Чужой - Андрей Геннадьевич Кощиенко

рассчитывая обменять его возможные последствия на известность. Ну да. Школьные концерты каждый год, а вот сорок миллионов просмотров по всему миру — не каждое десятилетие. И не у всех.

— Для начала мне нужно увидеть группу для оценки её уровня, — говорю я, уяснив расклад и подумав о возможности найти в «секретном месте» уголок и время для своих занятий.

В ответ мгновенно кивают, показывая полное отсутствие каких-либо возражений прозвучавшей просьбе.

— В любое удобное для вас время, Агдан- сси! — с готовностью обещают мне.

Время действия: седьмое мая, поздний вечер

Место действия: квартира семьи Пак

— Меня никто не выгонял, — практически прислонив свою голову к маминой, заговорчески шепчет СунОк.

— Ты же сказала, — тебя уволили⁈

— Тсс, — прикладывает к губам палец СунОк. — ЮнМи разбудишь. Уверена, руководство компании так бы и поступило. Но я их опередила — сама написала заявление! Они обрадовались, когда узнали.

— Зачем ты это сделала?

— Потому что не собираюсь потратить всю свою жизнь на уборку помещений. В шоу-бизнесе интереснее и, если повезёт, заработать можно гораздо больше. А моей тонсен везёт очень часто. Сейчас, когда она начинает всё сначала, самое удачное время для того, чтобы к ней присоединиться.

— Ну, не знаю, — неодобрительно произносит мама, — ты никогда не работала в индустрии развлечений. А если ЮнМи узнает, что ты ей соврала?

— Как она это сделает, если ты только не проговоришься? Сама недавно говорила, что у неё проблемы со здоровьем и за ней нужно наблюдать.

— Не было такого! — возражает мама.

— Я тебе не про конкретные слова, а об общем смысле разговора. Ты что, против чтобы твои дочери боролись вместе за успех?

— Конечно нет!

— Почему тогда ты мною недовольна?

— С чего ты это взяла?

— Я чувствую. Мама, если у ЮнМи получится стать мировой знаменитостью, то мы ведь с ней расстанемся. У меня просто больше не будет другого шанса попасть в её жизнь. Сделать это можно только сейчас. Понимаешь?

Мама вздыхает.

— Понимаю, — соглашается она и спрашивает: — Но зачем обманывать?

— Она по-другому бы не согласилась! А так — она виновата, поэтому не спорит!

Мама осуждающе качает головой.

— Не доведут до добра, доченька, такие приёмы, — говорит она.

— Это только один раз, — обещает СунОк. — Больше такого не будет.

В этот момент на кухню заходит Мульча. Остановившись, она поднимает голову и смотрит вверх

— Что, — подслушивать пришла? — неодобрительно спрашивает у неё СунОк.

Кошка в ответ беззвучно мяукает.

Семнадцатый лепесток унесён ветром…

Лепесток восемнадцатый

Время действия: восьмое мая, утро

Место действия: тасэдэ семьи Пак

«Всё, всё, что было „наедено“ непосильным трудом, куда-то делось, — с сожалением констатирую я, смотрясь в большое зеркало на внутренней стороне двери душевой комнаты, — Впрочем, почему, — „куда-то?“. Оно неспешно таяло то в столовой „Анян“, то в карцере, во время голодовки, то во время комы… Туда оно и ушло…»

Поворачиваюсь, чтобы взглянуть на себя под другим ракурсом.

Короче, — кожа да кости. Жопы нет, сисек тоже… Совсем не к тому, что ацки хочется походить на Анну Семёнович, но пардон муа, мне же это, — на сцену выходить⁈ Стоять под взглядами миллионов глаз, чьи владельцы пришли увидеть звезду, существо мира грёз, леди совершенство, золотые пропорции, тыры-пыры и всё такое… А тут раз — «вешалка» выходит! Гремя костями… Кому подобное понравится?

Встаю к зеркалу другим боком, но изображение не лучшеет.

Пипец… Хотя, с другой стороны, я наконец-то дотянулся до идеала корейского айдола, к которому стремился с момента как связался с кей-поп. Вес равен: мой рост, минус сто и минус двадцать! Вершина, дальше которой только пустота и смерь от истощения!

«Не, нужно добавить килограммов десять!» — решаю я, изогнувшись, и заглядывая за спину в попытке полностью рассмотреть свою попенцию. — Нужно жрать, — ЮнМи спасать!'

— Ты где там пропала⁈ — кричит СунОк стуча в дверь. — Прыщи давишь, что ли?

Пфф! Никакой куртуазности в общении. — невольно морщусь я. — У меня кожа чистая, — ни одного красного пятнышка. Не то что у некоторых, не будем показывать на них пальцем…

— Сейчас! — кричу я в ответ. — Вытираюсь уже!

— Быстрее давай! — требует СунОк. — Из распорядка выбиваемся!

Чертыхаюсь про себя, и аккуратно, чтобы не натереть до красноты, начинаю ещё раз проходить по телу полотенцем. Ненормальная онни серьёзно взялась играть в «личного менеджера». Теперь у меня есть «план задач дня» и «план задач на неделю». Правда в них практически ничего не записано, но СунОк этим не смущена. Сказала, порядок нужен во всём — «чтобы не сделаться как кимчи из лука»! Это вроде — «не быть обессиленным после напряжённой работы», если перевести на русский.

В настоящий момент мы направляемся на находящийся где-то недалеко от квартиры стадион, с целью заняться бегом и физическими упражнениями. Кратко рассказывая семье о своих ближайших планах, сказал, причём конкретно не привязываясь ни к месту, ни к срокам, о своём намерении заняться спортом для улучшения состояния организма. Онни услышала, намотала на ус и всё организовала. Одежду, обувь, место, маршрут и комплекс упражнений с постепенным ростом нагрузки. Осталось только пойти и… насладиться!

«Вот нафига оно надо? — закончив с полотенцем и начав одеваться, недовольно думаю я, — сам бы взял да сходил… Никто бы рядом не сопел, не топал и не умничал! Впрочем…»

Смотрю в зеркало на бледный скелетик в белых трусиках.

«Будет за кого ухватиться! — решаю я, думая о СунОк. — Вдруг, — ветер поднимется?»

( позже, на стадионе)

Хы, хы, хы… Блин, в боку как колет!

Бегу трусцой за маячащей впереди спиной СунОк, которая ломится по беговой дорожке словно спасающаяся от волков лосиха. Конечно, у неё всё хорошо было с питанием… Не то, что у некоторых, которые всё здоровье на каторге оставили…

Всё, не могу больше!

Перехожу на шаг и, для восстановления дыхания, начинаю делать взмахи руками.

— Ты чего? — не понимая в чём дело, спрашивает онни, остановившись и подождав, пока я к ней подойду.

— Батарейки кончились. — объясняю я, проходя мимо и продолжая изображать конечностями мельницу.

— Мы же ещё и круга не пробежали⁈ — изумляется СунОк.

— Стадион слишком большой. — сообщаю я, — Дорожки длинные… Батарейки, — маленькие… Нужно было с растяжки начинать…

(некоторое время спустя)

«…Нет, самым правильным было бы умереть в карцере 'Анян», — прихожу я к ещё одному неприятному выводу, поскольку упражнения на гибкость не демонстрируют ничего кроме глубины нового дна, с которого придётся «всплывать». — ДжуБон опять бы поржал с «ЮнМи-кальмара» и начал гоняться с линейкой за «ленивой задницей»…

И тут меня накрывает озарение: Я не могу составить план по созданию собственного агентства потому, что нифига в этом не понимаю!

Время действия: восьмое мая, ближе к полудню

Место действия: кабинет, в котором находятся ЧжуВон и представитель национальной разведывательной службы в звании майора.

— Господин старший сержант, вы знаете о содержании интервью, которое дала журналистам ваша знакомая, по случаю своего помилования?

— Так точно, господин майор.

— И… что вы можете сказать по этому поводу?

— Проблема усугубляется, господин майор.

— Согласен с вами. Поэтому, весьма странно видеть юношу из уважаемой семьи, продолжающего общаться с человеком, родственник которого подозревается в шпионаже, а сам он, — публично отрёкся от своей страны.

— Я понимаю, что мои действия вызывают вопросы, однако им есть объяснение.

— Внимательно вас слушаю, господин старший сержант.

— Мои поступки совершаются в интересах нации, господин майор.

— В чём же их значимость для хангук сарам?

— Сохранением творческой личности с большим потенциалом, способной принести много полезного. Очевидно, если ЮнМи получит другое гражданство, то все её успехи станут принадлежать другому государств.

Майор ничего не говорит, толи обдумывая услышанное, толи ожидая продолжения.

— ЮнМи первая в истории Хангук, получившая премии «Хьюго» и «Грэмми». И в этом году она снова будет номинирована на «Грэмми». Если до момента награждения она успеет сменить гражданство, то Корея не получит повод для гордости. Его возьмёт кто-нибудь другой. Например, — Япония.

Майор чуть кивает, показывая, что согласен с услышанным.

— Утверждаете, что пытаетесь предотвратить подобный исход? — уточняет он, сделав вывод из услышанного.

— Да, я не хочу, чтобы ЮнМи считалась японкой.

— Что конкретно вы делаете?

— Поддерживаю отношения. Если у человека от расставания не болит сердце, то ему легче уехать.

Собеседник ЧжуВона кивает, показывая,