Профессия за тридевять парсеков - Светлана Липницкая

еще признаков того, что нас обнаружили, так и не услышали.

– Есть рубежи, которые лучше не переходить, – успокоившись, продолжил Рим. – Ты никогда не видела настоящую войну – какими бы ни были цели, этого нельзя допускать. Когда люди убивают друг друга, прикрываясь возвышенными идеалами и верой в собственную справедливость – это отвратительно. Правда ведь у каждого своя. Мы поняли это ценой собственных ошибок, возможно, когда-нибудь поймут и на твоей планете.

Я хотела ответить, что и так всегда это знала и вовсе не собиралась гасить пиратов направо и налево, но не успела.

– Складно поешь, Огонек! Я тронут, – грянуло из динамика, и в следующую секунду в отсеке погас свет.

Сияние под кожей флиберийца и пламенеющий клинок ненадолго разогнали темноту. Где-то под потолком, терявшимся в тени, зашелестели решетки вентиляции, а потом послышался звук, который не спутать ни с чем другим – откачка кислорода.

– Бежим! – крикнул Рим, и мы помчались… куда-то!

– Бегите-бегите! – подбодрил Сергей. – Спорт – это жизнь!

Я не к месту помянула Аглаю и возблагодарила ее за мои возросшие физические возможности. Еще бы кто-нибудь научил улепетывать от врага в полудохлом состоянии, не теряя при этом скорости – и вообще была бы сказка. Фигура Рима едва заметно потускнела, но мне не нужны были подсказки, чтобы понять: времени у нас нет. Воздух на космических кораблях откачивается быстро.

В ту самую секунду, когда в груди появилось болезненное ощущение от его нехватки, мы едва не врезались в перекрытый проход. Проклятье, ну конечно! Не станет же он убирать воздух на всем корабле! Запер нас в боковом коридоре и теперь играет в кошки-мышки. Все, нам точно конец!

– Рим, послушай, я тут недавно поняла, что оказывается тебя… – торопливо начала я, спеша облегчить душу, пока та не отлетела в иной мир.

Флибериец не дал мне договорить, погаснув, как убитый мухобойкой светлячок. На жуткую долю секунды показалось, что он уже потерял сознание и так и не услышит, о чем я хотела сказать. Но в следующий миг его губы встретились с моими в кромешной тьме, и мне стало совершенно наплевать, сколь велики легионы чертей, которые вот-вот встретят меня в загробном мире.

В конце концов, вся наша жизнь складывается из миллиардов маленьких «сейчас».

***

Несмотря на анатомическую поддержку, которую обеспечивали силовые поля, голокресло было каким-то неудобным. Фок нервно разминал пальцы и дергал коленками. Событий было слишком много, новые секреты путали, раздражали, сбивали с толку. Фок чувствовал себя рыбиной, угодившей в гигантские сети, которыми правит капитан.

Сергей не обращал внимания на мысленные терзания помощника. С увлеченностью фаната, заставшего на пляже спящего кумира, он разглядывал бессознательное тело на полу. Даже фото сделал! Фок не знал, чему удивляться больше: тому, что капитана так заинтересовал совершенно обычный с виду мужик, или тому, откуда тот вообще взялся. Армада впустила стыкующееся судно, не доложив Сергею? Да быть не может! Она даже Фока бы известила, несмотря на все их разногласия. Отношения с компьютером испортились, едва Армаде стало известно о давнишнем обмане с саблями, и только ухудшались со временем, а вчера Фок ненароком подлил масла в огонь и теперь пожинал плоды настоящей вражды с искусственным интеллектом. Еще и брат не пойми на что обиделся. Хоть побег опять устраивай, честное слово!

– Сережа, – робко позвал Фок, надеясь, что не отрывает капитана от чего-то серьезного, – можно спросить?

Тот согласно мыкнул и перешел к телу флиберийца. Поставил над белокурой головой «козу» и щелкнулся на фоне этого безобразия. При этом улыбался так, что Фок чуть не забыл, о чем хотел поговорить.

– Кто-то сдал координаты корабля. Тебя не волнует, что у нас на корабле предатель?

– Не-а. – Капитан отошел на шаг, продолжая любоваться поверженными пленниками.

Саша едва дышала, прерывисто и хрипло. Почему-то из всех пленных связали только ее, приковав запястья к рукам флиберийца аж тремя парами фиксирующих обручей. Фок недоумевал: зачем так? Ведь Огонек куда опаснее безобидной девушки!

– Ну а… ты знаешь, кто это был? – попытался отвлечься Фок. Ему было до боли жаль всех троих, но в данной ситуации помочь им не представлялось возможным. Сергей и так невыразимо расщедрился, оставив их в живых.

– Угу.

– Ты так и будешь говорить одними междометиями? – не вытерпел Фок.

– Иди-ка ты Поля проведай.

Прозвучало это, как прямой посыл, причем отнюдь не к пострадавшему пирату.

– Ну хватит! – взорвался Фок, вскакивая. – Объясни, в конце концов, что происходит! Откуда здесь эти люди? Чего ты так носишься с этим булыжником? Какого черта творится?!

В следующую секунду мимо уха что-то просвистело. Фок интуитивно дернулся в сторону, и нож вхолостую пробил стену.

– Ответ понятен? – холодно осведомился капитан, снова отворачиваясь.

Перебинтованная голова с красной каплей в центре показалась разъяренному Фоку отличной мишенью. Он выхватил собственный нож и, не задумываясь, повторил эффектный бросок.

Сергей ошарашенно воззрился на торчащую из стены рукоять.

– Я теперь тоже так умею, забыл? – выдохнул Фок.

– Неужели деточка выросла? – с мерзким сюсюканьем протянул капитан. – У нашей малышки режутся зубки?

Он выдернул нож из стены и ловко прокрутил на ладони. Фок почувствовал, что кулаки сжимаются сами по себе. Он не позволит больше вытирать о себя ноги!

– Скажи-ка мне, дорогой брат, – прошипел Сергей, подбрасывая нож, как заправский жонглер, – с какой стати я должен посвящать тебя в свои планы, если ты взял дурную привычку гадить за моей спиной?

Фок едва не задохнулся от такого нелепого заявления. Единственным, в чем его можно укорить, была попытка помощи Саше. Но ведь он даже этого не успел! Кто-то передал координаты «Фибрре» раньше него, и он тут совершенно ни при чем!

– Что я тебе сделал?!

Сергей пренебрежительно повел плечами. Фок снова ощутил себя мальчишкой, который ничего не знает и не умеет. Именно с таким лицом капитан обращался к нему в первые месяцы его пребывания на корабле.

– У тебя кишка тонка сделать что-нибудь мне. Но ты пытаешься пакостить и суешь свой нос в дела, которые тебя не касаются.

Фок устало плюхнулся в кресло. Невыносимое время! Сперва на него повесили корабль, потом взбунтовался Капа, после пришлось убирать труп и успокаивать команду. Да еще этот дурацкий сон с тенями! Казалось бы, после возвращения капитана все должно было вернуться на круги своя. И вот, пожалуйста: на борту трое чужих, погибла Эбони, а тебя обвиняют во всех грехах!

Фок вздохнул и понял, что ярость отступила, сменившись привычной растерянностью. Он снова был самим собой и недоумевал, из-за чего вспылил так, что принялся метать ножи в собственного брата. Да, неприятно, но ведь Сергей всегда был таким. Скрытный засранец, который любой пинок судьбы вывернет себе на пользу, да еще сломает атакующую ногу, чтоб впредь неповадно было.

– Ты прямо как отец, – пришел он к неожиданному выводу. – Он, когда