Под прицелом - Александр Афанасьев

Не сделали и еще кое-что – хотя тут это сделать было невозможно. Обычно на подходе к чек-пойнту на дороге выкладывают в шахматном порядке бетонные блоки, чтобы стал невозможным силовой прорыв в периметр на скорости. Но тут дорога была узкой, а по ней гоняли транспортные конвои, здоровенные машины да еще с прицепами. Если бы положили «шахматку» – такие машины просто не прошли бы на территорию базы. Поэтому – не положили, понадеялись на банк да на крупнокалиберные пулеметы…

Хотя нет, подумали. Существовал условный сигнал, пароль-отзыв на воротах, при его неполучении – местный устав караульной службы предписывал открывать огонь. И все было бы хорошо, но службу несли тоже люди. И в патрулях были люди. И службу они тут несли не первый год. А теперь скажите – на месте старшего наряда, отвечающего за ворота на базу, станете ли вы отдавать приказ открыть огонь по двум знакомым машинам, если они с ходу не отсигналили условный отзыв – тем более, если в машинах сидят ваши друзья…

Относительно спокойная служба всегда расхолаживает.

А еще допустил ошибку Лидер-девятый – он вовремя не передал всем постам, что машины Ястреба-три и Ястреба-четыре, возможно, захвачены. И Багаутдинов – Первый это знал, потому что прослушивал эфир по трофейным, имевшимся в каждой машине радиостанциям. Поэтому и отдал приказ – идти внаглую и быть готовым…

А вот Пирсон, офицер, старший наряда на главных воротах базы, только что получивший сигнал тревоги, должной бдительности не проявил. Когда ему доложили по связи, что машины Ястреба-три и Ястреба-четыре приближаются к воротам и не ответили на условный сигнал, он промедлил. И подумал: торопятся вернуться на базу, скорее всего, раз объявлено «Пламя». И сказал…

– Запросите опознание по связи!

– Это Лидер-девять, цели перед главными воротами уничтожить! – включился в радиообмен полковник, Лидер-девятый, исправляя допущенную им же самим ошибку.

Но было уже слишком поздно – Третий поднялся во весь рост в люке головной машины, держа в руках противотанковую реактивную гранату…

Полыхнуло – молния метнулась к главным воротам, проделала в них большую рваную дыру. Выстрел был точным – Третий перебил балку, блокирующую ворота, – и через несколько минут головной «Хаммер» на скорости смял их таранным бампером, прорываясь внутрь. Не успели занять свои места расчеты крупнокалиберных пулеметов – оба они сгорели в огненном аду, который порождает в укрепленном бункере точное попадание термобарического снаряда, не успев сделать ни единого выстрела. И опять излишне тяжелое оружие патрульных машин обернулось теперь против самой базы, против ее защитников.

– К бою!

Пирсон не успел даже выстрелить – его и еще нескольких солдат смела длинная очередь бортового «MAG», разнеся вдребезги караулку. Караулка была поставлена из легковозводимых конструкций, она не давала никакого укрытия от пуль личному составу – это был еще один просчет проектировщиков. Укрытием были ворота и самоходка перед ними в капонире, в которой дежурили. Никто не подумал, что кому-то удастся с ходу проломиться через ворота…

Один из бойцов головной машины перед самыми воротами соскочил и через пару секунд взлетел на броню десантной самоходки, люки которой по инструкции должны быть всегда задраены. Но это по инструкции – а на самом деле попробуйте-ка посидите под жарким афганским солнышком в запечатанной коробке несколько часов. В общем, не только люки, в нарушение инструкции, были открыты, но и один из бойцов высунулся, чтобы посмотреть, что происходит.

Выстрелом из пистолета в голову Седьмой убил его, затем, прижавшись к бронированной башне, аккуратно забросил в распахнутый люк светошумовую гранату с выдернутой чекой. Выбросить обратно ее не успели, взрыв в замкнутом пространстве временно ослепил дежурный экипаж, полопались барабанные перепонки – ни о каком сопротивлении не могло быть и речи. За пару секунд Седьмой добил выживших…

Вертолет взлетел – маленькая, черная, смертельно опасная птица, едва заметная в темном небе, – и упал, срезанный двумя скрестившимися на нем стальными струями очередей крупнокалиберных пулеметов. Выживаемость этой маленькой птички была обусловлена исключительно ее маневренностью и незаметностью, если заметили да если на пулемете толковый пулеметчик – пиши пропало. Вертолет рухнул вниз, лопаясь на бетоне ало-желтой вспышкой разрыва, а через минуту рядом с ним упал еще один, успевший взлететь и тоже попавший под огонь станковых пулеметов. Два взрыва повредили и третий, и четвертый вертолеты. Еще один был неисправен – а один взлетел-таки, с ходу нырнув вниз от находящегося на самой высокой точке базы вертодрома, прикрывшись горным склоном от разящих пулеметных очередей. На подходе были еще два вертолета – но они возвращались после патрулирования, и баки их были сухими как мартини…

А вот у этого вертолета запас топлива был.

– Что это?

– Всем стоп! – Ругид среагировал быстрее всех. Они уже готовились к прорыву…

– Сэр, это перестрелка…

И тут погас свет – он просто выключился, а через несколько минут снова включился, но уже в виде тусклых плафонов аварийного освещения.

– Приготовиться к прорыву! – Ругид понял, что судьба дает морпехам шанс – вперед, огонь!

В узком проходе, ведущем из блока, куда их поместили, мог находиться только один человек – но этот человек был вооружен самым мощным оружием поддержки, которое у них было, не считая пулеметов – четырехзарядным помповым гранатометом «М-41» с лазерно-оптическим прицельным комплексом. Вооруженный им солдат быстро выпустил все пять гранат, которые у него имелись, по тому месту, где должны были оказаться британцы. Расстояние до поста, блокирующего выход, всего метров тридцать, промахнуться невозможно. Пять выстрелов, пять вспышек, один выстрел вошел точно в амбразуру – и сорокамиллиметровая граната лопнула роем осколков, нашпиговывая ими британцев, так и не успевших сделать ни единого выстрела…

Отстрелявшись, солдат откатился влево, лихорадочно перезаряжая свое оружие, следом на волю вырвался Джонстон, рухнул правее от выхода, устанавливая на сошки пулемет Стоунера. Сгоряча он дал длинную очередь по укрытию британцев – но оттуда не стреляли, и ему оставалось только перевести ствол пулемета на наиболее вероятное место подхода подкреплений – он был готов умереть за этим пулеметом, прикрывая прорыв своих. Один за другим из бункера, ставшего для них тюремной камерой, выскакивали тяжело вооруженные морпехи – ох, как прав был подполковник, когда сказал, что морпех без оружия – не морпех, и приказал взять оружие с собой, а не оставлять в вертолетах. Британцы еще многозначительно переглянулись – никто тогда не понял смысл этого переглядывания.

Вот теперь – все понятно… Все встало на свои места.

– Вермеер! Со своими – пробиваешься к вертолетам!

– Есть, сэр!

– Остальные – за мной! Стрелять по всему, что движется!

Выскочили на галерею, ведущую к укрепленным уровням комплекса, – и столкнулись с усиленной группой британцев, спешивших, чтобы блокировать североамериканцев и уничтожить их. Они не ожидали удара, они вообще не ожидали, что здесь, внутри комплекса, им кто-то окажет сопротивление, и, даже услышав взрывы и выстрелы, они подумали, что блокирующий выход из сектора пост забрасывает североамериканцев гранатами, не позволяя прорваться. И поэтому бежали, бежали стадом, задыхаясь, торопясь как можно быстрее достигнуть блока. И для тех, и для других столкновение стало неожиданным.