Выбор алианы - Валерия Чернованова

– Что, вот прямо сразу?

– Хочешь подождать, пока я снова начну думать головой? – шутливая угроза.

– Упаси Ясноликая! У вас, Герхильдов, все горести от ума, так что лучше пореже им пользуйся. Но может, стоит предупредить гостей?

Отчаянно хотелось верить, что все происходит на самом деле. Что я не сплю, и это не просто приятный сон, а самая настоящая чертовски приятная явь.

– Нагонят.

– Извиниться перед Ариэллой?

– Думаю, эсселин Талврин будет не в обиде.

Очень на это надеюсь.

По замку мы не прошли, а пробежали, пролетели, промчались ураганом. Лишь чудом кубарем не покатились с лестницы. Спасибо Скальде, что крепко держал за руку. Без него я бы уж точно навернулась и пересчитала копчиком или чем получится все ступени.

Наше бегство не осталось незамеченным. Слуги, приглашенные, старейшины табуном неслись по галерее, выводящей из тронного зала, и что-то кричали нам вслед. Надеюсь, все-таки поздравляли, а не пытались остановить и образумить в добровольно-принудительном порядке.

Не замедляя шага и не оглядываясь, мы окунулись в морозный вечер (вроде как весенний) и поспешили навстречу белоснежным красавцам-фальвам. Крылатые создания, запряженные в хрустальную, всю в цветах и ленточках карету, потрясали блестящими гривами, выбивали из обледенелой дороги искры. Наверное, им не терпелось доставить нас поскорее в храм. Как мне не терпелось поскорее в нем оказаться.

Студеный воздух ожег легкие, ударил в полыхавшее румянцем лицо пощечинами. Несмотря на это безобразие – безбожный холод, внутри я пылала. От перетекавшего из ладони Скальде в мою ладонь пламени. С таким Герхильдом, даже если захочешь, не сумеешь замерзнуть. Я скорее сгорю и стану обугленной головешкой, чем превращусь рядом с ним в симпатичную полупрозрачную статую.

Опомниться не успела, как оказалась в зачарованном экипаже. Усадив меня в карету, тальден устроился напротив, успев захлопнуть дверцу прежде, чем к нам присоединились ушлые Тригад и еще какой-то бойкий старичок-маг.

– Но, ваше великолепие, а как же традиции? Свадебный пир? Нужно официально объявить, что именно эсселин Сольвер станет вашей… – Голос старейшины смазался, растворившись в свисте ветра, когда карета, чиркнув по земле колесами, сорвалась в серую чашу неба. Скрывшего от нас разряженных вельмож, разноцветными точками обозначившихся на фоне белокаменного замка.

Все, что происходило дальше, напоминало сон. Сказочную фантазию. Безумную, но такую желанную ирреальность. Площадь, украшенную фальшивыми ледяными цветами, наводнили пирующие горожане. Нас затопило приветствиями, смехом, аплодисментами… Эти полные искренней радости крики пьянили, кружили голову, подводили к осознанию невероятного: вот сейчас, уже совсем скоро, я стану его ари.

Стану.

Его.

Ступени, что вели в храм, укрывали серо-голубые, как небо перед рассветом, бархатные лепестки. Подхватываемые ветром, они кружили вокруг нас, путались в волосах и снова опускались на промерзший камень. По которому я бойко простучала каблуками, чтобы уже в следующее мгновение нырнуть в тишину и полумрак храма.

Служители Претемной Праматери нас уже ждали. Застыли возле алтаря, очерченного завесой из огня, безмолвными статуями. Не удивились, что жених с невестой явились так рано, да еще и без сопровождения или хотя бы охраны, и единодушно кивнули, как три болванчика, в ответ на просьбу будущего императора скорее начинать обряд бракосочетания.

Заключенные в круг из пламени, мы были как на ладони для всех собравшихся, примчавшихся следом за нами из замка. Эхо множило тихие перешептывания, слезливые вздохи особенно растрогавшихся. Голоса, голоса, голоса… и взгляды, устремленные на нас. Я чувствовала каждый, хоть в тот момент для меня имел значение только один. Моего любимого дракона, в омуте глаз которого хотелось тонуть снова и снова. Повторять ритуальные клятвы следом за Скальде, бесконечно переплетать с ним пальцы, чувствуя, как его сила, его уверенность в происходящем даруют долгожданное спокойствие и прогоняют дрожь.

А потом меня, пошатывающуюся от этой эмоциональной тряски, подхватили на руки и под оглушительные рукоплескания понесли из напитанного дурманными благовониями храма. В ночь, сияющую звездами и улыбками хрустальногорцев. В тепло экипажа и жаркие объятия любимого мужчины. Моего мужа. Усадившего меня к себе на колени и завладевшего моими губами на долгие, умопомрачительные мгновения.

– Ваше великолепие надумал поделиться со мной силой прямо в карете? – хихикнула, уткнувшись лбом в драконье плечо. Глотнула воздух, пока еще была такая возможность и мне снова не запечатали рот поцелуем.

– Постараюсь продержаться до замка, ваша лучезарность, – подхватил шутку Скальде и, приподняв мое лицо за подбородок, прошептал в губы хрипло, жарко, сводя с ума:

– Ари… Моя…

Глупая. Строптивая. Дрянная девчонка!

Морканта была вне себя от ярости и весь вечер думала только о том, как при первой же возможности отхлестает сумасбродную девицу по щекам. Пусть это тело ее воспитанницы, пусть нельзя даже пальцем касаться будущей императрицы. Но… как же велико было искушение наказать мерзавку!

Впрочем, и сама Фьярра заслуживала оплеухи и хорошей взбучки. Чтобы краска стыда и боли не сходила с ее лица еще очень долго. Напоминала о совершенном безумстве.

Блодейна ускорила шаг, спеша к покоям новобрачных и взывая к Претемной Праматери. Чтобы помогла увидеться с иномирянкой прежде, чем та останется наедине с Герхильдом.

В такие моменты, как сейчас, Блодейна ругала его светлость. Нужно было отказаться от предложения Ледяного, а не кланяться ему в ноги и благодарить за оказанную честь! Но Ритерх, всегда такой покладистый, послушный Ритерх, которого было так легко направлять по жизни, вдруг решил проявить характер. Несмотря на все уговоры той, что заменила его дочерям мать, настоял на помолвке Фьярры с будущим императором. С тальденом, который вызывал в красавице-алиане панический страх.

Самая очаровательная из дочерей князя, не прилагая усилий, Фьярра кружила головы даже зрелым мужчинам. Чего уж говорить о желторотых юнцах. Стоило очередному красавцу оказаться в княжеском замке, как тот попадал под действие ее чар. Влюблялся в ясные улыбки, нежный голос, утонченную грацию и острый ум, который девушка умело прятала под маской напускной кротости.

Фьярра могла очаровать любого. Но Герхильда она боялась. Робела перед Ледяным, терялась в его присутствии, смущалась. А угроза превратиться в лед и вовсе ввергала ее в панику.

Это чувство оказалось настолько сильным, всепоглощающим, что притупило здравый смысл, и девушка решилась на самую отчаянную глупость в своей жизни.

Блодейна не переставала себя ругать, ведь это она показала воспитаннице, каким сокровищем обладал князь: редкими манускриптами, собираемыми Сольверами на протяжении многих столетий. Единицы в Адальфиве обладали таким богатством: магическими трудами, написанными еще до изгнания Древних.