Тотальная война. Выход из позиционного тупика - Эрих Людендорф

были слишком связаны с определенными пунктами. В деле подвоза снарядов механическая тяга получила более широкое применение.

В полевой артиллерии вводились пушка и гаубица большей дальнобойности.

Нужно было определить ежемесячную потребность изготовления орудий, которая отвечала бы всем требованиям. Оценить ее было очень трудно. Для тяжелой артиллерии мы приблизительно подошли к правильной норме, а для полевой потребовали слишком много. Как только мы в этом убедились, мы понизили наши требования; тем не менее это внесло некоторое замешательство. Производство не может перестраиваться в один день. Каждое изменение требует времени, и это отражается на производительности. Ввиду этого введение новых образцов требовало каждый раз крайней осторожности. По этим причинам мы не так горячо взялись за введение особого пехотного орудия, как это бы следовало по выяснившейся впоследствии его незаменимости.

Для отражения танков служила полевая пушка образца 1906 года, которая их пробивала. Надо было только иметь ее для этой цели в достаточном количестве.

Увеличение количества выстрелов зависело в данный момент от увеличения производства пороха, которое в свою очередь стояло в тесной связи с добычей или изготовлением нужного сырья. Сера и азот имели особенное значение. Было чрезвычайно трудно составить себе ясную картину положения этого производства. Мы стремились к тому, чтобы приблизительно удвоить количество пороха, изготовлявшегося до сих пор. Мало-помалу это было достигнуто, несмотря на многие затруднения, сильные взрывы и недостаток угля. Когда мы осуществили программу производства пороха, почувствовался недостаток в стали. Таким образом, мы натыкались на целую цепь препятствий, прежде чем нам удалось добиться намеченного нами повышения производства выстрелов. Особого внимания требовало снабжение войск различными родами снарядов. Они были столь разнообразны, что требовалось большое искусство со стороны командиров батарей, чтобы в них разобраться, а начальствующим лицам было трудно доставить в соответствующие места как раз те снаряды, которые там были нужны. Устройство оставляло желать лучшего. Трубки, употреблявшиеся в мирное время, были слишком сложны, нужно было изобрести что-нибудь лучшее. Но нам приходилось ввиду недостатка сырья экономить медь и латунь, и это мешало нашим планам. Несмотря на работу артиллерийской испытательной комиссии, мы только много времени спустя получили такие трубки, которые были совершенно безупречны и благодаря которым гранаты разрывались над почвой, как только касались ее. Осколки разлетались непосредственно над землей, не зарываясь в нее. От шрапнели мы вскоре отказались. Войска были недостаточно обучены для такой тонкой стрельбы. Повсюду предпочтение отдавалось гранате с чувствительной трубкой.

Параллельно с увеличением снарядов должно было увеличиваться и применение газов. Выпускание газа из цилиндров все больше выходило из употребления. Войскам оно было по-прежнему противно. Вместо этого на первый план выдвигалось употребление газовых снарядов. Наш желтый крест был средством борьбы, которое наводило страх на неприятеля. Среди наших войск очень долго держалась боязнь самоотравления газом, она начала исчезать только позже. Тайный советник Габер имеет большие заслуги по руководству использования газов для боя.

Дымовые снаряды также были пущены в дело.

Пехота получила легкий пулемет, но он мог бы быть проще и легче. Он требовал слишком большого числа подносчиков, но для колебания не было времени; нужно было приступить к изготовлению, которое затянулось на многие, многие месяцы. Каждая пехотная рота должна была получить сначала четыре, а потом шесть легких пулеметов.

Наши тяжелые старые пулеметы были хороши и ценились армией. Артиллерия очень скоро получила их для самозащиты при неприятельских прорывах и для отражения аэропланов.

Было увеличено снабжение пехоты бронебойными пулями (со стальным сердечником), очень пригодными для борьбы с аэропланами и танками; кроме того, военное министерство приступило к изготовлению нового автоматического оружия для пехоты, а также ружей большого калибра, приспособленных для борьбы с неприятельскими танками.

Большое внимание уделялось изготовлению грузовиков. Конский состав становился все хуже и пополнялся очень туго. Грузовики нужны были, чтобы заменять лошадей. Правда, и здесь мы натыкались на затруднения с горючим для моторов. Грузовики нужны были также для перевозки войск. Благодаря своей грандиозной промышленности Антанта получала все большую возможность не только подвозить на грузовиках резервы, но и в широких размерах доставлять войска с места расквартирования на поле сражения и обратно. Это давало огромную экономию физических и духовных сил армии. Нам приходилось быть довольными, если нам в самых экстренных случаях удавалось перебрасывать войска на грузовиках.

Для постройки танков время у нас еще не настало.

Особое положение занимало производство аэропланов. Враждующие армии соперничали друг с другом в изготовлении истребителей, обладающих наибольшей скоростью подъема и полета. Происходило постоянное состязание, причем наша воздухоплавательная промышленность часто оказывалась победительницей. Как раз в 1918 году у нас были великолепные типы летательных аппаратов; наши летчики обязаны своими успехами в воздухе как этим аппаратам, так и своему мужеству.

В предыдущем я остановился только на некоторых важнейших военных средствах, производство которых требовало сильного увеличения. Но в действительности нужно было думать обо всем, все средства были важны. Колючая проволока, например, была так же нужна, как патроны для пехоты. Надо было выяснить относительную важность различных средств борьбы и предполагаемый объем их применения для того, чтобы определить размер их изготовления. Вся программа требовала большой учитывающей умственной работы моего штаба, в которой полковник Бауер принял выдающееся участие. Лишь после многократных обсуждений в Берлине она была установлена и получила название «программа Гинденбурга», хотя программа верховного командования выставляла требования не только на военное снаряжение, но и на человеческий материал и моральные силы.

Осуществление программы Гинденбурга требовало, само собой разумеется, значительного срока; уже ее введение вносило беспокойство, которое сначала тормозило работу, вместо того чтобы способствовать ей. Предстояло также преодолеть массу естественных трений. К тому же, как мы скоро разобрались, заводы, строившие в мирное время паровозы и переведенные всецело на военное производство, должны были быть возвращены к прежнему производству. Наши средства сообщения, безусловно, нуждались в основательном обновлении. Работу этих заводов должны были взять на себя другие, необходимо было использовать всю промышленность возможно лучше. Увеличение производства требовало расширения построек, на что опять-таки нужно было время. В других местах приходилось приостанавливать фабрики или совсем их закрывать. Это было огромным вмешательством в экономическую жизнь, тем более чувствительным, что приходилось многое наверстывать.

Потребовалось значительное время, прежде чем началась работа по программе Гинденбурга; еще некоторое время ушло, пока сырье превратилось в военное снаряжение. Приходилось также проверять программу на опыте и ограничивать. Мы стали яснее видеть и убедились, что невозможно получить необходимые рабочие силы, не затронув запаса пополнений армии и флота. Позже раздались голоса, что вся программа Гинденбурга была ошибкой и что верховное командование должно было спокойно