Фашистская Европа - Валерий Шамбаров

Историческая наука далеко не всегда бывает объективной. Взять хотя бы вопрос – когда началась Вторая мировая война? В СССР было принято рассматривать события с 22 июня 1941 года. С одной стороны, для нашей страны серьезная война началась только с этой даты. С другой, до 22 июня Советский Союз выступал фактическим союзником Германии. Вспоминать об этом было не слишком приятно. Войну с финнами 1939/40 гг., походы в Западную Украину и Западную Белоруссию, Бессарабию, сражения на оз. Хасан и Халхин-Голе рассматривали не в рамках Второй мировой, а в качестве отдельных событий.

В международной традиции начало Второй мировой связывают с нападением на Польшу 1 сентября 1939 г. Вступились Англия, Франция – и покатилось… Но ведь до Польши были захвачены Австрия, Чехословакия, Албания. Правда, без крови. Их подарили немцам западные державы. Вот тут-то и загвоздка. Если брать дату 1 сентября 1939 г., то подарили еще в мирное время. Нацисты еще не были врагами «цивилизованного человечества», сотрудничество с Гитлером не было преступлением. Ну мало ли, натравливали Германию на русских. Разве это серьезный грех?

На самом же деле сражения мировой войны загрохотали гораздо раньше. 18 сентября 1931 г. Япония вторглась в Китай (явные нестыковки официальная история решает чисто казуистически – дескать, 10 лет войны в Китае и сопредельных странах велись сами по себе и только потом стали частью Второй мировой). Но война-то кипела масштабная и жесточайшая. В 1937 г. японцы овладели Нанкином – тогдашней столицей Китая, они устроили чудовищную бойню пленных и мирного населения. За шесть недель уничтожили 200 тыс. человек и еще 150 тыс. по пригородам. Аналогичные ужасы происходили и по другим захваченным городам, разве что меньшего масштаба. Даже нацистское посольство в Китае доложило в Берлин о «зверствах японской армии», называло ее «дьявольской машиной». Для самих немцев подобные кошмары были еще непривычными.

Англия и США считались покровителями китайского правительства Чан Кайши. Однако никаких мер по обузданию агрессии не предпринималось. Ведь война сулила куда большие выгоды, чем просто покровительство! Китайцам теперь требовалось много оружия, боеприпасов, и зарубежные друзья выражали полную готовность продавать их. Только плати. А если нечем платить, рассчитывайся иными способами – предоставляй монополии, выделяй концессии. Но и для Японии Америка широко поставляла военные товары, а главное, нефть! У японцев нефти не хватало. Без американских поставок остановились бы двигатели их кораблей, автомобили, танки, самолеты…

Между тем закипели и другие войны. В Эфиопии, Испании. Запад снова проявлял полнейшее попустительство, аплодировал созданию «Антикоминтерновского пакта» в составе Германии, Японии, Италии. «Рыцарская» помощь Гитлера и Муссолини антикоммунистическим силам Испании стала для всей «общественности» весомым оправданием Мюнхенского сговора. Если немцам отдают Австрию, а потом Чехословакию и даже литовскую Клайпеду, поводов для беспокойства нет. Ведь очевидно, что их агрессия нацеливается на восток.

В Азии аналогичным образом поощряли японцев. Намекали: не пора ли повернуть на север? На советской границе участились стычки, провокации. В июле-августе 1938 г. в Приморье у озера Хасан они переросли в серьезные бои. Японцев все-таки выгнали с нашей территории. Однако они сочли, что имеет смысл попробовать еще раз. В 1939 г. в Монголию, у реки Халхин-гол, вторглась целая армия генерала Огису. Нелишне будет отметить – в эти же самые дни, когда на Халхин-голе разворачивалось сражение, британский посол в Токио Крейг провел переговоры с министром иностранных дел Аритой. Был заключен договор, согласно которому Англия… признала захваты Японии в Китае! И в эти же дни США продлили торговый договор с Токио о поставках нефтепродуктов. Как можно было расценить их шаги? Разве они не выглядели откровенным поощрением – идите на русских смело. С горючим проблем не будет! И тыл у вас обеспечен, мы не позволим Чан Кайши нападать на вас!

Но 21 марта 1939 г., сразу же после захвата Чехословакии, Гитлер начал придираться к Польше! Министр иностранных дел Германии Риббентроп вызвал к себе польского посла Липского и предъявил претензии. Вольный город Данциг (Гданьск) требовалось присоединить к Германии, а через Польшу проложить железные и шоссейные дороги, которые связали бы Берлин с Восточной Пруссией. Причем дороги должны были стать экстерриториальными, принадлежать немцам. Претензии были, конечно, неприемлемыми. Германские дороги прорезали бы Польшу на куски. А при желании по этим дорогам можно было пустить войска.

Западные державы были в шоке. Они-то полагали, что отвалили Гитлеру более чем щедрые авансы. Пора было отрабатывать их, двигаться на русских. А англичане с французами будут выступать арбитрами, посвистывать в судейские свистки. Но неблагодарный фюрер не хотел действовать по чужим сценариям. Его решили одернуть, а заодно и его союзников. 31 марта Великобритания, а за ней Франция выступили с официальными заявлениями. Предоставили гарантии военной помощи Польше, Румынии и Греции в том случае, если на них будет совершено нападение. Чье нападение, подразумевалось весьма прозрачно. Советский Союз в это время ни полякам, ни румынам, ни грекам не угрожал.

Но Гитлера этот демарш не впечатлил. Он прекрасно отдавал себе отчет – старые игры исчерпали себя. Пора было начинать новые, с русскими. К 3 апреля 1939 г. был завершен план «Вайс» – план войны против Польши. Но в нем не предусматривалось даже гипотетической возможности, что германские войска в ходе операции столкнутся с Красной армией! В Москву забросили тайные предложения о союзе. Ведь и Сталин видел: англичане и французы отнюдь не друзья России. Разведка и дипломаты преподносили красноречивые доказательства, как они лгут, норовят подставить нашу страну. СССР попытался переиграть врагов. В один и тот же день, 17 апреля, советская дипломатия предприняла разведку в двух противоположных направлениях.

В Москве нарком иностранных дел Литвинов вручил британскому послу очередные предложения о создании единого антифашистского фронта. Но в этот же день в Берлине завязался диалог между советским поверенным в делах Астаховым и статс-секретарем МИДа Вайцзеккером. Сталин поначалу оставлял «двери» открытыми для обеих сторон. Но он уже видел: западные страны ведут себя неискренне и коварно. Делают все возможное, чтобы толкнуть немцев и японцев на русских. Польша, Румыния, прибалтийские республики восприняли советские предложения о коллективной безопасности вообще со скандалами. Расшумелись, что они не примут никакой помощи от Москвы, ни при каком нападении не пустят на свою территорию советские войска. В Варшаве даже объявили, что для Польши лучше немцы, чем русские.

Но Гитлер отреагировал на советский реверанс. Он демонстративно расторг морское соглашение с Англией и германо-польский пакт о ненападении. Указал – британские и французские гарантии Польше допускают возможность ее войны с Германией. Значит, они противоречат прежним договорам. И в это же время вся нацистская пресса резко сменила тон. Прекратила нападки на «большевизм» и обрушилась на «плутодемократию». А партийные идеологи начали разъяснять, что геополитические установки фюрера иногда понимают неправильно. Жизненное пространство на Востоке, о котором он говорил, «лебенсраум», не относится к России. Оно заканчивается на советских границах. Немцам ссориться с русскими совершенно не из-за чего. 30 мая 1939 г. послу в Москве была направлена инструкция: «В противоположность ранее намеченной политике мы теперь решили вступить в конкретные переговоры с Советским Союзом».