Чаша судьбы - Алан Григорьев

— Оно уже исполнилось, — Калэх поджала губы, подкрашенные алым ягодным соком, — когда Каллахан умер. И он остался бы мёртв, если бы его брат великодушно не разделил с ним свою жизнь надвое.

— Я спрашивал не об этом, — Элмерик сам поразился своей смелости.

Он ожидал, что Калэх разозлится, может, даже накричит на него, но та лишь вздохнула:

— А, так вот ты о чём… Что ж, тебе будет полезно узнать, что даже сама судьба порой делает глупости во имя любви. Я должна быть беспристрастной, но это вовсе не лишает меня чувств. Однажды я заткала его память — заставила забыть о многом, чтобы мы смогли избежать непоправимых ошибок. Прошли годы, и теперь я вернула долг с лихвой. Можно считать, это был подарок судьбы. Я щедра к бардам и филидам — ведь именно вы являетесь проводниками моей воли, только вам дано видеть меня, служить мне, а главное — спорить со мной.

— Значит, человек всё-таки способен изменить судьбу? — Элмерик затаил дыхание; ему было очень важно узнать правду. Не может же быть, что всё заранее предрешено и ничего нельзя сделать? От одной этой мысли у него похолодели ладони…

— На этот вопрос ты ответишь себе сам, когда придёт время. А пока держи вот, — Калэх протянула ему белое перо, и бард, взяв странный дар, почувствовал приятное тепло и покалывание в пальцах.

— Что это?

— Тебе придётся собрать ещё немало таких перьев, если захочешь расправить крылья. Представь себе, даже Каллахан собрал ещё не все.

Бард сунул перо за ухо. Он уже истратил свои три вопроса и не знал, что ещё сказать. Судьба же смотрела на него так, будто ждала чего-то.

— Ты можешь спросить меня ещё о чём-нибудь, — наконец промолвила она. — Это будет твой третий вопрос, ведь на предыдущий ты не получил ответа.

— Что теперь будет с родным Холмогорьем, с Объединёнными Королевствами? Всё же… — Элмерик запнулся, подбирая слово, — …наладится?

— Всё будет как суждено, — голос Калэх посуровел. — Но вряд ли так, как тебе хочется. Объединённые Королевства падут — это было предсказано.

— В смысле? — Элмерик аж задохнулся от негодования. — Условия же не были соблюдены! Ни один из эльфийских дворов не вмешивался в битву и не помогал людям. Значит, те ни с кем не заключали союзов. Да и противостояние Благого и Неблагого дворов до сих пор остаётся в силе.

— Ты помнишь, о чём говорилось в пророчестве? — Калэх прищурилась.

И тут бард понял, что никогда не видел точного текста. Он попытался припомнить, что говорил когда-то на занятиях мастер Дэррек:

— Благой и Неблагой дворы веками будут сражаться друг с другом, и эта вражда не кончится, пока эльфы не заключат союз со смертными. Но тогда Объединённые Королевства перестанут существовать, и настанет время великой смуты.

Элмерик оттарабанил слова, будто бы отвечал урок, и это, похоже, немало позабавило его собеседницу. По крайней мере, голос её изрядно потеплел:

— За годы люди растеряли часть смысла. Изначально оно звучало так: Благой и Неблагой дворы веками будут сражаться друг с другом, и эта вражда не кончится, пока эльфы не заключат союз со смертными и не помогут людям в их войне. В урочный час Объединённые Королевства перестанут существовать, а эльфийские земли объединятся после великой смуты.

— Я всё равно ничего не понимаю, — Элмерик захлопал глазами. — Конечно, нам помогали Браннан и Фиахна, но они же делали это не от имени Неблагого двора.

— Дело вовсе не в них, а в Каллахане. Земля не перестала считать его королём, несмотря на затканную память, а он помогал людям не в одной войне.

— Ну и что? Он ведь уже несколько сотен лет руководит отрядом Соколов. Почему Объединённым Королевствам надо перестать существовать именно сейчас?

— Потому что настал урочный час, — Калэх говорила медленно и неторопливо: так втолковывают маленьким детям, что пришло время ложиться спать. — А эльфийские земли объединятся ещё через несколько столетий, когда дочь Брэннана и Медб унаследует земли своих родителей.

— Ну, это будет ещё нескоро, — Элмерика трясло, он никак не мог смириться с услышанным.

— Скоро или нет, а всё случится в свой срок, — она тронула холодной ладонью разгорячённые щёки барда. — Но не бойся, это даже к лучшему.

— Ну да, как же! — буркнул Элмерик, отстраняясь. — Плевать я хотел на это «лучшее»!

От горя он не находил себе места и молился лишь об одном: чтобы весь этот сон оказался просто кошмаром. Пусть он проснётся, и всё будет хорошо!

Калэх милостиво пропустила его дерзость мимо ушей.

— Сам посуди: Холмогорье получит независимость, о которой давно мечтали таны. Соляные острова присоединятся к твоей родине, но сохранят торговые отношения с Каэрлеоном. А Рассветные Ключи станут известны как земли королевы, а не короля. Это будет уже не та страна, которую ты знал, у неё будет другое название, но разве от этого она станет менее прекрасной? К тому же проклятие, которое довлеет над родом правителей Объединённых Королевств, рассеется.

— Н-но почему?

— Нет королевства — нет и проклятия, так уж всё устроено. Не надо противиться изменениям, юный бард. Они не всегда к худшему, — Калэх развела руками, и Элмерик только сейчас заметил, что ногти на её пальцах были острыми и длинными — намного длиннее, чем у обычных людей, — наверное, такими очень удобно отсекать ненужные нити…

Нельзя сказать, что эти слова его успокоили, но на душе стало немного легче. По крайней мере, Артуру Девятому больше не придётся, рискуя собственной жизнью, раз в полгода открывать Врата. А это значит, что Зимних и Летних битв тоже больше не будет?! О, эта новость определённо стоила того, чтобы за неё выпить! Калэх была права: нет худа без добра. Ничто не заканчивается и не исчезает бесследно. На смену тому, что ушло и отгорело, всегда приходит что-то новое, а колесо времени продолжает свой бег.

— Я… — язык едва слушался барда. — Вы были добры ко мне и