Срок для Бешеного - Виктор Доценко

— Юморист! — укоризненно покачала головой Варя и быстро принесла бритвенный прибор.

Как ни старался Савелий, как та осторожничал, а все-таки порезался, и Варе пришлось оказывать ему «медицинскую помощь».

— Горе ты мое! — вздохнула она, прижигая порез одеколоном.

— Я всегда электрической брился… — начал оправдываться он.

— Сказать надо было: есть и электрическая… Она продолжала держать ватку на порезе и вдруг смущенно опустила глаза и густо покраснела. Сначала Савелий не понял причину ее смущения, но потом и сам покрылся румянцем: его рука случало прикоснулась к оголенному колену девушки… Он отдернул руку и покраснел еще больше: не подумала ли Варя, что он специально вольничает… Неизвестно, сколько бы продолжалось это неловкое молчание, если бы Мишка, поглядывающий то на хозяйку, то на Савелия, неожиданно не заскулил. Варя вздрогнула, взглянула на пса и улыбнулась, а чтобы прервать странную паузу, деланно воскликнула:

— Ну, Савелий, лет на десять помолодел… Совсем мальчик!

— Скажешь тоже, мальчик! — по-детски скривился он и повернулся к зеркалу, а когда повернулся, чтобы сказать Варе спасибо, ее в комнате уже не было, а на него смотрел Мишка, виляя пушистым хвостом.

«Все время исчезает незаметно… как фея: растворяется в воздухе…» — грустно улыбнулся Савелий.

Каждое утро Савелий начинал теперь с физзарядки на улице, после чего принимался помогать Варе по хозяйству: рубил дрова, носил корм скоту, иногда занимался ремонтом— то подгнившее крыльцо, то забор надо подправить и заменить дряхлую доску, а однажды даже пришлось покопаться в дизеле электростанции…

Постепенно он стал забывать о своих болячках, и только иногда покалывало ногу, хотя хромоты не осталось. До сих пор Савелий так ничего и не рассказал о себе, делая вид, что все так и надо. Однако для него оставалось загадкой: почему Варя сама ни разу не попыталась о чем-либо расспросить его. Он даже и предположить не мог, что Варя интуитивно чувствовала, что время расспросов пока не наступило, и они могут быть неправильно им истолкованы…

Вот уже выпал первый снег, и тайга мгновенно оделась в новый белый пушистый наряд. Снегу навалило столько, что без лыж можно было провалиться по пояс. За три дня до этого произошло одно существенное событие: по тайге пронеслась страшная, разрушительной силы буря, к счастью, лишь краем задевшая Варварину заимку. В тот день они с Варей отправились на озеро Дальнее, но не проехали и пятнадцати минут, как Варя неожиданно настояла — на возвращении. Савелий очень удивился ее объяснению: приближается буря! Погода стояла тихая, спокойная, на небе ни тучки! Но Варя по каким-то едва уловимым признакам почувствовала ее приближение. Они были совсем рядом с домом, когда начала бушевать стихия. Сильный ветер, налетевший невесть откуда, стонал и гудел в хвое, трещали, охали и, вскрикнув, ломались ветви, жалобно скрипели и натужно вздыхали деревья. Савелий обхватил Варю, и они, с трудом преодолевая напор ветра, добрались наконец до дверей дома.

Не прошло и пяти минут, как застонала земля от вывороченных деревьев и стала вздрагивать от удара падающих стволов. Из царства тишины и покоя тайга превратилась в сущий ад. Это продолжалось более трех часов. Все прекратилось неожиданно, как и внезапно началось. Они с Варварой вышли из ворот заимки, которые не пришлось даже открывать: ворота были сорваны с петель и валялись метрах в двадцати. Какой же силы был ветер, что перенес пару десятков внушительных бревен на такое расстояние!? Тайгу было не узнать: лес сильно поредел, вывороченные с корнями, местами переломанные, деревья лежали, поваленные в одну сторону.

Зрелище было не только удручающим, но и впечатляющим. Этот день запомнился Савелию еще и тем, что он впервые увидел березовую сову.

— Везунчик ты: сколько лет живу в тайге, а ни разу не удавалось увидеть эту редкую птицу, — не без зависти заметила Варя.

А к вечеру начался сильнейший снегопад. Но он продолжался всего полчаса, — а еще через полчаса снег растаял, словно его и не было. Савелий взялся ремонтировать ворота. Варя пошла в дом готовить ужин.

С помощью гнедой Савелию удалось перетащить ворота назад, и он стал восстанавливать массивные петли, которые, к счастью, оказались неповрежденными. Когда ему удалось их выпрямить, он заметил, что двух штырей для крепления не хватает, и пошел спросить Варю, где их можно поискать.

Решив ее испугать, Савелий обошел дом вокруг. Чтобы не попадаться ей на глаза, он прополз под окнами до крыльца, тихонечко приоткрыл дверь и прислушался, чтобы выяснить, где находится Варя: в кухне или комнатах. В кухне было пусто, и он на цыпочках подошел к комнате, хотел уже открыть дверь, но услышал голос Вари…

— Первый? Это семнадцатый. Добрый вечер! Примите сводку: сегодня, 12 сентября, до 13 часов на третьем участке пронесся сильный ураган. Причинен значительный ущерб лесному массиву: более точные подсчеты передам позднее… Колита. Нет, не все: соедини-ка меня с междугородной. Междугородняя?.. Мне Ленинград по срочной. Да… 212-33-29… Спасибо. Жду.

Стараясь не шуметь, Савелий вышел, тем же путем прополз под окнами и через несколько минут, уже спокойно выходил из-за дома. Подойдя к окну, крикнул:

— Варя! Варь!..

— Что, Савва? — спросила она, приоткрыв окно.

— У тебя есть где-нибудь штыри или длинные гвозди. Буря два штыря унесла…

— Посмотри в конюшне: там ящик стоит справа. С инструментами… Там должны быть…

— Хорошо.

Савелий пошел к конюшне, не оглядываясь на окна. Он с трудом сдерживал волнение: здорово, значит, можно прямо отсюда позвонить… Но как это сделать, чтобы не раскрыться? Собственно, что его сейчас держит здесь? Раньше нога, а сейчас? Нога прошла, даже думать о ней забыл… Так что же?.. Все решено, он позвонит, а там по обстоятельствам. Савелий почувствовал даже какое-то, облегчение и с удовольствием окунулся в работу.

На следующий день снова повалил снег, и такой сильный, что ни о каком походе нельзя было и думать: настоящая пурга. Два доя, не переставая, огромные хлопья снега падали на землю, и навалило его столько, что на озеро Дальнее они отправились на лыжах.

Савелий, заметив цепочку следов на снегу, просил Варю поделиться своими знаниями, и она с воодушевлением рассказывала не только о том, кто оставил следы, но и о повадках их хозяина. Вот замысловатые петли зайца, а это тонкая цепочка следов горностая, скрывающихся у старой колоды.

— Ты смотри! Наверх, наверх смотри! — восхищенно прошептал Савелий, указывая на огромные ели.

Словно сказочные птицы или цветы, распустившиеся в самый разгар зимы, красногрудые снегири, усеявшие кроны деревьев, выглядели очень нереально на снежных верхушках пушистых елей.

Затянутое тучами небо, серый рассвет, глубокий снег, ни разу еще не покрывшийся настовой коркой, — все восхищало Савелия, впервые очутившегося в такой красоте. Савелий вслушивался в глухой шум сосен, стряхивающих снежную пыль и навес с крон, шум, заставляющий вздрагивать даже Мишку, который в тайге был как дома. Снежное покрывало земли было испещрено, как наперсток, множеством мелких ямочек от упавших снежных комьев.