Любить Джейсона Торна - Элла Мейз

площадку, где будет снята последняя сцена ее фильма.

– Люди странно смотрят на меня, Джейсон, – прошипела она, прижавшись ближе ко мне, – ты же сказал, что будут и другие люди, похожие на Линдси.

– Все в порядке, дорогая, – заверил я ее.

Когда Таннер увидел нас, он подал мне знак рукой «продолжать идти». Судя по тому, что я видел, все было готово, и все ждали только нас.

– У меня для тебя сюрприз, малышка, – сказал я, когда мы уже стояли на отметке «крест», нанесенной на асфальте.

– Джейсон, что происходит? – с тревогой спросила она, когда съемочная группа включила ближний свет и мы оказались в центре внимания.

– Мы снимаем последнюю сцену.

Ее брови изогнулись вверх, она потянула меня за руку, но я больше никогда не отпущу ее.

– Что ты имеешь в виду, говоря «мы снимаем последнюю сцену»? – пропищала она.

– Я люблю тебя, Олив, – сказал я, с удовольствием наблюдая, как засияли ее глаза. Это происходило каждый раз, когда я признавался ей в любви, и я делал это как можно чаще.

Я был так же растроган, как и она.

– А я люблю тебя.

– Это была наша история с самого начала, малышка. Если бы ты не написала эту книгу, я бы никогда тебя не нашел. Черт, возможно, мы были предначертаны друг другу с самого первого дня нашей встречи, но мне потребовалось бы много времени, чтобы найти тебя самостоятельно. – Я поцеловал ее в нос. – Поэтому спасибо, что нашла меня. Спасибо, что вписала себя в наш счастливый и неизбежный финал. – Я снова ее поцеловал. – Я уговорил Таннера позволить мне сняться в этой сцене с тобой. Все примут тебя за Линдси, но когда мы впервые посмотрим этот фильм вместе, мы будем знать, что я целую женщину, которую люблю, и никого больше.

– Джейсон! Приготовьтесь. Мы начнем с камеры два для первого дубля! – прокричал нам Таннер.

Лицо Олив смягчилось, а глаза наполнились слезами.

– Ты собираешься меня поцеловать? Перед камерами?

Я убрал ее волосы за ухо.

– Ты так говоришь, будто я никогда не целую тебя, жена.

– Ты недостаточно часто целуешь меня, – прошептала она у моих губ. Она больше не сопротивлялась и не пыталась сбежать, поэтому я крепче прижал ее к своей груди, улыбнулся и прошептал:

– Я стараюсь изо всех сил, но видимо, у меня не выходит. Может, тебе стоит взять все в свои руки?

– Тишина на площадке! – Таннер произнес последнее предупреждение, и съемочная группа затихла.

– И что теперь? – прошептала Олив. Ей было трудно стоять на одном месте.

– Теперь… – сказал я, обхватив ее лицо руками, чтобы камера не смогла уловить незначительные различия между моей Олив и Линдси.

– Фон! – выкрикнул Таннер. Спустя несколько секунд на нас полился холодный ненастоящий дождь, отчего Олив громко завизжала:

– Джейсон! Я убью тебя!

Не отпуская ее лица, я улыбнулся, глядя ей в глаза.

– Оказывается, в глубине твоей души скрывается убийца, малышка. Я думал, такая любительница дождя, как ты, по достоинству это оценит. Это небольшое изменение в твоей книге, но я подумал…

– Это идеально, – сказала она, запрокинув голову и смеясь. – Они достаточно сильно поливают нас водой, но ничего – сойдет. Ты действительно мой? – спросила она, ее волосы прилипли к ее лицу.

– Мотор!

– Да, милая, – прошептал я ей в губы, а сердце в груди сжалось, – я так сильно люблю тебя, Эви, – повторил я, зная, что Таннер позже использует наши слова, когда будет все монтировать.

Фальшивый дождь лил на нас, а я целовал ее нежно и медленно бесчисленное количество раз. В какой-то момент Таннер переключил камеры, но никому не по силам оттащить Олив от меня. Она была моей. Я никому не позволю забрать ее, ни злым маленьким пчелам, ни Адаму Коннору.

Каждый раз, когда мы отстранялись друг от друга, чтобы перевести дух, я шептал ей, как сильно люблю ее и как безумно хочу залезть к ней в трусики, когда вернемся домой. Как только она улыбалась, я нежно ее целовал, упиваясь ее счастьем. Когда ее тело начало дрожать, я крепче прижал ее к себе.

– Я сдержал свое обещание, – сказал я, целуя уголок ее губ, когда она сделала глубокий вдох. Мир вокруг нас исчез, остались только мы вдвоем. – Я говорил тебе, что никогда не забуду тебя, Олив Торн, и похоже мое сердце тоже не в силах это сделать, дорогая. – Я потянул за прядь ее волос, знакомый жест вызвал у нее улыбку. – Мой мир не так ужасен, когда в нем есть ты, малышка. Я буду целовать тебя тысячи раз каждый день, если это поможет тебе любить меня до конца наших дней.

Ее слезы смешались с дождем, но она все еще улыбалась мне, когда произносила:

– Ты украл мое детское сердечко всего лишь при помощи одной ямочки, подлый маленький воришка. После этого мне так и не удалось разлюбить тебя. Не думаю, что знаю как.

– Я не хочу, чтобы ты выясняла как. Я подарю тебе столько оргазмов, сколько ты пожелаешь вместе с поцелуями.

Я поцеловал ее.

– Почему мне кажется, что ты пытаешься продать себя мне? Я подумаю над тем, чтобы оставить тебя себе, если ты пообещаешь сделать это в кинозале у себя дома. Возможно, мы сможем сделать это, пока будем что-нибудь смотреть? Или слушать? И я хочу заняться этим в бассейне как минимум дважды. Затем в клубе Девлина в одной из тех комнат. А, может быть, мы сможем…

Я снова ее поцеловал.

– Смотрю, ты собираешься обращаться со мной, как с рабом. Ты ведь помнишь, что они снимают нас?

Ее глаза распахнулись еще больше, и я услышал несколько смешков от членов съемочной группы.

– Убейте меня! Кто-нибудь ударьте меня чем угодно, пожалуйста. Это идеально впишется в фильм. Автор умер во время съёмок последней сцены. Подумай о кассовых сборах, или черт, что там еще важно…

Я усмехнулся и снова потянулся к ее губам, когда Таннер поменял направление камеры и велел нам продолжать.

Наклонившись к ее уху, я прошептал:

– Я буду трахать тебя где угодно и когда пожелаешь, Олив. Помани меня своим пальчиком, и я возьму тебя в мгновение ока, малышка.

– Джейсон, поцелуй ее еще раз, и мы все закончим. Держи ее лицо в руках и действуй, – донесся до нас голос Таннера.

Я коснулся ее нижней губы большим пальцем.

– Не хочу, чтобы ты когда-либо чувствовала чужие губы, кроме моих. Я твой, Олив, тот самый, подходящий, как бы ты ни называла меня.

– Мотор!

Я поцеловал ее, не