То, что мы прячем от света - Люси Скоур

— Бл*дь, не смей кончать, пока я не окажусь в тебе, — приказал я.

— Тогда поспеши, чёрт возьми, — выдавила она сквозь стиснутые зубы.

Ей не пришлось просить дважды. Я не помню, чтобы когда-либо в жизни был таким твёрдым, как в тот момент, когда сдёрнул в сторону влажный шёлк её трусиков. Я никогда в жизни не хотел этого так сильно. Моя рука дрожала, пока я направлял свой ноющий член между её шелковистых мокрых складочек.

Я хотел действовать неспешно, постепенно входить в неё, давая нам обоим время привыкнуть. Но стоило мне ощутить, как её жар затягивает меня, все благие намерения сгорели дотла.

Держа её за шею сзади и за бедро, я вонзился до упора.

Её вскрик и мой вопль были триумфальными. И достаточно громкими, чтобы Лина зажала мне рот рукой. Наши глаза встретились и не отрывались друг от друга. И в её глазах я видел своё будущее.

Тесная. Такая тесная, что я едва мог видеть, едва мог дышать. Её внутренние стеночки сжимали меня смертельной хваткой, которая ощущалась как агония и экстаз в одном флаконе. И я не хотел это покидать.

— Бл*дь! Презерватив, — выдавил я через её ладонь.

Я никогда не забывал про защиту. Лиза Джей хорошо воспитала своих мальчиков. Мы, может, и играли с правилами, но всегда были осторожны с тем, что было самым важным.

Мышцы Лины стиснули меня, будто она боялась, что я выйду. Хотя я не смог бы, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

— Думаешь, я позволила бы этому зайти так далеко без презерватива, если бы я не принимала противозачаточные? — пропыхтела она.

— Ты уверена? Ты в порядке? Я делаю тебе больно?

Пульсация моего члена с каждой секундой становилась всё более настойчивой. Если она скажет мне выйти, я кончу прямо на её мокрые трусики.

Я закрыл глаза, чтобы прогнать этот образ. Мои яйца поджались так сильно, что ныли. Но тут было нечто ещё. Нечто волшебное, бл*дь.

Меня окружал жар. Скользкий, влажный жар, стиснувший меня в своих тисках. Я наконец был тёплым. Насквозь тёплым. Вот в чём я нуждался, чтобы вернуться к жизни, возродиться. Лина была той молнией, что рассекла холод и тьму. Что прогнала тот ледяной туман, который ко мне цеплялся.

Лина пульсировала вокруг меня — неоспоримое напоминание, что я жив. Что я мужчина.

— Нэш, пожалуйста. Дай мне больше, — надломленный шёпот, сорвавшийся с этих припухших губ, был музыкой для моих ушей. Все мои чувства резко вернулись и вспыхнули. Саван онемения исчез, будто его никогда и не было.

Это всё из-за неё. Близко. С Линой я был ближе, чем с любым другим человеком в моей жизни. Не просто потому, что я погрузился в неё до упора, а потому что она притягивала меня, дразняще раскрывала и каким-то образом умудрилась собрать все повреждённые части воедино.

— Держись за меня, — это была и команда, и мольба.

Когда её хватка сделалась крепче, я упивался этим. Она была якорем, не дававшим мне дрейфовать в бездне. Истинным севером. Дорогой домой. И я любил её за это. У меня не было выбора.

Испытывая нас обоих, я медленно вышел на дюйм, второй, и погрузился обратно.

Рай и ад переплетались вместе, превращая удовольствие в изысканную пытку. Я не переживу этого. Но я уже знал, что не выживу без неё.

Её карие глаза полыхали похотью, но там было и нечто другое. Нервозность.

— Ангел.

Она покачала головой, прочитав мои мысли.

— Не смей останавливаться.

— Я причиняю тебе боль? — снова спросил я.

— Скорее уж пугаешь меня до чёртиков, — призналась она, впиваясь пальцами в мои плечи. — Это не… я никогда не чувствовала такого.

— Детка, если от этого тебе станет лучше, я сейчас до смерти боюсь, что не сумею сделать ни единого вздоха, если ты не будешь обхватывать меня вот так.

Я нуждался в той, что не нуждалась во мне. В той, которая не собиралась задерживаться. В той, которую гарантированно потеряю. И я всё равно не мог себя остановить.

Лина приподняла свои колени повыше на моих бёдрах, и я зарычал.

— Продолжай пугать меня, Нэш, — прошептала она. Её тело дрожало, прижимаясь к моему, и я начал двигаться.

Я хотел действовать медленно. Я хотел контроля. Но оба этих варианта не были доступны, когда мой член впервые погрузился в Лину Солавиту. Наверное, потребуется пятьдесят или шестьдесят раз, и только потом я смогу действовать медленно.

Её глаза не отрывались от моих, эти чёртовы длинные ноги крепко обвивали меня. Её пальцы впивались в мою плоть. И я двигался. Жёстко и быстро. Сходя с ума, упиваясь скользким жаром, который она мне предлагала.

Это было слишком. Мои мышцы кричали, пока бёдра совершали безжалостные толчки. Моя кожа покрылась потом.

Мне нужно сдвинуть её. Нужно проникнуть глубже. Так что я подхватил её с кухонного шкафчика и, будучи всё ещё глубоко в ней, понёс её к столу. Там я навис над ней, вынуждая податься назад ровно настолько, чтобы изменить угол проникновения.

И потом я почувствовал это. Её конец. Пригвоздив её к столу, я отпустил её и принялся трахаться как дикое животное. Стол врезался в стену.

Но её взгляд не отрывался от моего. Меня захватило удовольствие столь интенсивное, что я знал — я не переживу, но мне было похер. Единственное, что имело значение — Лина меня впустила. Она капитулировала передо мной. Отдала себя. Доверила своё тело.

С каждым моим жёстким толчком стол ударялся о гипсовую стену.

Её стеночки трепетали вокруг меня всё быстрее, эти мышцы втягивали меня каждый раз, когда я отстранялся, и сопротивлялись каждому толчку. Я чувствовал себя могущественным.

— Ангелина, — её имя было рычанием, царапнувшим моё горло.

— Сейчас, Нэш. Сейчас!

Повинуясь инстинкту, я зажал её рот ладонью и вбился до упора.

— Бл*дь. Бл*дь. Бл*дь. Ангел!

Я не мог остановиться. Бушующее ощущение в моих яйцах взяло верх. Жар хлынул вниз по моему позвоночнику, затем по стволу и вырвался наружу.

Как раз когда я эякулировал, Лина сжала меня будто тисками. Наши разрядки (слава богу, бл*дь) детонировали одновременно.

Её крик приглушился моей ладонью, но я ощутил его в глубинах своей души.

Лина не кончала изящно. Всё её тело напряглось, выжимая из меня ещё больше спермы. Снова и снова. Она требовала всего, хотя её руки и ноги обмякли.

Я продолжал кончать, продолжал вбиваться в неё, пока она окружила меня, прижимая к себе, в себе. Бескрайняя. Тёплая. Великолепная. Просто