертвовали монастырям, строили пагоды и каждую неделю приглашали учёных монахов, которые читали яркие проповеди о пяти главных моральных обязательствах каждого человека: воздерживаться от убийства, воровства, сексуального насилия, обмана и алкоголя. Тем не менее два королевства постоянно воевали друг с другом. 7 апреля 1767 года армия бирманского короля Синбьюшина после долгой осады взяла штурмом столицу Сиама. Победители убивали, грабили, насиловали и, вероятно, не брезговали алкоголем. Затем они сожгли почти весь город — вместе с дворцами, монастырями и пагодами — и увезли с собой тысячи рабов и огромное количество золота и драгоценных камней.

Нельзя сказать, что король Синбьюшин не принимал буддийское учение всерьёз. Через семь лет после своей великой победы он совершил королевское путешествие по великой реке Ировади, посещая по пути все известные пагоды и прося Будду благословить его армию на дальнейшие победы. Когда Синбьюшин добрался до Рангуна, он восстановил и расширил главную святыню Бирмы — пагоду Шведагон. Затем он приказал покрыть обновлённое здание позолотой (пожертвовав золото из своей казны), а на вершине пагоды установить золотой шпиль, украшенный драгоценными камнями (по всей видимости, вывезенными из Сиама). Он также воспользовался случаем, чтобы казнить пленного короля Пегу вместе с братом и сыном[221].

В 1930-е годы в Японии люди нашли оригинальный способ соединить буддийские доктрины с национализмом, милитаризмом и фашизмом. Радикальные буддийские мыслители, такие как Ниссё Иноэ, Икки Кита и Танака Тигаку, утверждали, что для избавления от эгоистических привязанностей люди должны полностью посвятить себя императору, отбросить личные мысли и проявлять абсолютную преданность нации. Этими идеями вдохновлялись многочисленные ультранационалистические организации, в том числе группа фанатичных военных, которые стремились путём убийств разрушить консервативную политическую систему Японии. Они убили бывшего министра финансов, генерального директора корпорации Mitsui, а затем премьер-министра Инукаи Цуёси. Своими действиями эта группа ускорила превращение Японии в военную диктатуру. Когда военные развязали войну, буддистские священники и мастера дзен-медитации призывали к полному подчинению властям и самопожертвованию ради нации. Буддийское учение о сострадании и отказе от насилия было благополучно забыто и не оказало ощутимого влияния на действия японских войск в Нанкине, Маниле и Сеуле[222].

Сегодня ситуация с правами человека в буддийской Мьянме считается одной из худших в мире, а буддийский монах Ашин Виратху возглавляет в стране антиисламское движение. Он заявляет, что хочет лишь защитить Мьянму и буддизм от исламских заговорщиков-джихадистов, но его проповеди и статьи носят явный провокационный характер, и в феврале 2018 года Facebook удалил его страницу за распространение ненависти. В 2017 году в интервью газете Guardian монах призывал сочувствовать пролетающему мимо комару, но на обвинения, что военные Мьянмы насиловали мусульманок, со смехом ответил: «Это невозможно. Их тела вызывают слишком сильное отвращение»[223].

Вероятность того, что, когда 8 миллиардов человек начнут регулярно медитировать, на всей планете наступит мир и гармония, очень мала. Узнавать правду о себе так тяжело! Даже если вам удастся убедить большинство людей попробовать, многие очень быстро исказят найденную истину, превратив её в некую историю с героями, злодеями и врагами, а затем найдут веские основания начать войну.

Испытание реальностью

Несмотря на то что все эти грандиозные истории — плод нашего воображения, повода для отчаяния нет. Реальность никуда не исчезла. Невозможно играть роль в воображаемой драме — так почему мы хотим играть в ней главную роль? Ключевой вопрос, стоящий перед людьми, не «в чём смысл жизни?», а, скорее, «как избавиться от страданий?». Отбросив вымышленные истории, вы увидите реальность гораздо яснее, чем прежде, а если вы действительно узнаете правду о себе и о мире, ничто не заставит вас страдать. Конечно, это гораздо проще сказать, чем сделать.

Мы, люди, завоевали мир благодаря умению придумывать истории и верить в них. Поэтому мы с трудом отличаем вымысел от реальности. Неспособность видеть разницу была для нас вопросом выживания. Но если вы всё же хотите её увидеть, лучше всего начать со страдания. Потому что самое реальное явление в мире — это страдание.

Если, столкнувшись с некоей захватывающей воображение историей, вы захотите понять, правда это или вымысел, ключом к ответу должен стать вопрос, может ли главный герой истории страдать. Например, если кто-то рассказывает вам историю о польском народе, задумайтесь, может ли Польша страдать. Адам Мицкевич, великий польский поэт-романтик и основоположник современного польского национализма, называл Польшу «Христом народов». В 1832 году, через несколько десятилетий после раздела Польши между Россией, Пруссией и Австрией и вскоре после восстания 1830 года, жестоко подавленного русскими, Мицкевич объяснял, что ужасающие страдания Польши были жертвой во имя всего человечества, сравнимой с жертвой Христа, и что подобно Христу Польша воскреснет из мёртвых.

В знаменитой «Книге польского народа» Мицкевич писал:

И вымолвила в завершение Польша [людям Европы]: «Кто придёт ко мне, будет свободен и равен, потому что я есть ВОЛЬНОСТЬ». Но короли, услышав о том, встревожились в сердцах своих и вымолвили: «Мы выгнали из земли Вольность». Поскольку польский народ не умер… На третий день душа вернётся в тело своё, и народ восстанет из мёртвых и все народы выведет из неволи[224].

Может ли народ страдать? Есть ли у народа глаза, руки, чувства, привязанности и страсти? Если народ уколоть, потечёт ли у него кровь? Совершенно очевидно, что нет. Проиграв войну, народ может потерять провинцию или даже независимость, но не испытает боли, печали или любых других страданий, потому что у него нет тела, разума и чувств. В сущности, это просто метафора. И только в воображении некоторых поляков она превращается в реальную сущность, способную страдать. Польша