Разящий клинок - Дейв Дункан

Эшиала недоверчиво уставилась на мужа, да и все остальные были удивлены ничуть не меньше, хотя, быть может, по несколько иным причинам.

Акопуло вежливо кашлянул.

– Согласен, что обычные облачения не совсем подходят для зимних условий, господин, но приверженность Традициям имеет свои положительные стороны.

– Какие, например?

На лице низенького наставника возникло выражение утомленной терпимости, будто ему уже в десятый раз приходилось повторять один и тот же урок нерадивому ученику.

– Например, она избавляет от повальной показухи. Церемония перерастет в бал зимнего Празднества, и всякий захочет перещеголять другого в пышности и в расходах. Милые дамы – да хранят их Боги – окажутся куда более заинтересованы в нарядах друг дружки, нежели в торжественной простоте обряда. Традиционные костюмы делают всех более-менее равными в этом отношении. Они лишний раз напоминают нам, что все мы равны перед Богами. Шанди помрачнел.

– И нынешние моды! – взывал Акопуло, не замечая грозы. – Не хочу показаться непочтительным, однако каждая леди высокого ранга потребует сиденья в три раза больше размером… А места и так уже не хватает.

– Я ненавижу тоги!

– Тогда отчего бы вам не надеть форму главнокомандующего, господин? Уверен, что герольды не сочтут это большим нарушением традиции.

– Герольды могут… – начал было Шанди, но затем просто пожал плечами. – Хорошо. Униформа сойдет, наверное… Давайте начинать, уважаемый герольд.

Эшиала подивилась, что стало с ее «смертью, от холода в хитоне». Надо думать, Шанди напрочь забыл об этой части проблемы.

Забавно, но стиль платья заботил ее меньше всего. Хитон – вещь достаточно простая и удобная в отличие от обычных нарядов придворных дам. Традиционный наряд смутит ее гораздо меньше любой другой женщины, что посетит Ротонду в тот торжественный час…

Ило уже начинал жалеть о бездарно потраченном вечере. Успокаивало только то, что репетиция просто физически не сможет продолжаться еще более часа; очень скоро Ротонда погрузится в кромешную тьму.

Следующий номер официальной программы включал выведение всех присутствующих в южный коридор, где им следовало выстроиться в процессию. Южный коридор уже был черен, как подвал, что никак не помогало суетящимся герольдам по части организации – все они казались либо слишком опытными и старчески маразматичными, либо слишком юными и невоспитанными, чтобы им с готовностью повиновались. И так как большинство важных особ, что примут участие в предстоящей церемонии, сейчас были представлены ухмыляющимися гвардейцами, все это живо напомнило Ило преторианские казармы. В любой армии, какие только бывали в Пандемии, наипервейшим уроком всегда было общее построение в линию.

Урок номер два назывался ожиданием в линии. Герольды появлялись и снова исчезали в полумраке, пытаясь разглядеть свои списки. Они несколько раз передвигали Ило то вперед, то назад, после чего удалились наводить порядок где-то в хвосте, терявшемся в глубине коридора. Ило решил, что теперь, наверное, стоит правильно.

– Могу я узнать, кому я имею честь адресовать вопрос, к кому я имею честь обратиться? – спросил он двоих дюжих гвардейцев впереди.

Самый здоровый неодобрительно покосился назад:

– Если б вы были человеком более достойного поведения и навещали храм столь же часто, как это делаю я, то поняли бы сразу, кто перед вами. Хотя бы по святому терпению, с коим я выношу сию муку… А вообще я – архиепископ Амбеля.

– Ваше святейшество, я цепенею от неловкости. Хотя, признаться, мне всегда казалось, что ваше святейшество – женщина.

– Он и есть женщина, – хихикнул второй. – Что касаемо и Чистейшей аббатисы Сестринства Воздержания, то бишь меня. Что поделываешь нынешним вечером, красавчик?

Трибун Утурсо снова уехал из города. У его жены была грудь просто невероятных размеров, и сегодняшним вечером Ило надеялся возобновить знакомство.

– Я как раз собирался бдеть во храме всю эту ночь, – с сожалением выдавил он. – Может, как-нибудь в другой раз, ваше распутство? Желательно после того, как ты побреешь себе ноги.

– Ага! Я так и знала, что забыла что-то сделать этим утром!

– Кажется, мы уже виделись при каких-то малоприятных обстоятельствах, сигнифер, – заявил «архиепископ».

– В неприятных, но весьма полезных для наших душ, – подтвердил Ило. Еще зеленым рекрутом в Гвардии он пару раз побывал в карцере, на что и ссылался его бывший сослуживец. Теперь, будучи знаменитостью, он часто натыкался на людей, которым не терпелось заявить, что когда-то они были знакомы.

– Скажи-ка… – Гвардеец понизил голос. – Я так понял, что центурион Хайфи вернулся к обычным своим обязанностям.

– Это верно, – беззаботно отозвался Ило.

– На сей счет по округе гуляют удивительные слухи, – добавил «аббатиса», даже еще тише.

– Что за слухи, ваше воздержание?

– Говорят, – и я всячески настаиваю, что лишь повторяю с чужих слов, и сам не придаю никакого значения этим бредням, – так вот, говорят, будто чтобы добиться отпущения со временной службы в Бюро корреспонденции императора центуриону пришлось встать на колени и лобызнуть чью-то сандалию.

– Ни слова правды! – вскричал Ило. – Полная чепуха. Вы сказали, одна сандалия?

– Может быть, я не слишком точен. Вполне возможно, что упоминалось и две сандалии. Одна левая, другая – правая… Так как, поверили бы вы в подобные россказни?

Ило вздохнул с сожалением:

– Боюсь, я поклялся нерушимой клятвой обойти молчанием сей предмет и не давать ни малейших комментариев, милые дамы.

Тихо присвистнув, гвардейцы переглянулись. Ило настолько широко разнес этот слушок, что теперь уже не имело никакого значения, пришлось центуриону унизиться, чтобы вырваться из-под его командования, или же нет. Все уже решили, что пришлось, – а сам он узнал об этом слишком поздно, чтобы что-то изменить.

О, какое это было удовольствие!

Приказ повернуться кругом означал, вероятно, что процессия вот-вот тронется. Ило обернулся и представился двоим стоящим за ним гражданским чинам, очевидно, членам высших аристократических семейств, обладавших наследственным правом нести меч и щит Эмина всякий раз, когда их вытаскивали на всеобщее обозрение, как сейчас.

– Вы хотите сказать, они настоящие? – удивился Ило, с отвращением взирая на истертые бронзовые реликвии в руках благородных лордов.

Носитель меча рассвирепел и с жаром объяснил Ило, какое оскорбление было бы нанесено его чести, если его позвали бы сюда таскать при всем честном народе какую-то дешевую подделку. Его пылкая речь, может, и произвела бы на кого-нибудь впечатление (на эльфа, к примеру), – но не на Ило.