Нильгири: Я - Великий Лабиринт - Эд Рэд Бонд

встретился с доктором Фроловым, Степанцов узнал, что операция прошла успешно. Девочка чувствует себя лучше с каждым часом, и семья Ливантьевых едва ли не носит на руках хирурга Фролова и нейрохирурга Арсена Рустемова. Это была отличная новость! И ребёнка спасли, и доктор Фролов рабочее место «сохранил». Андрей Игоревич в очередной раз удивился, что «научная магия оракула» в третий раз показала себя блестяще. Потихоньку он начинал верить в чудеса.

Неожиданно раздался вежливый стук в дверь, и в кабинет к Степанцову вошел сияющий Евгений Ливантьев. С пакетом в руках. И сразу поставил его на стол. – На, это тебе! – сказал он. В пакете оказалось несколько бутылок дорогого алкоголя и пара банок черной икры. – И с чего бы? – Андрей неумело попытался притвориться, что не понимает причину таких «подарков». Ситуация была для него очень неприятная. Не успел он толком порадоваться, как всё «перевернулось». Вот же-ж! И что теперь делать?! Он тогда пообещал Аверьянову держать всё в секрете, а Ливантьевы, видимо, как-то выведали что-то у Фролова. Но «виноватым» всё равно окажется он, Степанцов! Вопрос: Что именно Фролов им сказал? И вот как теперь быть?

- Ладно, ладно, не смущайся! – хохотнул Евгений Ливантьев, - Мы же – друзья! Мог бы сам мне сказать! Еле-еле заставили твоего приятеля Фролова выдать "страшную тайну", что это твоя помощь дала ему понимание, что именно нужно делать, чтобы спасти мою дочь. Мы его, как партизана, еле разговорили на пару фраз. Мол, «Степанцов отвел к какому-то человеку, а тот мгновенно дал подсказку, что и как нужно делать!» Мы его и так и этак, даже деньги предлагали, чтобы он назвал, кто именно ему всё объяснил! А он уперся, и ни в какую. Говорит, что боится того человека. Обидеть. И что не хочет привлекать внимания к нашему общему "благодетелю". Так что, давай, колись, дружище, кто именно всех нас выручил в такую тяжёлую минуту?!

Андрей Игоревич откинулся в кресте, потер пальцами глаза, и медленно произнес: - Даже не проси. Фролов меня, конечно, знатно подставил! Никто не должен был трепаться об этом. И если вы будете пытаться «совать нос в наши дела», то этот человек будет очень зол. И если вдруг такая ситуация с кем-то повторится, мы уже не сможем получить от него помощи. А это жизни людей! Понимаешь? Твоя проблема решилась, а другим как быть? Одно движение руки этого человека меняет жизни. Я не хочу рисковать! Радуйтесь, что вам повезло! Кто знает, будь он в плохом настроении, как бы всё обернулось! Мне ещё перед ним за Фролова отдуваться. Так что не создавайте людям проблем своим любопытством. Поэтому разговор на эту тему окончен. Раз и навсегда.

Ливантьев похлопал в ладоши: - Браво! Вот это конспирация! Дружище! Я же не зла ему желаю! Я хотел просто от души поблагодарить … Как Фролов сказал? «Благодетеля»! Да, благодетеля нашего хочу поблагодарить за спасение любимой дочери! Что в этом плохого?! Ух, партизаны – подпольщики - революционеры! Как вам непросто, и как с вами сложно! Но, в любом случае, я твой должник! Думаешь, я не понимаю, что ты решил мне помочь во вред себе? Я это очень быстро сообразил. Так что, Андрей, если что, проблемы какие, обращайся. Помогу. В меру сил конечно. Но всецело и старательно!

В это же самое время доктора Фролов и Рутемов сидели в кабинете последнего. Да, Фролов проболтался. Неохотно, под прессом психологического давления, но всё рассказал. И не только Ливантьеву. Рустемову - тоже! Да, доктор Фролов чувствовал себя «очень виноватым», но … недолго. Да и вообще: Как ни крути, половину работы сделал Арсен Борисович Рустемов, и без его высококвалифицированной помощи Фролова ждал бы крах, и, возможно, увольнение. Так что Николай Валентинович по вполне понятным причинам оказался меж двух огней: с одной стороны – он обещал помалкивать, с другой – он был обязан Арсену не меньше, чем странному парню с блокнотом. Поэтому, когда Арсен стал его «пытать» насчёт схемы операции за рюмкой подаренного Левантьевым коньяка, он не выдержал и всё рассказал.

Арсен Борисович задумчиво посмотрел на свои руки и произнес: - Расскажи мне эту фантастическую историю кто другой – я бы не поверил. Но я хорошо тебя знаю, и знаю, что ты был в «беспросветной … канализации» в плане постановления правильного диагноза. И что тебя кое-кто предложил уволить, если облажаешься, тоже знаю. Убеждать не надо. И я там с тобой во время операции был и видел ту схему и фразы. Да, почерк явно не твой. И в нейрохирургии ты понимаешь не больше, чем на «три с минусом». Поэтому, да, я тебе верю. Хочу верить. Потому что в нашей больнице лежит мой близкий родственник, и тоже никто не знает, что с ним такое. Состояние хотя не на столько тяжёлое, но когда никто не знает, как нужно лечить и от чего, произойти может всякое. Риск есть, и он потихоньку растет, - Арсен хлопнул себя по коленям и решительно поднялся. - Так что…очень прошу: Фролов, не ломайся, помоги мне, как я помог тебе. Познакомь с этим «чудотворцем». Даже если ничего не получится, я тебе ни слова в упрек… Ты меня знаешь!

2. "Хижина", "Ключи" и Археды.

Культивация – это хорошо, но оружием и алхимией тоже надо заниматься. После первого нападения Авель всерьёз задумался о том, как успокоить очередного желающего «оформить его в мешок». А сейчас этот вопрос стал ещё более актуальным, ибо «кандидат» на эту роль лазил по больнице, словно и не падал с моста. Система утешила, сказала, что это «другой». Только это и радовало. Драться с «неубиваемым врагом» Ра пока не готов. С чем и кем он столкнулся? Близнецы? Братья? Родственники? И что, теперь Авеля будут преследовать «кровники», желающие его смерти любой ценой? Сколько их вообще? Не то, чтобы он боялся, но пока идет восстановление здоровья и сил, нужно думать о безопасности в разы больше, чем он привык за последнее столетие. Без своих способностей и оружия, он чувствовал себя «раздетым» и «отвратительно беспомощным».

А! Ну конечно! Ра-Авель вспомнил, что убитый на мосту «наёмник» одарил его «Ключом Жизни». Если бы напавший не погиб, убившись об баржу, его Анк не сформировался бы в