Клуб первых жен - Оливия Голдсмит

Джил нажал на газ своего «ягуара-ХКЕ» и испытал радостное волнение от того, как быстро тот набрал скорость и промчался мимо запорошенного снегом товарного фургона. По мере того как автомобиль набирал скорость, его начинало охватывать знакомое ему чувство возбуждения в паху. «Ягуар-ХКЕ» 1962 года был его первой «богатой игрушкой». Впервые он увидел такую машину на стоянке перед рестораном «Дони» на Виа Венето в Риме. Когда Джил получил диплом бакалавра Вирджинского университета, родители отправили его на три месяца в большой тур по Европе, что было традиционным подарком семьи в честь окончания колледжа. Если разобраться, то тур был не из самых шикарных: путешествовать пришлось по железной дороге, а жить – в гостиницах для молодежи. Это было самое большее, что могла позволить себе их семья, потому как бутылка виски стала лучшей «подружкой» отца Джила со времен великой депрессии 1929 года. Это была его реакция на превратности судьбы.

В Европе Джил не терял времени даром. Женщины, роскошь, машины – ничего не укрылось от его пытливого взгляда. Там же он увидел красную блестящую машину со скоростным двигателем, «ягуар-ХКЕ», который, казалось, несся куда-то, хотя и стоял припаркованным на обочине.

Джил вошел в ресторан, сел за столик и заказал «Негрони». Он сидел и пристально смотрел на нее. Она сделалась для него одушевленной в то самое мгновение, как он впервые увидел ее. Он подумал, что эта «малютка» когда-нибудь обязательно будет его, и это как нельзя лучше характеризовало его тогда еще юную, но уже такую решительную натуру. Улыбаясь, он пообещал себе, что наградит себя в точности такой же машиной, как только получит свой первый миллион.

И он заполучил такую машину и свой первый миллион, который, по сути, был не его миллионом. Это были деньги его жены. «Какого черта! – подумал он и мрачно улыбнулся. – Ведь я собирался именно получить, а не заработать его». И он засмеялся сдавленным смехом, как он делал всегда, когда думал об этом. Он потерял жену, зато сохранил машину. Он был готов потерять пять жен, но только не свой «ягуар-ХКЕ». Он выезжал на нем каждое утро. Мэри ездила на лимузине.

Он слегка сбавил скорость, оттесненный несколькими меньшими по размерам машинами. С появлением первого льда эти чудаки всегда замедляли ход в этом месте. Что же, им не удастся сдерживать его долго. При первой же возможности он рванул на левую полосу, переключил скорость и вписался в небольшое пространство, равное по длине двум автомобилям. Вслед ему раздались гудки протеста. К черту их!

Он радовался, что сделал это. Длина всего двух машин. «Эти скромники не дерзнут даже попытаться это сделать, а я сделал».

Он протянул руку к внутреннему карману куртки, вытащил пачку сигарет «Данхилл» и сжал одну в своих тонких губах. Он прикурил ее от зажигалки на щитке управления и опять вернулся к прерванным мыслям.

Выдохнув ровную струю белого дыма, он подумал о том, что его пытались оттеснить. Глядя на убегающую вперед дорогу, он сказал себе, что никто и ничто не сможет его остановить.

Семья Своннов пыталась это сделать, но потерпела неудачу. Он знал, что они были против их брака. Он также знал, что Синтия, вопреки их воле, непременно выйдет за него замуж. Как только он услышал ее фамилию, он понял, что может не сомневаться в своем радужном будущем. Он хотел и получил ее. Она была ему крайне необходима. Это она помогла ему сделать первый гигантский шаг.

Но в конце концов она подвела его. Чем угодливее и уступчивее она становилась, тем больше он ее презирал. Он ненавидел ее за слабость. Ему нравилось верить в то, что он преуспел, потому что силен. Но были моменты, когда он признавался себе, что это совсем не так. Ему помогла не собственная сила, а слабость других. Именно это, а также его беспринципность в делах, построенных на доверии и честности. Он убеждал себя, что не мог поступить иначе, что все, что он делал, он делал правильно.

Иное дело Мэри. Она лишена слабости. Она ровня ему по таланту беспощадности. «Вместе мы достигнем еще больших высот. Мы достигнем мировых вершин».

Он сбавил скорость на подъездной дороге к зданию офиса, тормоза завизжали, и машина остановилась на отведенной ей в подземном гараже стоянке. На следующей неделе они с Мэри переберутся в новую квартиру на Пятой авеню, хотя, похоже, там еще ничего не готово. Ему уже не придется ездить на «ягуаре» так часто, и он будет скучать по нему. Он любовно погладил щиток управления и вышел из машины. В три больших шага он достиг лифта, который доставил его в вестибюль. Выйдя из лифта, он увидел, как Гас, дежурный вахтер, почтительно отсалютовал ему, приложив руку к козырьку кепки, и немедленно позвонил дежурной сорок пятого этажа, чтобы та была начеку и встретила президента компании подобающим образом.

Второй вахтер отступил перед Джилом на шаг и, достав связку ключей, открыл дверь его персонального лифта. Джил вошел, а вахтер нажал на кнопку сорок пятого этажа и сказал:

– Доброе утро, мистер Гриффин.

Джил проигнорировал обоих вахтеров, поспешно развернув газету. Если он будет отвечать на приветствия всей этой мелкой сошки, у него не останется времени на работу.

В приемной сорок пятого этажа его уже ждала миссис Роджерс.

– Доброе утро, мистер Гриффин.

Проходя мимо нее и не замедляя шага, он спросил:

– Какие у меня на сегодня намечены дела?

Миссис Роджерс на ходу просматривала свой блокнот, стараясь идти в ногу с шефом. Ей, такой грузной и пожилой, становилось все труднее не отставать от темпа, который задавал в бизнесе Джил Гриффин. Но, прослужив у него шестнадцать лет, она была решительно настроена идти вровень с ним и работать до шестидесяти пяти. Каждое утро она вставала в половине шестого, чтобы к половине восьмого уже быть в офисе. Ей казалось, что путь к офису с каждым днем становился все длиннее, а временами, особенно холодными зимними днями, такими, как сегодня, она, в предрассветной темноте преодолевая длинный лестничный пролет на пути к электричке, была готова сдаться и бросить работу. В эти моменты она обычно говорила себе: «Нет, я все же дойду до финиша».

Продолжая путь по устланному коврами коридору к кабинету Джила, миссис Роджерс, затаив дыхание, пробегала глазами расписание Джила. И надо же было, что именно в этот момент из своего кабинета вышел бедняга Стюарт Свонн. Джил увидел его краем глаза и подумал, что Стюарт не мог придумать ничего лучшего. Не поворачивая головы, он бросил:

– Стюарт, в моем офисе, через пятнадцать минут.

Как только они достигли входа в офис Джила, миссис Роджерс не без труда проскочила вперед и распахнула перед ним дверь, так что ему даже не пришлось остановиться. Он поощрил ее рвение кивком головы, продолжая двигаться дальше.

Джил подошел к своему столу и остановился, а миссис Роджерс, теперь уже бездыханная, уселась в красное кожаное кресло напротив.

– Исполнительный комитет желает знать, будет ли встреча, запланированная на два часа дня, встречей за ленчем в столовой или же она состоится в служебном кабинете?