Мелькнул чулок - Элизабет Гейдж

– Ну что ж, – вздохнул сыщик, показывая удостоверение, – может, вспомните хоть что-нибудь; буду крайне благодарен, если свяжетесь со мной по этому адресу. Эта леди получит немалые денежки, если мы отыщем ее. Либо это, либо дядя Сэм станет богаче, чем был.

Сыщик ушел, отъехал от фермы, остановился на грязной тропе через пастбище и пошел через дубовую рощицу, окружавшую дом. Шагал он удивительно легко для такого грузного человека.

Грузовичок, который он видел, когда подъезжал, все еще стоял между домом и амбаром.

Уолли постоял, прислушиваясь. Потом осторожно свернул за угол, вернулся к входной двери и осторожно скользнул внутрь.

В прихожей пахло луком и томатным соусом. Откуда-то послышался шум. Сыщик на цыпочках пошел туда и оказался перед маленьким кабинетом. Леон Гатрич сидел за письменным столом, глядя на какой-то предмет, и задумчиво барабанил пальцами по крышке. Уолли услышал тяжелый вздох. Потом Леон открыл ящик, положил то, что держал в руке, запер замок и отодвинул кресло.

Уолли неслышно, словно змея, прополз по прихожей, скользнул в гостиную и скрылся из вида. Наконец послышался стук входной двери, мотор грузовичка надсадно зачихал, скрип гравия возвестил о том, что хозяин дома уехал.

Уолли тут же оказался в кабинете и через несколько секунд открыл отмычкой ящик стола. Поверх старых счетов и писем лежала выцветшая открытка с именем и адресом Гатрича, написанная аккуратным женским почерком.

«Прекрасно провожу время. Надеюсь, ты тоже».

На штемпеле стояла дата – седьмое ноября 1949 года, Буффало, штат Нью-Йорк.

Уолли перевернул открытку. На оборотной стороне был изображен отель «Эксельсиор» – величественное сооружение, видавшие лучшие времена. Отправительница обвела кружочком одно из окон.

Иронический тон открытки позволял предположить: Элис надеялась на то, что послание попадется на глаза жене Леона. Таким образом она, вероятно, решила уколоть бывшего любовника.

Уолли еще раз рассмотрел открытку, запомнил почерк, дату и вид отеля. Потом положил ее в ящик и снова закрыл и, не позаботившись запереть замок, вышел из дома и направился к машине.

Он отыскал все, что хотел: адрес Элис Хэвиленд.

Кристин завернула за угол Бикмен Плейс. Белый плащ был застегнут на все пуговицы – дул холодный октябрьский ветер. В руках девушка держала маленький зонтик и пластиковую хозяйственную сумку от Блумингдейла, в которой лежала большая плоская коробка.

Подойдя к знакомому дому, девушка нажала кнопку звонка. Швейцар улыбнулся при виде жизнерадостного личика и длинных развевающихся волос.

– Рад видеть вас, мисс Уитни, – приветствовал он. – Давно не заходили.

– Много дел. Как ваша семья, Уильямс? Швейцар пожал плечами:

– Неплохо, мисс. Всякое бывает, конечно, иногда и ссоримся, зато наш мальчик хорошо успевает в колледже, а дочь сдала почти все экзамены.

Кристин показала на дверь.

– Надеюсь, Дорис еще дома. Я не предупреждала, что зайду именно в это время.

– Она наверху, ждет вас.

Кристин снова улыбнулась и поспешила поскорее скрыться от пронизывающего ветра в просторный вестибюль, отделанный панелями из орехового дерева. Шагнув в маленький лифт, она нажала кнопку и через секунду оказалась на шестом этаже. Выйдя в коридор, Кристин направилась по толстому ковру к двери и позвонила.

Открыла привлекательная женщина лет под сорок и, увидев девушку, просияла.

– Дорогая! Как я рада, что ты пришла! Сегодня у Миры выходной, так что мы посидим вдвоем. Заходи, раздевайся!

Кристин оставила пальто и зонтик на кресле в холле и последовала за хозяйкой, по-прежнему держа сумку под мышкой.

Квартира казалась огромной и роскошной. Обстановка бесчисленного количества комнат стоила десятки тысяч долларов. Дорогие – в основном, восточные – ковры устилали полы. На стенах висели картины и литографии известных европейских и американских художников.

Дорис Хэстингс была замужем за одним из самых богатых и удачливых корпоративных администраторов «Манхэттена», но и сама она была единственной наследницей большого состояния и по происхождению принадлежала к верхушке общества. Она родила мужу двух сыновей, учившихся в дорогих закрытых пансионах и с нетерпением ожидавших, когда можно будет приехать домой на День Благодарения.

– Как Чарльз? – спросила Кристин, усаживаясь на диван в гостиной.

– Надоедлив, как всегда, – засмеялась Дорис. – Я стараюсь поменьше с ним видеться, и, кроме того, с тех пор, как началась разработка его проекта, он вообще домой не является. Курсирует между Рокфеллеровским центром и Уолл-стрит, а в промежутках ездит в этот проклятый клуб здоровья. – И, пожав плечами, добавила: – Зато он очень милый. Скажи, Кристин, а как Джек?

– Все та же история, – улыбнулась девушка. – Добивается повышения и делает половину всей работы в офисе. А я-то думала, адвокаты приходят домой рано.

– Погоди, пока не появятся дети, – вздохнула Дорис. – Тогда станет еще хуже. Кстати, о детях. Джек еще ничего не решил?

Кристин покачала головой.

– Он так много трудится. Я просто не могу выбрать время для серьезного разговора.

– Заставь Джека взять отпуск после Дня Благодарения. Когда увезешь его подальше от проклятого офиса, может, заставишь выслушать себя.

Дорис встала, чтобы принести поднос с хрустальными бокалами и графин старого шерри. Она выглядела гораздо моложе своих лет, несмотря на беременность и роды. Следы нескольких подтяжек были тщательно скрыты за ушами и в волосах, а небольшая операция на бедрах и животе позволяла сохранить стройность фигуры. Дорис причесывалась у известного парикмахера-стилиста и три раза в неделю посещала массажистку – словом, служила олицетворением богатой скучающей дамы из общества, и хотя была еще молода, не испытывала никакого желания добиться чего-то в жизни, не занималась ничем, кроме благотворительности, следила за домом, за образованием детей, встречалась с друзьями, такими, как Кристин.

Они попробовали шерри, обменялись ничего не значащими замечаниями, но тут Дорис заметила сумку.

– Что-то подсказывает мне, тут скрывается интересная вещичка. Покажешь?

– Конечно, – кивнула Кристин, вынимая коробку. Потом открыла ее, встряхнула. Чудесное модное вечернее платье с большим декольте и высоким разрезом на левом бедре скользнуло на пол.

– Боже, какая прелесть, – воскликнула Дорис. – В нем ты будешь выглядеть потрясающе! Представляю, что скажет Джек, когда увидит! Забудет о том, как проводить столько времени в офисе!

Кристин качнула головой.

– Я мерила его, но мне не идет цвет. Поэтому и решила взять твой размер. – Почему бы тебе не надеть его?