Вампиррова победа - Саймон Кларк

— Катрина Уэст — на расстоянии сотен миль, в больнице. Ты хочешь сказать, что действительно можешь прочесть ее мысли?

— Какие-то обрывки. Это обычно не слишком внятно. Это не работает как какие-нибудь там часы. Но иногда я могу настроиться на одного человека, вроде как на волну чьих-нибудь мыслей, как радио, сечешь? Иногда мне кажется, что я могу прочесть мысли каждого человека в целом городе. И тогда в моей голове начинает грохотать этот шум, просто грохот, бум, пока мне не начинает казаться, что голова у меня сейчас расколется напополам...

Голос его стал выше и напряженнее. Дэвид увидел, что он пытается сглотнуть то, что, должно быть, было кошмарным ощущением. На лицо Блэка вернулось каменное выражение, напомнив Дэвиду бетонную стену, — жесткое, невыразительное, непроницаемое.

Они достигли кухни. Впереди была дверь черного хода в гостиницу, запертая на замки и надежные засовы. Дэвид проверил мобильный телефон, потом вернул его в карман. Он попросил дать ему с собой какой-нибудь фонарь, и Блэк, ненадолго исчезнув в кладовой при кухне, вынырнул с внушительным агрегатом с ручкой как у пистолета и линзой размером с блюдце. Более всего фонарь напоминая странную модель футуристического лучевого ружья пятидесятых годов.

— Миллион ватт, — сообщил Блэк. — Электра сказала, батареи заряжались весь день, так что тебе должно хватить. Еще что-нибудь нужно? — Он кивнул в сторону кухонных принадлежностей, развешанных по стенам. — Нож, например?

— Нет. — Дэвид покачал головой. — Я себя скорее поврежу, чем... э... врага, думаю, следует их называть.

— Готов.

Дэвид кивнул:

— По возможности.

— Ты правда считаешь, они тебя не тронут?

— На это я и ставлю. Думаю, я нужен им во плоти и крови — по крайней мере в ближайшее время.

— Ты босс.

Дэвид не умел читать мысли, но знал, что именно таким и видит его сейчас Блэк. Босс. Реинкарнация давно почившего вождя Леппингсвальта. Он тоже поверил в предположение Бернис, что они — те самые четыре человека из дворца Леппингсвальта тысячелетней давности. В канун того черного дня, когда было наложено проклятие.

Блэк отодвинул засовы двери, потом застыл, изготовившись повернуть ключ в замке.

Дэвид выглянул в окно на задний двор.

— Похоже, пусто.

— Я открою дверь только на секунду. Эти твари двигаются чертовски быстро, О'кей?

— О'кей. Давай.

На это действительно ушло только несколько секунд. Блэк открыл дверь, Дэвид выскользнул в ночную прохладу, и дверь за ним с грохотом захлопнулась. Звук задвигаемых засовов эхом отдался по двору.

Дэвид застегнул куртку до самого горла. Посреди тьмы заднего двора его горло казалось странно беззащитным, кожа на шее — почти невыносимо чувствительной; ветер, гонявший по двору обрывки бумаги, словно ласкал ее холодными пальцами. И снова он отчетливо ощутил биение крови в артериях.

Он поднял глаза.

По ночному небу плыли рваные облака, будто призрачные плоты. Местами кучки звезд глядели меж них с ледяной ясностью.

Ладно, Дэвид, подумал он, поехали. Первая остановка — больница. Потом — найти способ избавить город от вампирской чумы.

Звучит несложно — если произнести это достаточно быстро, а?

Он бросил взгляд через плечо на гостиницу. В кухне Блэк смотрел в окно. Блэк коротко кивнул, что, как решил Дэвид, означало «удачи».

Господи всемогущий, удача ему понадобится. Он чувствовал себя совершенно беззащитным. Сейчас даже такое ненадежное убежище, как гостиница за запертыми окнами и дверьми, представлялась надежной крепостью.

Он крепче сжал похожую на рукоять пистолета ручку фонаря.

Хоть какое-то орудие.

Эти существа не любят свет. Но сейчас фонарь казался оружием столь же мощным, как пучок сельдерея.

Мысль о том, чтобы наставить его на вампира и заявить: «Только тронься с места, и ты у меня получишь», — казалась совершенно нелепой.

Дэвид почувствовал, как в нем темной волной нарастает истерический смех. Вернись в гостиницу, дурак, завались в номер с бутылкой виски и напейся. Великолепно, под завязку вдрызг напейся. Эта дурацкая затея тебе не по зубам. Ничего не выйдет. Ты идешь на верную смерть.

Нет, сматывайся.

С тобой случится кое-что похуже смерти. Ты станешь немертвым, как они. Ты будешь Носферату, одним из ублюдочных детей ночи, воющих во тьме в предвкушении очередной дозы крови.

В это мгновение он подумал о Бернис. О ее огромных доверчивых глазах. С воспоминанием по его жилам пронеслась волна тепла.

Ты что, хочешь, чтобы Бернис попала в лапы вампира?

Ты хочешь, чтобы она превратилась в такую же тварь, как та, что заперта в подвале?

Ты хочешь, чтобы кто-то глодал ей соски?

Этого ты хочешь?

Этого?

Ответ известен. Нет, нет, черт побери. Ему нравится эта девушка. И Господи, эмоциональная связь с женщиной, которая была стара еще до рождения их обоих, действительно существует.

Она была его невестой в прошлой жизни.

И в той, прошлой, жизни он подвел ее. Она умерла страшной кровавой смертью.

Вот так-то, Дэвид Леппингтон, подумал он, настало время исправлять ошибки прошлого. Время искупить грехи, совершенные в прошлой реинкарнации.

Скрипнув зубами, он крепче сжал рукоять фонаря, его палец лег на кнопку включения света, готовый нажать ее, стоит только глазам засечь хоть какое-то движение.

Вытащив из кармана ключи, он решительным шагом двинулся к машине.

Ветер подул сильнее: он пронесся под карнизами здания, и тоскливое завывание флейты слилось с ревом реки Леппинг, несущейся за стеной заднего двора.

Перед ним маячил обтекаемый силуэт машины, в темноте на дверце поблескивали серебряные буквы «Городской герб».

Он надавил на кнопку отключения сигнализации, и машина мигнула фарами; щелкнув, открылись двери.

Не дойдя десятка шагов до «вольво», он остановился.

На крыше машины возвышалась какая-то фигура.

Дэвид всматривался во мрак, давая глазам привыкнуть к темноте.

Дыши глубже.

Тут он увидел нечто, что навсегда останется у него в памяти. Адамово яблоко внезапно показалось слишком большим для его шеи, он сглатывал и все никак не мог проглотить ком в горле, который как будто становился все больше, все тверже. А то, чему нет названия, то, что было столь же чудовищным, сколь и бесконечно печальным, все яснее открывалось его взору.