Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта - Михаил Юрьевич Кузищев

привести их в соответствие с музыкой. Запись вокалов потребовала от Капитана нервного напряжения, поэтому на подхвате всегда был Джон Френч. Он следил за текстами и капитанским пульсом, приносил воду и прощупывал сердце. Иногда он подавал Дону сигналы, в какой момент необходимо вступать. Находясь рядом, барабанщик был поражен тем, насколько мощно звучит вокал Бифхарта. «Я почти что был контужен его голосом» [52], – вспоминал он. Во время записи «Electricity» Дон особенно раздухарился и вступил с неожиданной силой. В этот момент в микшерской комнате схватился за голову звукоинженер: «О нет, мой микрофон!!». Многие годы спустя Капитан Бифхарт с удовольствием рассказывал (и показывал), как он умеет выводить из строя технику одной лишь силой голоса.

Глава девятая, в которой терпеливого читателя ожидает обзор альбома "Safe As Milk"

Альбом "Safe As Milk" открывают одинокие звуки слайд-гитары Рая Кудера, далее вступает Кэп, провозглашая, что родился в пустыне. И песня "Sure ‘Nuff ‘n Yes I Do", основанная на старом блюзе "Rollin’ and Thumblin’", начинает катиться по раскаленным от жары рельсам, поддерживаемая мерным гитарным ритмом Снауффера и слайд-наплывами Кудера. Однако поездка оказывается не вполне гладкой: сбивки, всплески хай-хэта[113] Френча и даже полные остановки отличают "Sure Nuff" от множества современных ей блюзовых каверов. Но самое сильное впечатление производит вокал Бифхарта. Взлетая от утробного рыка к высоким нотам, он кажется невероятно старым, скрипучим, но в то же время полным энергии. Дон, безусловно, заимствует многое у могучего Хаулин Вулфа, однако недостаток опыта и грубой физической силы компенсирует подвижностью, артистизмом и ощущением легкого безумия.

На "Zig Zag Wanderer" группа обращается к гаражному року и выдает более отвязное исполнение. Дон снова выкрикивает свои труднообъяснимые строчки, ему вторят бэк-вокалисты Френч и Снауффер. Напряженность и интенсивность песни, значительная часть которой построена на одном аккорде, достигают кульминации на промежуточных секциях. Следующая далее дорожка "Call On Me" по сути является соул-композицией, однако «заряженность» аранжировки и мощная капитанская подача выводят номер далеко за рамки жанра. «Зови меня, если тебе одиноко», – угрожающе призывает Кэп.

Свою подлинную силу Captain Beefheart and his Magic Band показывают на "Dropout Boogie". Это уже не блюз, не соул, не гаражный рок, а нечто совершенно иное. Бифхарт беспощадно «пилит» мозг слушателя навязчивой мелодией; многотонный бас работает в унисон вместе со слайд-гитарой; Френч выколачивает все возможное из своих барабанов. Затем Снауффер включает груженый фузз, и синхронно с ним Капитан, кажется, тоже включает собственную примочку, запрятанную где-то в трахее – его голос становится еще более злобным и желчным. Он гипнотически повторяет фразы-команды подобно колдуну, который накладывает заклятие. С первой же минуты номер не оставляет сомнения: никто в цветастом 1967 году не генерировал на пленку подобное количество концентрированной злобы, как Капитан Бифхарт и его Волшебная Группа. Однако в тот момент, когда слушателю кажется, что его уже утопили в кромешной тьме, Мэджик Бэнд, словно издеваясь, отключает перегруз и переходит на диковатый вальс – но лишь затем, чтобы снова грянуть со всей своей фуззованной силой.

Вслед за почти абсурдно романтической "I’m Glad", отсылающей к балладам 1950-х годов, следует новый удар – «слишком негативная» композиция «Electricity», вдохновленная представлениями Дона о телепатических контактах. После небольшого вступления, где группа, кажется, не может определиться с размером, композиция пускается вскачь под завывания слайд-гитары и неожиданно возникшего терменвокса; сдавленный и едкий вокал Дона существует в своем собственном ритме, отдельно от остальной группы. Вся композиция кажется жужжащей – в ней ощущается и влияние индийской раги с ее ситарами, и песни "Paint It Black" Роллингов, и попытка музыкантов отразить в музыке звучание высоковольтной линии. Ближе к концу номера терменвокс начинает издавать какие-то запредельные звуки, и композиция еще больше начинает походить на саундтрек к древнему фильму ужасов. Можно представить, что где-то в темном подвале Дон и его музыканты оживляют сшитый по кусочкам труп древнего дельта-блюза, пропуская через него мощные электрические разряды. «Electricity» также отличает необычный пульс барабанов – тот самый, который был предложен Доном в последний момент. По словам Френча, его игра «почти буквально повторяет бит ритм-гитары Алекса. Он попросил меня следовать за вокалом в средней секции с ломанной фразировкой, и эта идея прекрасно сработала. Отсюда началось мое осознание того факта, что барабаны в музыке Бифхарта могут получать свободу, недоступную им в других группах»[53].

После «негатива» «Electricity» вторая сторона пластинки начинается на оптимистической ноте. Под слегка комические звуки трещотки Капитан и его команда дружно вышагивают по "Yellow Brick Road" («Дороге из желтого кирпича»), окруженные «сладкими леденцами» и «всякими фокусами». Характерно, что «желтый кирпич» Дона заканчивается в «школьно-досочной черноте» – возможно, намекая на его нелюбовь к учебе и дисциплине. Еще более эксцентрично звучит следующая далее композиция "Abba Zaba". По просьбе Бифхарта Джон Френч придумал для нее «африканскую» партию ударных – абсолютно новаторскую для рок-музыки того времени. Дон распевает экзотический абстрактный текст («Абба-заба-зум!») с участием бабуинов и муссонов и, вероятно, приплясывает подобно обезьяньему Королю Луи из мультика «Книга джунглей». С другой стороны, средняя секция композиции, по признанию Френча, была позаимствована с одной из пластинок Рави Шанкара.

Размеренный шаффл и губная гармошка Дона на "Plastic Factory" напоминают о его любви к блюзу (после всех предшествующих странностей о ней легко забыть), а также о его нелюбви ко всем формам организованного труда. Традиционный блюз, однако, вызывал все меньше энтузиазма у Дона, поэтому даже в этот номер он решил ввернуть секцию «вальса». После этого не приходится удивляться, что, когда Кудер решил предложить Бифхарту записать старый блюз Роберта Пита Уильямса[114] "Grown So Ugly", тот не выказал энтузиазма – даже при том, что Кудер словно на заказ написал аранжировку, скачущую с одного размера на другой. В итоге Капитан сменил гнев на милость и выступил весьма убедительно – в истерическом тоне вопя и рыча о том, что он «стал таким уродом, что глядя в зеркало уже сам себя не узнает».

Альбом венчает самый психоделический номер – "Autumn’s Child". Это лирическая композиция, украшенная прозрачными гитарными переливами. Она вполне могла бы остаться соул-номером с модными психоделическими эффектами (вроде массивного эха в припеве и уже знакомого нам терменвокса), если бы не все более упорное стремление Дона ломать на части любую устоявшуюся структуру. Со своими скромными четырьмя минутами номер больше напоминает многочастную сюиту, чем поп-песню – пожалуй, это наиболее близкая к арт-року композиция во всем каталоге Капитана Бифхарта. Она произвела особенное впечатление на Рая Кудера, который вспоминал, что «Autumn Child стала той песней, которая меня