Сказки американских писателей - Вашингтон Ирвинг

Павел. — Мы пришли за десятиной для церкви. Неужто ты и далее будешь упорствовать в грехе? Неужто ты по-прежнему хочешь коптить свою душу на адском огне?

Рорк бросил точить нож и поднял голову — и в глазах у него было столько коварства и злобы, что сравниться с ними могли только глаза его Кэти. Он открыл было рот, чтобы рассмеяться, но смех застрял у него в горле, а на лице появилось выражение, с каким Кэти смотрела на своих чад перед тем, как их сожрать.

— Ладно, берите свинью, — сказал Рорк, пряча нож.

То-то удивились святые братья — ведь до этого самого дня они всегда уходили от Рорка с пустыми руками, да ещё при этом он науськивал на них пса и провожал их громким хохотом, глядя, как они, спотыкаясь и путаясь в своих длиннополых рясах, бегут к воротам.

— Свинью? — недоверчиво переспросил брат Колин. — Это какую же свинью?

— А вон ту, что в загоне, — сказал Рорк, и глаза у него сделались желтые-прежелтые.

Святые братья поспешили к загону и заглянули внутрь. Они, конечно, сразу увидели, какая Кэти огромная и жирная, и не могли поверить собственным глазам. У Колина аж слюнки потекли при мысли о роскошных окороках и толстом слое первосортного бекона.

— Тут останется и нам на колбаску! — завороженно прошептал он.

Но в голове у брата Павла витали иные мысли — он предвкушал одобрительные слова, которыми встретит их отец Бенедикт, узнав, что им удалось заполучить от Рорка свинью. И брат Павел отвел взор и спросил:

— Когда же ты доставишь нам эту свинью?

— Вот ещё — доставлять! — заорал Рорк. — Сказано: свинья ваша! Хотите — забирайте, а нет — проваливайте!

Святые братья не заставили себя упрашивать. Они и так были рады-радехоньки. Брат Павел продернул веревку в кольцо на носу у Кэти и вывел её во двор. Сперва Кэти смирно шла следом, как послушная, добропорядочная свинка, Когда все трое дошли до ворот, Рорк крикнул им вдогонку:

— Не забудьте: её зовут Кэти! — И грубый смех, который он так долго сдерживал, наконец прорвался наружу.

— Что ж, свинья как будто большая, хорошая, — сказал, поежившись, брат Павел.

Не успел брат Колин вымолвить и слова в ответ, как сзади что-то впилось ему в ногу и защелкнулось, точно волчий капкан.

Колин взвизгнул и закрутился на месте. А Кэти удовлетворенно принялась жевать выдранный из его ноги кусок мяса, и вид у неё при этом был, как у самого дьявола. Она не спеша все прожевала, заглотила и двинулась к брату Колину за следующей порцией. Но тут навстречу выступил брат Павел и угостил её увесистым ударом прямо в рыло. И без того злобные глаза свиньи вспыхнули так, словно в неё вселились все демоны сразу. Она пригнулась, ощетинилась, и у неё из глотки вырвался сиплый, грозный рык. Храпя и лязгая зубами, как бульдог, она рванулась вперед. Святые братья ждать не стали: они со всех ног кинулись к росшему на обочине терновому дереву и, пыхтя от напряжения, полезли наверх — как можно выше, чтобы злодейка Кэти не могла до них добраться.

А Рорк стоял у своих ворот и все видел, и он так хохотал, что было ясно: помощи от него не жди. Кэти в ярости металась вокруг дерева, рыла копытами землю и выворачивала целые куски дерна, чтобы показать свою силу. Брат Павел кинул в неё большой веткой, и она тут же размолотила её в щепки и втоптала их в землю своими острыми копытами, самодовольно скалясь и ни на секунду не спуская с монахов желтых прищуренных глаз.

Злополучные братья сидели на дереве, втянув голову в плечи и подобрав повыше полы своих ряс.

— Ты хоть её как следует огрел? — с робкой надеждой в голосе спросил брат Колин.

Брат Павел задумчиво посмотрел на свою ногу, потом на кровожадное свиное рыло и сказал:

— Я пинком могу свалить любую свинью, но это же не свинья, а целый слон!

— Но ведь и словами её тоже не проймешь, — неуверенно предположил брат Колин.

Кэти в бешенстве кружила под деревом. Святые братья умолкли и долго думали, пытаясь обернуть ноги полами своих ряс. У брата Павла даже лицо перекосилось — так усиленно он размышлял. Наконец он спросил:

— Как по-твоему, можно ли свинью уподобить льву?

— Скорей уж самому дьяволу, — обреченно отозвался Колин.

Брат Павел выпрямился на суку и посмотрел на Кэти с новым интересом. Потом протянул вперед руку с распятием и ужасным голосом возопил:

— APAGE SATANAS![61]

Кэти качнулась, как от порыва шквального ветра, но удержалась на ногах и снова принялась описывать круги.

— APAGE SATANAS! — снова вскричал брат Павел. И вновь Кэти дрогнула, но устояла.

И в третий раз исторгнул брат Павел из своей груди этот клич — испытанное оружие против бесовской силы, но свинья уже успела оправиться. И заклинание не имело никаких последствий, если не считать того, что несколько сухих опавших листьев обуглились по краям. Брат Павел обескураженно взглянул на Колина.

— Да, эта свинья подобна дьяволу, — печально подтвердил он. — Однако она не дьявол, иначе она была бы уже повержена.

Кэти торжествующе скрежетала зубами.

— Прежде чем мне пришла мысль попробовать изгнать из неё беса, — задумчиво продолжал Павел, — я вспоминал пророка Даниила во рву львином[62]: что если тот же способ применить и к свинье?

Брат Колин посмотрел на него с тревогой.

— Львы — разговор особый. На них можно воздействовать, — возразил он. — Вероятно, львы не такие закоренелые еретики, как свиньи. Недаром многие истинно верующие являли свою силу, в борьбе со львом. Возьмем того же Даниила, или Самсона[63], или любых святых мучеников, коим несть числа — если говорить о религии; но можно привести и другие примеры, вроде чудесного спасения Андрокла[64], с религией не связанные. Нет, брат мой, — лев был нарочно создан для того, чтоб его укрощали святые и правоверные. Все эти истории показывают, что львы восприимчивее к доводам религии, чем другие звери. Сдается мне, лев изначально был задуман как своего рода наглядное пособие — чтобы было про кого сочинять притчи, разве не так? Другое дело свинья. Насколько мне известно, свиньи признают только один довод — пинок в рыло или нож к горлу. Все Свиньи вообще, а особенно эта, самые что ни на есть злостные еретики.

— Допустим, — сказал брат Павел, выслушавший это наставление вполуха, — и всё же постыдно и грешно, имея в руках такое могущественное оружие, как святая христианская церковь, не испробовать его действие — неважно, кто перед нами: лев или свинья.