Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен

более 300 придворных, их лица освещали в угасающем дневном свете полсотни факелов. Внешность Жанны всех поразила. На ней была мужская одежда: черная туника поверх короткой серой мантии и черная шляпа, закрывавшая коротко подстриженные темные волосы. Дофин спросил, как ее зовут. Обращаясь к нему как к "господину Дофину", она ответила: "Меня зовут Жанна Ла Пюсель, и Царь Небесный повелел, чтобы через меня вы были помазаны и коронованы в городе Реймсе". Затем она сказала ему: "От имени моего Бога я говорю вам, что вы истинный наследник Франции и что Он послал меня, чтобы я отвела вас в Реймс"[359].

Карл был впечатлительным человеком и был очарован Жанной. По словам его бывшего секретаря Алена Шартье, который, вероятно, присутствовал при этом, было очевидно, что их короткий разговор привел его в восторг. Он приказал лейтенанту-губернатору крепости взять ее под опеку и поселил ее в комнатах в Тур-дю-Кудре — большой круглой крепости Филиппа Августа, расположенной в западной части замка. В качестве пажа Жанны он назначил одного молодого дворянина. На следующий день после ее первого появления перед ним состоялась беседа наедине, а еще через день — в присутствии Жоржа де Ла Тремуйя и герцога Алансонского. Жанна расширила свое послание. Она призвала Дофина отдать королевство Франции Богу, который затем вновь дарует его ему, "как он делал это со всеми Вашими предшественниками". Тогда его право на корону не будет вызывать сомнений. В последующие дни состоялись новые встречи, иногда с Дофином наедине, иногда с одним или двумя избранными советниками.

Карл стремился оценить Жанну по достоинству. Некоторые влиятельные лица при дворе поддерживали его. Его духовник Жерар Маше, недавно принятый в Совет, одним из первых связал Жанну с древними пророчествами о девственнице-спасительнице. Другой ранний сторонник, Иоанн II герцог Алансонский, разделявший увлечение Дофина астрологией и сверхъестественным, подружился с Жанной, вместе с ней трапезничал и присутствовал на ее встречах с Карлом. По-видимому, он одним из первых понял, что абсолютная убежденность Жанны в своей божественной миссии может сделать ее вдохновляющим лидером армии. Даже Жорж де Ла Тремуй, который впоследствии отвернулся от Жанны, был готов проглотить весь свой скептицизм[360].

Но не все советники Карла были убеждены. Некоторые из них считали проект Жанны опрометчивым, а впечатление, которое она произвела на Дофина, — опасным. Они разуверились в перспективах военных действий и считали, что в конечном счете единственным выходом из затруднительного положения Дофина является примирение с герцогом Бургундским. Их отношение к Жанне, вероятно, верно представлял Жак Желю, бывший архиепископ Тура, человек, твердо стоявший на традициях королевской администрации. Желю удалился в Прованс, но продолжал вести активную переписку с влиятельными лицами при дворе. Вскоре после прибытия Жанны в Шинон к нему обратились за советом, и он ответил, что, хотя английское вторжение противоречит всем нормам морали и права, Дофину не следует слишком охотно слушать впечатлительную крестьянскую девушку. Она вполне может искренне заблуждаться или, не дай Бог, принадлежать к какой-нибудь сомнительной секте. Желю считал, что Карл рискует выставить себя на посмешище. Международное положение Франции и без того было достаточно низким, чтобы позволить королю выглядеть дурачком. Он соглашался с тем, что Жанну не следует сбрасывать со счетов, если она действительно была посланницей Всевышнего, желавшего покарать англичан. Желю знал слабости Карла, но слишком опоздал с предостережением его от попыток самому оценить девушку. Ни в коем случае не следовало допускать ее к себе или принимать на частной аудиенции. Она должна быть должным образом обследована экспертами[361].

Средневековая церковь неоднозначно относилась к провидцам и пророкам. Их нельзя было просто игнорировать, поскольку существовал авторитет Священного Писания и патристики, утверждавших, что Бог действительно иногда общается с людьми через пророков и других святых мужчин и женщин. Никто не сомневался, что некоторые видения и откровения были подлинными. Но ортодоксальное мнение инстинктивно не доверяло людям, претендующим на прямую связь с Богом. За два столетия до этого Фома Аквинский задал тон, заметив, что, хотя истинные пророки могут быть поучительными, их следует рассматривать как нечто исключительное. "Остерегайтесь лжепророков", — предупреждал французский теолог Пьер д'Айли, чей трактат, написанный в конце прошлого века, считался авторитетным трудом по этой теме. Часто это были фантазеры, шарлатаны или одержимые дьяволом. Они избегали посредничества духовенства и авторитета церкви. Они были склонны к различным неортодоксальным верованиям и практикам, особенно если они были низкого происхождения, необразованными или женского пола.

Исследования, которые Совет предпочел бы провести до первой аудиенции Жанны, в итоге были проведены после нее. Жанна подверглась физическому осмотру различными знатными дамами, которые подтвердили, что она женщина и девственница. С ней беседовала группа придворных клириков, в том числе Жерар Маше. Они сообщили, что она была ортодоксальной, набожной, трезвой, умеренной и целомудренной, а ее ответы были настолько внятными и уместными, что, учитывая ее необразованность, единственным правдоподобным объяснением была рука Бога. Однако они рекомендовали перед принятием окончательного решения отправить ее в Пуатье для более тщательного допроса. В то же время чиновникам Дофина было дано указание написать письмо с запросом мнения видных ученых, в том числе знаменитого теолога Жана Жерсона, титулярного канцлера Парижского Университета, жившего в то время в изгнании в Лионе и являвшегося автором известного трактата о видениях и других паранормальных явлениях[362].

Примерно через неделю после появления Жанны в Шиноне Дофин отправился в Пуатье, взяв с собой Жанну и своих главных советников. Пуатье был судебной столицей Буржского королевства и пристанищем многих богословов Парижского Университета, бежавших от бургиньонов после их вступления в столицу в 1418 году. Канцлер Дофина Рено де Шартр собрал комиссию из богословов, юристов и советников, чтобы допросить Жанну и сообщить о своих выводах. В начале XV века существовали общепризнанные критерии оценки подлинности видений и пророчеств. Экспертиза проходила в два этапа. Первый — проверка характера предполагаемого пророка на предмет того, что он вел безупречную жизнь, придерживался ортодоксальных взглядов и вел себя подобающим образом. Особенно осторожно следовало относиться к людям, чьи мотивы или методы казались манипулятивными. Любой признак высокомерия или гордыни, претенциозности или духовного эксгибиционизма должен был вызывать недоверие. В случае с Жанной основную трудность для членов комиссии представляла ее воинственные высказывания и мужское платье, которое она продолжала носить и после приезда из Лотарингии. Это вызвало затруднения и у сторонних экспертов, с которыми проводились консультации. Концепция убийства других христиан в бою всегда вызывала затруднения у Церкви, даже если это делали мужчины. В итоге они обратились к библейским прецедентам. Разве Юдифь не спасла свой город, обезглавив ассирийского полководца Олоферна? Разве не естественно, что