Добрые Люди - Дмитрий Александрович Тихонов

и вонзил стилет Серпу в солнечное сплетение. Тот хрюкнул, выпучив глаза и стал оседать, выронив нож. Я подобрал оружие и пинком откинул умирающего под ноги чумазому.

— Ко мне! — завопил тот и кинулся куда-то к выбитым дверям.

Долговязый обнажил тесак, но нападать не спешил. Я решил воспользоваться замешательством и ринулся на вора, раскручивая кривой нож Серпа. Долговязый засуетился. Он вытянул тесак перед собой и стал пятиться. Я бросил нож метя в ноги. Мародёр купился: он опустил глаза и попытался отскочить, а когда снова поднял взгляд, то расстался с жизнью — я вогнал стилет долговязому в яремную впадину. Высвободил клинок, подобрал тесак и вернулся к Тэсс.

— Ну сука, сейчас ты у меня! — Чумазый выскочил из дверного проёма с арбалетом наперевес.

Он замер на мгновение, обнаружив булькающего долговязого на полу и вдавил скобу. Я знал — Тэсс справится: владеющая выставила руку перед собой и болт завяз в воздухе. Чумазый побледнел, отбросил арбалет и попытался скрыться, но Тэсс повторила пасс рукой и мародёра впечатало в стену. Кажется, я услышал, как треснули его кости.

В парадную высыпали оставшиеся головорезы. Двое. Крупные, круглощёкие, глаза узкие и злые — близнецы.

— А чё-и-то вы тут? — спросил первый рассматривая трупы подельников.

— Э-э-э, мужик, ты это… мы не с ними, — второй враз растерял всю злость и пошёл красными пятнами.

Я кивком указал тому на дверь, и он, дёрнув брата за рукав, скрылся из виду. Послышался звон битого стекла, а после тяжёлые ботинки застучали по мостовой.

— Твари, — процедила Тэсс сквозь зубы.

— Идём.

К южным воротам мы вышли с рассветом. В Ремесленном квартале царил относительный покой, лишь единожды нам встретилась вороватого вида троица, но они прошмыгнули мимо. У ворот как такового заслона не было, но створки держали запертыми и открывать по всей видимости не думали. Наряд гвардейцев усилили десятком пехотинцев и дюжинной арбалетчиков. За круглым столом у входа в башню скучали клирики и с пяток законников. На стене несли стражу аркебузиры. Не пробиться, даже с полным потоком, будь тот при мне.

Стоило привести вещи в порядок, хотя бы очистить от пятен ила и умыться. Неподалёку от ворот стояли купальни, куда мы с Тэсс и направились. К нашему счастью, их не закрыли, а пара тройка звонких монет позволила нам пройти в отдельный шатёр с деревянными кадками без лишних проволочек. Тэсс разделась донага и заставила меня тоже снять всю одежду, передав её прачкам.

— Не высохнет, — усомнился я.

— Я подсушу, — подмигнула мне владеющая.

И действительно ей удалось высушить выстиранные вещи в мгновение ока: никакого пара — раз и ткань сухая. У меня не было слов. Но как бы там ни было, а способа выбраться из Тизы мы так и не придумали, хотя солнце уже стояло в зените.

Хотелось есть. За купальнями обнаружился кабак, и мы зашли в него. Заказали обед. Бессонная ночь давала о себе знать, к тому же я всё ещё был слаб, да и Тэсс выглядела уставшей — под глазами у неё залегли тёмные круги. Столы в зале пустовали. Помимо нас в кабаке скучал мрачный цванийский купец и спорила парочка мастеровых. Ремесленники жестикулировали руками, а купец клевал носом — должно быть тоже застрял в Тизе.

— Ну и что будем делать? — спросила Тэсс.

— Я думаю, — но в голову ничего толкового не шло.

Принесли солянку и поджаренный картофель. Ели молча, я без аппетита. Тэсс, по всей видимости, тоже: она гоняла юшку по миске ложкой, да хмурила брови. Разговор не клеился.

С улицы раздалось цоканье копыт и у кабака замер крытый фургон с разноцветным пологом. Следом прикатил ещё один, а за ним ещё. Вереница повозок растянулась до самого перекрёстка. Бродячий цирк. Мы с Тэсс переглянулись. Вот уж кого точно выпустят из города, так это цирковых: труппы в Тизу пускали только по личному приглашению маркиза, тогда как бродячие артисты средней руки довольствовались выступлениями в пригородах.

— Наймёмся в охрану? — предложил я.

— Стоит попробовать, — приободрилась владеющая. — Сиди здесь. Попробую договориться.

Я спорить не стал. От меня за лигу разило неприятностями, а вот Арин де Силь, баронесса де Муньпади могла быть очень любезной, в этом я не сомневался.

Пока Тэсс пыталась навести контакты, я наблюдал за цирковыми. Этот народ всегда привлекал моё внимание. Статные акробаты, ловкие жонглёры, бесстрашные канатоходцы, загадочные факиры и симпатичные женщины арлекины. Давняя детская мечта — стать цирковым — преследовала меня и поныне.

Зал кабака быстро наполнялся. Труппа оказалась настолько активной, что даже скучающий купец просиял. Цирковые крутились с подносами, помогая подавальщицам, жонглировали яблоками, крутились волчками. Кабак в раз превратился в цирковую арену, как будто и не было войны за стенами города.

Звонкий девичий голос показался мне знакомым, а потом я увидел её — Кэти. Девочка тоже меня заметила и стала тянуть женщину за платье, тыча пальцем в мою сторону. Когда та развернулась, я узнал Мэри.

«Бесов праздник».

— Дядя Гари! — воскликнула Кэти и побежала ко мне.

«Гари? — нахмурился я. — Ах, ну да. Я же представился им Гариэтом из Цвайгера».

— Привет Кэти, — улыбнулся я подбежавшей девочке.

— Добрый день, — поздоровалась Мэри. — Вы всё ещё в городе?

— Да, дела затянулись.

— А мы вот примкнули к цирку. Едем на север, как вы и советовали. Спасибо вам огромное, я даже не знаю, что бы мы без вас делали.

— А где ваш муж?

— Он там, — она махнула рукой в сторону фургонов, — помогает с вещами. Ну не будем вам мешать. Приятного аппетита.

— Спасибо.

Мэри с дочкой прошли в дальний угол зала и заняли свободные места. Вернулась Тэсс. Судя по её взгляду — дело не заладилось.

— Напыщенный индюк! — выдала она. — Я не могу, говорит. Времена такие, говорит. Мол, не могу рисковать репутацией. Чтоб ему!

— Тише, — попросил я. — Деньги предлагала?

— Ну, конечно. Этот… Марко каким-то образом распознал во мне владеющую. Наотрез отказался.

— Ну его можно понять, — кивнул я. — После всех событий к вашему брату доверия мало.

— Кто бы говорил, — стрельнула она глазками.

Я следил за дальним столиком и как только к Мэри подошёл коренастый блондин, сказал владеющей:

— Побудь тут. Моя