КОНАН И ДРУГИЕ БЕССМЕРТНЫЕ - Роберт Ирвин Говард

Соломон Кейн молча слушал его, вспоминая нечеловеческий ужас, исказивший черты Джона Редли в миг пробуждения, оказавшийся для него последним мгновением жизни. Рок настиг его. Туманная картина поднялась перед умственным оком пуританина: отрубленная волосатая кисть, цепляясь пальцами, ползет, точно слепой черный паук, по ночному темному лесу, потом вверх по стене. Возится с оконными ставнями, влезает на подоконник... Дальше кончалось нарисованное воображением и начинались доподлинные воспоминания, и вспоминать то мрачное и кровавое, что случилось потом, у Кейна не было ни малейшей охоты. Какое пламя ненависти, должно быть, пылало в сердце обреченного колдуна! И какой недоброй силой он обладал, если уж сумел отправить в дорогу собственную отсеченную руку и заставил ее исполнить задуманное! Какая воля, помноженная на магию пылающего рассудка, вела ее к цели!..

И все-таки, желая окончательно удостовериться, Соломон поинтересовался:

— А что, его отсеченную руку так и не отыскали?

— Нет, добрый сэр. Люди нашли место, куда она свалилась, когда вылетела из тюремного окошка.

Только там ее уже не было, а в сторону леса тянулся кровавый след. Волк, конечно. Унюхал, цап! — и унес.

— Да, — сказал Соломон Кейн. — Конечно. И руки у этого Роджера Симеона, верно, были большущие и волосатые? И, небось, колечко на указательном пальце носил?..

— Точно, сэр! Как есть носил, на правой руке. Серебряное такое колечко в виде свернувшейся змейки...

 БАГРОВЫЕ ТЕНИ 

Глава 1

ПРИХОД СОЛОМОНА

Лунный свет мерцал и переливался, и между окутанными тьмою деревьями плавал обманчивый серебристый туман. В воздухе попахивало дымом. Слабый ветерок еле слышно шептал, гуляя по долине. Он словно бы нес с собой некую тень, только эта тень происходила вовсе не от причудливой игры лунного света.

Человек шел широким, размашистым шагом. Он особо не спешил, но и угнаться за ним было бы нелегко. Много миль отшагал он, отправившись в путь еще на рассвете... Неожиданно человек остановился. Слабое шевеление между деревьями бросилось ему в глаза. Он беззвучно отступил в темноту, между тем как рука его опустилась на рукоять длинной, гибкой рапиры.

Настороженно двинулся он в ту сторону, где заметил движение. Он напрягал зрение, всматриваясь в темноту под деревьями. Край здесь был диковатый и небезопасный; то, что таилось впереди, вполне могло нести для неосторожного путешественника смерть. Однако потом человек убрал ладонь с эфеса и наклонился, всматриваясь. Перед ним действительно была смерть. Но не в том облике, который мог бы его напугать.

— Пламя Гадеса!.. — пробормотал он. — Девушка!.. Кто это тебя так, дитя мое? Не бойся, я не причиню тебе зла.

Девушка смотрела на него снизу вверх. Бледное личико в темноте напоминало вянущую белую розу.

— Кто... ты... такой? — с трудом выдохнула она.

— Безземельный скиталец, — прозвучало в ответ. — Друг всем попавшим в беду.

Странно было слышать, как мягко и ласково разговаривает грозный с виду мужчина. Девушка попыталась приподняться на локте. Мужчина немедленно опустился рядом с ней на колени, бережно приподнял беспомощное тело, устроил голову девушки у себя на плече. Он коснулся рукой ее груди, и на ладони остался кровавый след.

— Скажи, кто?..

Он говорил с ней тихо и нежно, точно с испуганным ребенком.

— Ле Лу... Волк! — быстро слабеющим голосом прошептала она. — Он... и его люди... ворвались в нашу деревню... там, в долине, в миле отсюда... Они грабили... убивали и жгли...

— Так вот откуда дым, которым здесь пахнет, — пробормотал странник. — Продолжай, дитя.

— Я пыталась бежать... Он... Волк... он погнался за мной... и поймал... и...

Она умолкла, содрогаясь всем телом, не в силах продолжать.

— Я понимаю, девочка. А потом?

— Потом он... он... пырнул меня... кинжалом... о, во имя всех святых! Пожалейте...

Тоненькое тело мучительно содрогнулось еще раз — и обмякло. Мужчина осторожно опустил девушку наземь и легонько прикоснулся к ее лбу.

— Умерла! — пробормотал он.

И медленно поднялся, машинально вытирая руки о плащ. Угрюмая морщина зловеще прорезала его лоб. Однако он не стал произносить никаких поспешных обетов, не начал сыпать проклятиями, призывая ангелов и чертей.

— Кто-то поплатится за это жизнью! — вот и все, что он сказал, и голос его был холоден и совершенно спокоен. 

Глава 2

ЛОГОВО ВОЛКА

— Ты глупец!..

В голосе, скорее похожем на рычание, звучала такая ледяная ярость, что у того, кто навлек ее на себя, кровь застыла в жилах. Названный глупцом ничего не ответил, только опустил глаза и мрачно уставился в пол.

— И ты, и все остальные, кто у меня под началом!..

Говоривший наклонился вперед и для вящей убедительности пристукнул кулаком по грубо сколоченному столу, стоявшему между ними. Это был рослый, поджарый мужчина, наделенный силой и гибкостью леопарда. Лицо у него было худое, хищное, жестокое. А в глазах плясала насмешка, свирепая и безоглядная.

Человек, к которому он обращался, хмуро ответил:

— Говорю же тебе, этот Соломон Кейн — сущий дьявол, выпущенный из ада.

— Чушь!.. Недоумок! Он просто человек, и не более! И запросто умрет от пистолетной пули или хорошего тычка шпагой!

— Вот так же думали Жан, Хуан и Ла Коста, — мрачно заявил второй. — Ну и где они все теперь? Об этом можно спросить у горных волков, которые уже объели мясо с их мертвых костей. А где, по-твоему, прячется этот Кейн? Мы обшарили все горы и долины на много лиг кругом, и ни следа! Говорю тебе, Ле Лу, он выскакивает прямо из преисподней! Ох, не надо было нам вешать того монаха месяц назад... Чуяла моя душенька, не будет добра!

Волк раздраженно барабанил пальцами по столу. Его черты носили печать всевозможных безумств и пороков, но все-таки это было лицо умного человека, умеющего думать. И суеверий своих подчиненных он вовсе не разделял.

— Еще раз повторяю: чушь! — сказал он. — Ублюдку просто повезло напасть на пещеру или какое-нибудь неизвестное нам ущелье. Где он и отсиживается в течение дня...

— Ну да, а по ночам вылезает наружу и убивает нас одного за другим, — угрюмо подхватил его собеседник. — Он охотится на нас, точно волк на оленей... Господи Боже ты мой, Ле Лу! Ты вот себя называешь Волком, но, помяни мое слово, нарвался ты в